— Вон побежала твоя крестная фея,— пробормотал Лис.
Но когда он обернулся, комната позади была пуста. Роб исчез тихо и незаметно, словно лесной призрак.
Дедушка умер, когда Робу было от силы десять. Домик с разбухшими стенами, мастерская и даже сад несли на себе след дедушкиной руки. Не хватало одного — его морщинистого лица с добрыми, глубоко посаженными глазами, его рук, постригавших кусты и чертивших очередную схему. Шарканья его тапок по скрипучим половицам. За прошедшие годы Роб успел забыть, как выглядел самый родной на свете человек.
Но когда юноша заметил его во тьме у подножия замка, он узнал дедушку сразу. Эту высокую долговязую фигуру с сутулыми плечами, простые штаны и рубаху, которые тот обычно надевал для работы в мастерской, жест, которым он позвал внука к себе...
— Я иду, иду... — прошептал Роб, кубарем скатываясь по широкой лестнице холла. Со стен на него мрачно взирали предки рода де Ла-Морт. Их презрительные взгляды проводили юношу до массивной двери и следили, как он поднимает засовы и поворачивает ручку, впуская влажный ночной воздух.
Вой повторился, что встревожило Роба еще больше. В такое время дедушка не должен был оставаться в лесу один. Эти оборотни, они были способны на кошмарные вещи, Роб видел своими глазами. Сущие монстры. Он заторопился: следовало добраться до дедушки первым и отвести его в замок.
— Дед! Иди сюда! — выкрикнул он, съехав по склону холма. Фонарь в его руке раскачивался на ходу, и пламя за стеклянной дверцей плясало, грозя потухнуть. — Это я, Роб!
Но дедушка лишь поманил его пальцем и скрылся за деревьями.
— Подожди! Куда ты? — Роб задыхался, бежал на пределе сил. Дедушка, как глупо! Разгуливать по лесу в разгар полнолуния!
Позади, со стороны замка ветер донес предостерегающий крик, но юноша продолжил углубляться в хвойные дебри, следуя за бледной тенью. Корни выпирали из земли хребтами и сплетались меж собой, словно диковинные звери, ветви хлестали по лицу, а ореол седых волос дедушки уплывал все дальше, оставляя обессиленного Роба позади.
Лишь низкий рык заставил юношу остановиться. Тихий и полный угрозы, он исходил от огромного зверя, неторопливо выступившего из тьмы кустов на обочине. Волк не отрывал от Роба желтых глаз, и тот оцепенел, не помня себя от ужаса.
— Дедушка... — слабо позвал он, но из опутавшей его мглы никто не отозвался.
Оборотень подошел ближе, его ноздри раздувались, втягивая запах свежего мяса. Спасения не было, Роб это понял и принял. И когда волчья вонь стала невыносимой, он просто закрыл лицо руками, не в силах смотреть в голодные хищные глаза.
Чья-то рука ухватила ворот его рубашки и что было сил дернула назад. Роб услыхал лишь щелчок зубов над ухом и в следующее мгновение плашмя обрушился на землю. Удар выбил из его легких последний воздух, перед глазами расплылись цветные круги, а фонарь, который он до этого держал в руках, откатился на обочину, расплескивая лужицы полыхавшего масла.
— Поднимайся! — Отчаянный крик прорвал зыбкую пелену забытья, и Роб перекатился на колени.
Между ним и оборотнем застыла высокая фигура парня из Листена. Выставив перед собой руку с блестевшим в ней ножом, он медленно пятился к Робу.
— Держись сзади! — рявкнул он. Затем быстро поднял фонарь и обрушил его на наступавшего зверя.
Брызги кипящего масла покрыли бурую шерсть оборотня. Огонь плясал по его шкуре, озорно перепрыгивая с загривка на лапы, с лап на хвост, пока тело волка не превратилось в огненный воющий шар. Ослепленный болью, зверь принялся бегать кругами и кататься по земле, поджигая сухую листву.
Десятки голосов наполнили лес, вторя его пронзительному крику. Стая слышала его страдания и мчалась на помощь.
Но Роб уже скрылся во тьме дороги, увлекаемый охотником к замку. Получив в лицо после пары попыток вырвать руку из железной хватки, он перестал сопротивляться и послушно бежал следом. Из кромешной тьмы вокруг выглядывали белые лица родителей, родственников, друзей... В молчании они разевали рты, призывая Роба к себе. Но он бежал дальше, а брызги крови из раненой руки летели на ботинок.
Когда луна побледнела и закатилась за горизонт, а на траве заблестели капли росы, семейство де Ла-Морт очнулось от забытья. Но это пробуждение не принесло легкости и свежести ощущений, как бывало ранее. Гнев кипел в их сердцах.
