Лиза сжалась, впервые столкнувшись с подобным. Раньше как-то никто не смел заходить в кабинет Калиненко, когда она была здесь. Практически скукожилась, ощутив стыд и неловкость, будто пыталась за Дмитрием спрятаться.
Замер и Калиненко. Резко развернулся к тому, кто бы там не ломился. И отрывисто бросил:
- Вон пошел! Потом!
Неизвестный ей посетитель послушался. И хмыкнув достаточно громко, чтоб и Лиза услышала, и даже узнала голос Виталия Сергеевича, от чего ей совсем неловко стало (наверняка он заметил ее ноги, обхватывающие Диму за талию), захлопнул дверь с грохотом.
Как ни странно, но на Калиненко данное происшествие никак не повлияло, как и на его явное желание продолжить то, чем они занимались. И Лиза, преодолевая стыд с неловкостью, поддалась, отвечая на новую порцию обрушившихся на нее поцелуев и ласк, все-таки достала презерватив.
Виталий Сергеевич действительно пришел потом, когда она уже была в душе. Лиза как раз вышла, вытираясь, но еще не выключила воду. И услышала насмешливый голос друга и помощника Калиненко. Она замерла, почему-то засмущавшись так, словно бы он прямо в ванную комнату зашел и ее увидел голой. И испугалась: как же она теперь выйдет, если он там сидит? Хотя, совсем скоро Лизе стало ясно, что для Виталия Сергеевича это и так не новость.
- Экий ты стал скромный, батя. Выпхал меня. Можно подумать, я чего-то там не видел. А пришлось дело задержать. Что это ты Потеряшку так прячешь? Совместили бы приятное с полезным, и решили бы все, - Виталий Сергеевич нагло хохотнул.
А у Лизы аж внутри все скрутилось узлом, когда дошло, на что намекал помощник Калиненко. Но отлегло, вроде, когда услышала ответ Дмитрия:
- Не борзей, Виталя, - одернул он друга. – Что там за дела?
- Да вот, - наверное, помощник что-то передал Калиненко. Но не закрыл тему. – Ох ты что-то носишься с этой Потеряшкой, прям залип конкретно, жадный стал такой. Постоянно ее к себе требуешь. С чего бы это она такой чести удостоилась? Такая умелая?
- Жадный, Казак, - хмыкнул Калиненко. По тону почему-то не казалось, что он сердится на друга за такую наглость и даже развязность. А может это шум воды мешал Лизе ясно разобрать. – Не твоего ума дело. Эта девочка – для меня. И точка. У тебя – своих хватает, так что не ной, не поверю, что ты лаской женской обделен. Всех секретарш уже попробовал. А то я не знаю.
Теперь хмыкнул Калиненко, а Виталий Сергеевич рассмеялся:
- Ну и ладно, не сильно и хотелось. Было б ради чего так злиться.
И они стали обсуждать какой-то договор, в котором Лиза ничего не понимала. Да и слишком дезориентирована она была, ощущая себя какой-то оплеванной и даже униженной, вдруг поняв, что Виталий Сергеевич думает о ней. И кем считает. Руки дрожали от этого, и было весьма сложно привести себя в порядок.
2013
Выйдя из душа Лиза постаралась вести себя спокойно. Больше глубокомысленных вопросов Калиненко не задавала, и в мотивациях не разбиралась. У нее было время подумать, пока она стояла под горячей водой. И Лиза действительно осознала многое из того, что он ей сказала. И оценила, вдруг поняв, насколько иначе сейчас к ней отнесся Дима.
Даже приятно стало, наверное, что оценил, хоть и не стоило поддаваться. С другой стороны, не могла она и не признать правоту другого его замечания – они оба были другими восемь лет назад. И она изменилась, хлебнув боли, обиды и своих испытаний. Но и Дмитрий не на курорте все это время был. И Лиза действительно ощутила, что в некоторых моментах он стал иным: резче, напористей, но и честнее, откровенней. Внимательней. К людям. Не к мишуре и положению.
И, похоже, что сейчас ее действительно включили в очень тесный круг, не мерещилось Лизе, когда казалось, что «превращается в Казака» и доверенного товарища.
Как Лиза к этому относилась? Она еще не определилась. Как и в отношении своего пребывания в этом доме. Но подумав, Лиза призналась самой себе, что и правда получила то, о чем столько мечтала – время с Калиненко. И так как она сама собиралась получить максимум, наслаждаясь, еще четыре дня назад, зачем сейчас скандалить? Что Дима сделал такого, что расходилось бы с ее желанием? Разве Лиза не хотела бы и дальше быть максимально близко к Калиненко? Хотела. О том же, чтоб ей доверяли и подняли аж до такого положения, поселили в своем доме и спальне, прямым текстом говоря, что у них «жизнь общая, как и комната» - Лиза если и мечтала, то где-то в совсем невероятных и откровенно нереальных мечтах. Так что, почему бы не рискнуть и не попробовать? А вдруг ей Дима в быту с долгосрочной перспективой вообще разонравится, и она от него излечится?
Не то, чтобы Лиза сама в это верила. Но всяко же бывает.
