— Капитан, по-моему, убийца — женщина.
— Вот как?
— Пистолет модели М-61 — женская игрушка, капитан.
— Позвольте спросить, а вы кто такой? — вмешался Нуга О'Грейди.
— Сержант Майк де Виллирс. Из арсенала. Генерал попросил меня просмотреть результаты баллистической экспертизы и доставить их вам. Он сказал, если захотите, можете меня расспросить. Я… как бы это сказать… неплохо разбираюсь в оружии, капитан.
Яуберт посмотрел на стоящего напротив человека: круглая голова, шеи почти нет, синий комбинезон весь в пятнах оружейной смазки. Если окружной комиссар специально прислал его…
— Скажите, что вам известно о пистолете «эскорт» фирмы «Смит-и-Вессон»?
Майк де Виллирс закрыл глаза.
— Фирма «Смит-и-Вессон» выпускала «эскорт» главным образом для женщин. В семидесятых годах. Пистолет полуавтоматический, пятизарядный. Небольшой, удобно держать. Модель стала пользоваться популярностью. Изящная, легко помещается в дамскую сумочку. Правда, в изделиях первой модификации было слабое место — предохранитель. Фирма внесла исправления во вторую модель, которую выпустили в семидесятом. Владельцам предыдущих моделей предлагали возвращать пистолеты на завод для наладки. Всего с шестьдесят девятого по семьдесят первый год выпущено четыре модификации. Хорошая убойная сила, лучше, чем у «беби-браунинга». Высокая точность попадания с малого расстояния. Осечки случаются, хотя и редко.
Майк де Виллирс медленно открыл глаза.
Яуберт и О'Грейди смотрели на него как завороженные.
— Но ведь сказанное вами не исключает того, что из такого пистолета не может стрелять мужчина, — попробовал возразить Яуберт, на которого произвели сильное впечатление познания сержанта.
Де Виллирс снова закрыл глаза.
— Короткая рукоятка, капитан, очень короткая. Пистолет маленький. У вас, например, даже палец не поместится на спусковом крючке. Не подходит под мужскую ладонь, не подходит для мужской самооценки. Мужчинам подавай игрушку побольше — например, «магнум» 45-го калибра. По статистике, восемьдесят семь процентов убийств совершаются мужчинами из крупнокалиберных пистолетов. Женщины стреляют гораздо реже, обычно в целях самообороны и обычно из малокалиберных пистолетов.
Глаза открылись — медленно, как у ящерицы.
Отвисшая челюсть О'Грейди вернулась на место; его слегка передернуло. Яуберт нахмурился:
— Но маузер — мужской пистолет!
— Я в «черенках» не разбираюсь, капитан. Ничего не знаю об оружии, выпущенном до 1918 года, — ответил Де Виллирс.
— Капитан Яуберт здесь? — позвал с порога сержант из местного участка.
— Здесь! — отозвался Яуберт, вздыхая. Настоящий сумасшедший дом.
— Капитан, что еще вас интересует?
— Спасибо. Если у меня появятся вопросы, я знаю, где вас найти.
Де Виллирс кивнул, попрощался и тихо вышел.
— С виду вылитая ящерица, а в голове настоящий компьютер, — заметил О'Грейди. — Прямо гений, мать его так и растак!
Яуберт его не слышал. Новые сведения внесли в его мысли сумятицу.
— Нуга, в этом деле все как-то непонятно. И нелогично.
Он позвонил в Стелленбошский университет и попросил к телефону доктора А. Л. Босхоффа.
— Анна Босхофф, слушаю, — отозвался женский голос.
Яуберт тихо вздохнул. Еще одна женщина-доктор!
Он назвался и попросил о встрече ближе к вечеру, добавив, что у него срочное дело.
— Хорошо, — согласилась его собеседница. — А я пока подготовлюсь.
Они перебрались в кабинет начальника участка.
— Как приятно посидеть в тишине! — заметил лейтенант Леон Петерсен, когда Яуберт закрыл дверь.
О'Грейди вытер лоб платком.
— Нам не хватает только кондиционера, — сказал он. Рядом с ним сидел Геррит Сниман; перед ним лежал блокнот.
— Поехали, — скомандовал Яуберт.