Лис, ожидавший подобного поворота событий, заперся вместе с Робом в одной из комнат замка и после долгих уговоров впустил лишь Фэя. Что ж, Кристиан его понимал. После ночного происшествия жизнь их подопечного в этом замке не стоила и ломаного гроша. И, что самое ужасное, главным зачинщиком развернувшегося бардака был он собственной персоной. Настоящая крестная фея, ничего не скажешь.
— Не стоило приводить его сюда,— словно в подтверждение его мыслей, протянул Лис.
— А ты куда смотрел?! Знал же, сколько лесных тварей вылезает в полнолуние!
— Да, я виноват, признаю. И прошу у твоей сестры прощения.
Роб продолжал смотреть в окно с отсутствующим видом. Словно обсуждали совсем не его, а какого-то другого, незнакомого Роба Оллиса, до которого ему лично дела не было. Измазанный кровью и грязью, он притулился на табурете, обхватив колени длинными руками.
— Ты в порядке? — спросил Кристиан.
Его слова словно улетели в пустоту, просвистев мимо погруженного в отрицание Роба. Но Фэя подобное отношение совсем не устраивало.
— Роберт! — рявкнул он и встал между подопечным и окном, закрыв тому весь обзор.
— Да? — вяло поинтересовался Роб, подняв мутный взгляд.
— Что ты расселся, как мешок с дерьмом? Кричи, молоти стену, беги к Лидии, в конце концов! — Слегка задумавшись, он пробормотал.— Хотя выбегать из комнаты пока рановато... Но тем не менее! Тебе что, совсем не интересно ее самочувствие?
Лицо Роба ожесточилось, и Кристиан возликовал, поняв, что задел нужную струну.
— Очень интересно, но своим появлением я сделаю только хуже,— процедил парень.— Вряд ли она хочет меня видеть.
— Лидия хочет. И послала меня за тобой,— ему ответил мягкий голос графини. Она стояла у распахнутой двери, держа в руке увесистую связку ключей.
— Не стоит,— Кристиан положил руку на плечо юноши, но тот медленно, словно нехотя, скинул ее и встал.
— Я хочу пойти. Я должен.
И он послушно последовал за стройной фигурой графини. Без страха и волнения, словно выполняя некую привычную обязанность. Кристиан почувствовал на языке ржавый привкус крови и лишь тогда перестал кусать губу. Загорелый лоб Лиса тоже пересекли морщины, выдавшие крайнее напряжение охотника. Но феи продолжали хранить молчание. То был выбор их подопечного, и им оставалось лишь ждать в стороне.
Спустя полчаса невыносимого ожидания Лис выгнулся вперед, к узкому, словно бойница, окну и впился взглядом в нечто за стеклом.
— Это не Роб там, внизу? — поинтересовался он.
Действительно, по росистой траве лужайки брел Роб Оллис-младший. За ним неотступно следовали двойняшки Валентин и Фердинанд, которые хищно переглядывались, словно гиены на охоте.
— Почему он с твоими братьями? Это опасно! — Лис прищурился, и его лицо посерело.— У него револьвер! Мы должны остановить его! Немедленно!
— Не волнуйся. Моим тупоголовым братьям ничего не будет. Чтобы их убить, нужно для начала что-нибудь серебряное...
— Ты не понимаешь! — выкрикнул Лис, уже распахивая двери. — Пистолет сломан! Роб выстрелит — его мозги окажутся на стене!
Последние его слова донеслись уже из коридора, пока их обладатель стремительно уносился вдаль.
— Что ж ты раньше не сказал?! — рявкнул Кристиан и вылетел следом в коридор. Скатившись кубарем по лестнице, он догнал напарника, ухватил его за плечо и указал в противоположном направлении.
— Там быстрее!
Они кинулись под лестницу, нырнули в небольшой проем, за которым тянулась увитая плющом галерея. Она оканчивалась запертой дверью, которую Кристиан, не думая, снес ударом ноги.
Но было слишком поздно. Ветер принес отзвук выстрела, заслышав который, Лис издал разочарованный стон. Они прибавили шагу и спустя пару минут вырвались из стен замка прямо в наполненный утренним туманом сад. Там, у подножия древних сосен, темнели охотничьи куртки двойняшек, склонившихся над чем-то или кем-то, лежавшим на земле.
— Эй! — рявкнул Кристиан, задыхаясь на бегу.— Прочь от него!
— Спокойно, братец,— отозвался Валентин, продолжая с интересом рассматривать распластанное у ног тело.— Взгляни сюда.
В усыпанной каплями крови траве раскинул ноги Роб Оллис-младший. Можно было подумать, что он спит, — настолько безмятежно выглядело его лицо,— если бы не зияющая дыра в правой половине высокого лба. За осколками кости, белевшими, словно обломки выбитых зубов, пульсировал мозг. И его влажная поверхность постепенно затягивалась свежей тканью.