Да и не в первой ей было роман с начальником крутить. Как деликатно это сформулировал Дмитрий вчера: «у них давно сформировался прекрасный тандем, в том числе и рабочий». Так что она высушила волосы, как сумела (благо фен имелся, как и новые зубные щетки с пастой, а вот расчесок для укладки не предусмотрели) и пошла в комнату, завернувшись в полотенце.
Дима как раз инспектировал содержимое шкафа. Из-за его плеча Лиза увидела джинсы, точно не ее размера, пару новых рубашек и свитер. Все однозначно мужское.
- Парни в твоих вещах не копались, когда собирались - кажется, заметив ее взгляд, объяснил Дима. – Позже заедем, возьмешь, все что тебе надо.
- Проблема, - Лиза хмыкнула и подошла ближе. Привстала на носочки, заглядывая в шкаф через плечо. – В чем же мне кофе пить: в вечернем платье или у тебя рубашку похитить?
Она обернулась и посмотрела на свои вещи. В ярком солнечном свете стало ясно, что и платье испачкалось во время их вчерашнего приключения. Нет, ей точно не хотелось его сейчас натягивать, только помывшись.
- Украду твою рубашку, - решила Лиза, не заметив протеста со стороны Калиненко, который уже достал себе джинсы и свитер. – И буду бродить по твоему дому, словно героиня романа: в рубашке любимого, пропитанной его запахом, - с весельем процитировала она приблизительный отрывок из любого сентиментального чтива, параллельно вскрывая упаковку. – Хм, нет. С запахом, осечка. Воняет какой-то химией, - принюхавшись, Лиза сморщила нос. – Но что поделать. Образ.
Встряхнув сорочку, она сбросила полотенце и облачилась, немного воображая. Калиненко наблюдал за этим с усмешкой.
- И снова проблема, - осмотрев себя, Лиза вздохнула, подумав, что-таки придется натягивать платье. – Ты, конечно, высок, Дима, но на платье это не особо похоже.
Сорочка едва прикрывала ее бедра. Следовало признать, что Лиза все же не Дюймовочка.
- Может чулки надеть? Так приличнее будет? - с сомнением поинтересовалась Лиза, натягивая для пробы один чулок. – У тебя охранники по коридорам ходят? Я их не повергну в культурный шок? Или Казака?
Лиза еще раз с сомнением осмотрела себя, подозревая, что в таком не стоит из комнаты выходить, и подняла голову, собираясь узнать мнение Дмитрия. Однако, столкнувшись взглядом с Калиненко, поняла, что не то, что слова сказать, сглотнуть не сможет. И вдохнуть забыла, увидев страсть, которая полыхнула в его глазах.
- Охрана не ходит. Но в таком виде – ты без кофе останешься. Точно, - его голос охрип.
У Лизы от этого дрожь прошла по позвоночнику. И ноги ослабли. О том, что такое «кофе», она сейчас даже не думала, лишь бы к нему прижаться, впитать в себя жар Калиненко, такой невыносимый. Выпаливающий ее всегда изнутри. И такой родной, необходимый.
Впрочем, Дима быстро решил ее проблему. На нее словно ураган налетел: голодный, страстный, сминающий. Рот Дмитрия бескомпромиссно накрыл ее, подчинив себе и губы, и дыхание Лизы, а горячие, чуть шершавые ладони распахнули так и не застегнутую сорочку. Он обхватил ее талию, прижал к себе. С нажимом провел руками вверх-вниз, от бедер, с одним чулком, до груди, которая уже налилась от нахлынувшего желания, заныла, нуждаясь в ласке. Не прекращая ее целовать, Дима подтолкнул Лизу куда-то назад. И тут, когда она совсем потерялась в реальности и незнакомой обстановке, одурманенная вспыхнувшей страстью, резко развернул ее:
- Руками упрись! – тем же хриплым голосом отрывисто велел Калиненко, надавив на спину, чтобы Лиза прогнулась.
И она подчинилась, честно сказать, с удовольствием, прогнув спину, подстраиваясь к нему. Застонала от удовольствия, когда ощутила напористое проникновение его твердой плоти. Выгнулась еще больше, подставляя шею царапающим, будоражащим поцелуям-укусам Димы. И царапала стену, не в состоянии перестать стонать на каждый его толчок, не умея вести себя тише с ним, наслаждаясь их страстью. Горя от того, что дыхание Калиненко тяжелело, выдавая и его желание, возбуждение, удовольствие от их страсти, пока его руки сжимали и глади ее груди.
Это было жарко, влажно, дурманяще. Тяжело и волнующе. И сердце стучало в горле, ломая хрипы, и руки его обжигали ее кожу, а в тоже время, ласкали ее. Удовольствие накрыло волной, шумя в ушах пульсирующей кровью. Голос сорвался хрипом и Лиза откинула голову, не умея прекратить дрожь, волнами прокатывающую по телу; усиливающуюся от того, что Дима с силой сжал ее ягодицы, и еще быстрее начал погружаться. Прижал Лизу к стене, навалившись всем телом. А потом сам хрипло и протяжно выдохнул, почему-то, непривычно и нехарактерно, несильно прикусив ее плечо. Замер, уткнувшись в еще влажные волосы на затылке, и сжал Лизу руками, словно тисками.
