«Пять, четыре»
«Командир погиб! – крикнул Флавис, – „Щит“ в землю! Рида, держи энергию!»
«Три, два, один»...
Излучатели всех «Щитов» смотрели в землю, начавшую сходить с ума.
«Огонь!»
Гравитационный мощный противотолчок столкнулся со страшной наведенной волной... Землетрясение остановилось.
Иост пробирался вслед за Ноки среди развалин.
– Ищи, ищи! – приговаривал он. Собака была уже без костюма – воздух почистили, опасности практически нет. Ноки мало обращала внимание на команды – она и так искала.
Знакомый запах вдруг коснулся ноздрей. На секунду собака замерла, еще не веря себе... такого счастья просто быть не может. Она села. Втянула воздух носом. Боковые крылья чутких ноздрей подрагивали. Ноки знала, что надо залаять... но лай не выразил бы всех ее чувств. Она подняла голову и протяжно завыла.
– Ты что, Ноки? – Иост поднял аннигилятор, – Нашла?
Он стал медленно, по сантиметру убирать мостовую. Ноки заплясала вокруг. Наконец Иост наткнулся на провал... И там, в глубине виднелось что-то желто-серое. Камуфляж. Иост спрыгнул вниз.
Арнис. Он был жив, и даже не ранен. Когда камень ударил его по голове, шлем лишь ослабил удар, но Арнис потерял сознание. Позже, внизу он пришел в себя, но шлемофон не работал, и сделать уже ничего было нельзя – земля сомкнулась над ним. У него был воздух, просачивающийся из щели сверху, вода в бикре на три дня и даже плитка ревира.
Арнис сделал то, что в его положении мало кто мог бы сделать – он крепко заснул. В этом состоянии его и нашел Иост. Ноки, подскуливая от счастья, облизала лицо хозяина, и Арнис проснулся, открыл серые мутноватые глаза. Увидел Иоста и даже не улыбнулся.
– А... – сказал он, – это ты. Привет.
Вскоре стало ясно, что произошло. Нападающие решили применить запрещенное гравитационное оружие. Даже небольшое гравитационное воздействие может изменить сейсмический статус целого континента неопределенным образом. Поэтому на планетах его не используют никогда – никто не рубит сук, на котором сидит.
Дэцин очень вовремя сумел сообразить использовать противоударную волну. Так же действуют сейсмологи на планетах, предотвращая землетрясения – только у них каждый противотолчок тщательно рассчитан. Дэцину было некогда считать... он действовал наугад.
– Иволга, – сказал Дэцин, – я тебя прошу, зайди пожалуйста, к Арнису, он сейчас на втором этаже где-то сидит в штабе. Зайди и поговори с ним. Там что-то серьезное.
– Может быть, сагонская атака? – предположила Иволга.
– Ну, оружие, конечно, не снимай, но я не думаю. С ним другое что-то. Сделай это, пожалуйста... все, – Дэцин переключил наушники и стал кого-то вызывать по грависвязи. Иволга пробормотала «есть» и медленно вышла.
Все-таки Дэцин, как бы мы его ни ругали, думала она, классный командир. Но кто бы мог подумать, что лервенцы пойдут даже на такое... Разрушить столицу и рисковать разрушением всего материка. Слава Богу, сейсмическую волну удалось остановить. Сейчас с Квирина летят уже сейсмологи, на всякий случай, проверить, нет ли последствий. Какое счастье, что Дэцин сообразил вовремя. А я тоже могла бы догадаться... или кто-то из нас. Но Дэцин – ну у него же все-таки опыт. А что там с Арнисом?
Иволге казалось, что под веками перекатываются песчинки. Глаза жгло. Она стащила перчатку и протерла глаза рукой. Нет уж, лучше не тереть. Перетерпеть. Это просто спать хочется. И после взятия города поспать удавалось по четыре, по пять часов в сутки – это после почти бессонной недели на виталине.
Арниса она отыскала в штабе, бывшем здании администрации какой-то местной общины.
Его можно было узнать по светлым, слегка отросшим спутанным волосам. Он прижал руки к лицу и сидел так, неподвижно, опустив голову. Иволга подошла, села с другой стороны стола. Взяла две пустые бутылки из-под рома, аккуратно поставила на пол. Да... зря, пожалуй, спиртное завезли. В самой Лервене его почти не употребляли, не было здесь вин или чего-то подобного – обходились травкой, сенсаром.
А ведь он даже не шевельнулся.
– Арнис, – сказала Иволга. Он не ответил.
– Арнис, ты меня слышишь? Привет. Это я. Перехожу на прием.
Арнис молчал. Иволга взяла его запястья и с силой отвела руки от лица.
Пьяный, конечно, в доску. Глаза мутные. Вдруг накатило воспоминание, заставившее Иволгу задохнуться – так уже было однажды. И никакое это не дежа вю. Так было. На Ярне. Он тоже напился, когда узнал о том, что случилось с Ильгет. Нарушил все инструкции, просто чудо, что сагон не атаковал его в этом состоянии. Там сагонов было полно... И вот так же Иволга сидела рядом и утешала его тогда: ну успокойся, что же делать, она же знала, на что идет, ты ее предупредил, мы все этим рискуем, что же теперь, надо закончить дело...