— Убитого звали Александер Макдоналд. Родился в Хумансдорпе 8 апреля 1952 года. Холост, наследников нет. Единственный владелец двух малых рыболовных судов, «Большак» и «Проселок». Судя по документам, за «Проселок» он еще не расплатился с банком, должен сто десять тысяч рандов. Улов сдает на рыбоперерабатывающий завод «Добрая надежда», с которым у него заключен контракт. Капитана «Большака» зовут Джон Паулсен. Он работает на Макдоналда восемнадцать лет. Говорит, что хозяин был человеком неплохим, только ужасно вспыльчивым. Когда мы спросили, у кого имелся повод убить Макдоналда, Паулсен ответил, что может без труда назвать человек двести. В море Макдоналд никогда не пил, зато после возвращения на берег… Неоднократно бывал арестован. В восемьдесят восьмом — за вождение в нетрезвом виде. В том же году — причинение тяжких телесных повреждений. За десять лет — с семьдесят девятого по восемьдесят девятый — на него поступило пятнадцать жалоб за нарушение тишины в ночное время. Один раз был осужден за умышленное причинение урона чужой собственности. Он и члены экипажа разнесли бар в Саймонстауне. А вот еще что интересно. Два года назад некая Элинор Дэвидс обвинила его в изнасиловании, но позже отозвала иск. Следователи подозревали, что Макдоналд угрожал ей физической расправой, но доказать ничего не смогли.
— Трудный клиент, — заметил Петерсен.
— Было бы интересно поболтать с Элинор Дэвидс, — заметил Яуберт.
— А это мысль, капитан… Это мысль!
26
Он помчался в Стелленбош, так как уже опаздывал на встречу с доктором Анной Босхофф.
Управляющий подразделением Премьер-банка, который принял его в своем роскошном кабинете, выражал нетерпение. Грабитель плохо влияет на состояние дел, вредит имиджу банка. Сколько нежелательной огласки! Предложение разместить в филиалах банка полицейских в штатском ему не понравилось. А если полицейский спугнет грабителя? Грабитель, не дай бог, откроет стрельбу. Премьер-банк не желает подвергать опасности жизнь и здоровье клиентов и служащих!
Яуберт терпеливо разъяснял: сотрудники полиции прекрасно понимают, насколько велика степень риска. Они будут действовать крайне осторожно.
Управляющий возразил, что каждый вечер видит по телевизору результаты такой «осторожной» работы полиции.
Яуберт вздохнул, поднялся с места и обещал передать мнение управляющего журналистам на пресс-конференции.
Управляющий тоже вздохнул и попросил Яуберта присесть. Ему необходимо связаться с руководством.
Руководство, однако, тоже ничего не решало. Наконец договорились о внеочередном созыве совещания совета директоров, на котором они и обсудят, что делать. Яуберт извинился, объяснил, что торопится в Стелленбош. Он дал управляющему номер телефона доктора Босхофф. Пусть свяжутся с ним, как только примут какое-то решение.
Выбравшись на шоссе номер 2, он помчался с бешеной скоростью. По пути ни о чем не думал, только о том, как доехать целым и невредимым. После развязки с дорогой R-300 движение стало поспокойнее. Яуберту не хотелось вспоминать об интригах де Вита, о попытке отстранить его от дела, о совещании у окружного комиссара, об адреналине, хлынувшем в кровь, когда дело начало набирать обороты. Он не знал, оправдаются ли затраченные усилия. Завтра или послезавтра напряжение ослабеет. И он снова останется один, наедине с мыслями и воспоминаниями.
Он заставил себя подумать о предстоящей встрече. Что он скажет доктору Босхофф? «Обратиться к вам мне посоветовала мой психолог, красивая хрупкая женщина с печальными глазами; мне кажется, я в нее влюблен, потому что я рассказываю ей такие вещи, которыми не делился еще ни с кем. Например, об отце… А еще она первая за два года с лишним, с кем я могу поговорить, не боясь избыточного, наигранного сочувствия людей, которым на самом деле на меня наплевать. Вот почему я к вам обратился, доктор Босхофф».
Нет. Ему надо составить профиль убийцы. Не только для газетчиков, но и для себя самого. Невозможно гоняться за призраками. Он ищет определенное лицо. Лицо с расстройством психики, которое лишает жизни других людей.
Кабинет Анны Босхофф располагался в старом, отремонтированном доме с островерхой крышей. Перед домом, в ухоженном палисаднике, стояла табличка: «Кафедра криминалистики. Стелленбошский университет». Яуберт остановил машину, вылез. Вечер был теплый, безветренный. Он снял куртку и накинул ее на плечо. Поправил кожаную кобуру с Z-88 на поясе.
Впереди него по дорожке шли два студента. Они с любопытством оглядели патрульную машину, его и пистолет. Увидели, что он открывает калитку.
— Так и знал, что экзамен был очень трудный, — сказал один. — Посадите их!
Яуберт улыбнулся и поднялся на незастекленную веранду. Парадная дверь была открыта. Он потоптался на пороге и вошел. В холле никого не оказалось. Он увидел на дверях таблички с фамилиями. Зашагал по коридору. Почти в самом конце он увидел табличку с именем Анны Босхофф. Он просунул голову в приоткрытую дверь.