Только как утешить его теперь? Половины отряда нет. Меня бы кто утешил, зло подумала Иволга. Мира, кольнуло в сердце, и чуть слезы на глаза не навернулись.
– Коз-зел! – сказал Иволга от души, – ну-ка прекрати сейчас же! Ты посмотри, на что ты похож! Ты думаешь, кому-то из нас легче?
Арнис шмыгнул носом и уставился на нее.
– Хоть немного соображать можешь? Ну погибли они, что дальше? Теперь ты и нас всех хочешь погубить? Господи, какое дерьмо эти мужчины! – вырвалось у Иволги, – почему вы все такие слабаки... тряпки такие! Почему женщины в сто раз сильнее вас? Да будь здесь Ильгет, она бы уж себя так не вела, как ты! И не закрывай лицо, не закрывай. Соображаешь хоть что-нибудь, или совсем как свинья набрался?
– Соображаю, – тихо сказал Арнис. Он положил руки на стол и посмотрел на них с удивлением.
– Слава Богу, еще не совсем разум потерял.
– Иволга... ты все правильно говоришь, – сказал Арнис, – я свинья. И козел. Нет, я на самом деле гораздо хуже, в том-то и проблема...
Он махнул рукой.
– Погибли они... да... ты знаешь, это и правда ужасно. У нас никогда еще такого не было, чтобы столько сразу. Одновременно. Ведь пять человек! Только... я не знаю, из-за этого или нет, я просто сломался. Ну сломался, и все... понимаешь?
Тихая, застенчивая пьяная улыбка.
– Мне это слишком... понимаешь, слишком уже. Ты права, я слабый... наверное. Ну, уйду, что же сделаешь.
– Господи, Арнис, да что такое случилось? – воскликнула Иволга, – вроде, ты не был таким уж слабым. Что сейчас-то произошло?
– Сейчас... я убийца. Я понял это. Отец Маркус говорил, что это не грех, но это – ЭТО уже точно грех. Я убийца, Иволга, я не могу так больше. Я слишком много людей убил.
– Ты спас минимум двадцать пять человек. При штурме города. Ведь это ты приказал использовать аннигилирующие...
Арнис горько усмехнулся.
– Это капля в море, Иволга. В море тех, кого я убивал... Но это ладно, мы всю жизнь убиваем. А тут...
Он умолк. Это нельзя объяснить. И рассказать нельзя. Как расскажешь про темные пятна, въевшиеся в землю? Как ноги убитых бессильно волочатся по земле? Предсмертный крик – «Да здравствует Цхарн!»
Они не были эммендарами. И даже сингами, по большому счету... потому что служили они не сагону – а Родине и тому, что считали истинным.
Пусть это какая-то неверная истина. Но чем же наша истина вернее, если во имя ее их всех пришлось перебить?
И запах горелого мяса. Я заставлял себя смотреть. Мне все время хотелось закрыть глаза, но я видел все. И стрелял – сам.
– Что тут такого особенного? – спросила Иволга, – они же психи, Арнис. Знаешь, у нас на Терре такая болезнь была неизлечимая – бешенство. Если ею заболевала собака, ее сразу уничтожали, потому что она кидалась бессмысленно всех кусать и заражать. Вот они такие же собаки. Ты посмотри, ну ладно, то, что они тАйренили нас самолетами, можно понять. Но применить гравитационное оружие... это либо прямое внушение сагона, либо просто безумие. Они же могли разрушить планету – зачем? Чтобы она ни им, ни нам не досталась? Дикость. И ты хочешь, чтобы мы их не убивали? А как иначе?
Арнис кивал.
– Да, да, я все понимаю... я знаю, что они такие. Но так-то тоже нельзя...
– Как нельзя? Да что такого особенного, Арнис? Это что, первый бой, в котором ты участвуешь? Да ты же вообще ско! Опомнись.
Он снова криво усмехнулся. Расскажи... что особенного.
Это не рассказать. Даже непонятно, с чего начинать-то... с какого-то запомнившегося лица, с голубых глаз, горящих ненавистью. Гордостью. Сознанием своей правоты. Как деловито срывают с трупа наручники, идут за следующим... а что чувствуют мои десантники? Кажется, совсем ничего. Потому что они выполняли мой приказ? Не знаю. А может быть, просто не делятся со мной переживаниями... Иволга сидит, ждет чего-то. А что я могу ей сказать?
– В Этраге, – начал он и снова замолчал, – В Этраге мы взяли триста восемьдесят человек пленных. Дэцин приказал мне ликвидировать их. Я... разделил свою декурию на пять частей, и мы... это мы долго делали. Двое выводили очередного лервенца, я задавал ему один только вопрос – не хочет ли он перейти на нашу сторону... или хоть оставить оружие и не воевать больше. Ни один не согласился. Ни один даже не соврал. И тогда я убивал, просто в висок из бластера. Хоронили мы их в братской могиле. Имена и номера – у них ведь номера – все переписали.
