Особую гордость он испытывал от того, что ни один патрон не выстрелил, ни один килограмм взрывчатки не сработал, а дезинформация, передаваемая по радиостанции Шерхорна, сыграла важную роль в наступательной операции Красной армии «Багратион» – освобождении советской Белоруссии от фашистов.
По итогам совещания Сталин распорядился: руководству наркомата госбезопасности подготовить отдельный доклад о ходе операции «Березино» и представить его на рассмотрение Государственного комитета обороны. Поэтому Меркулову было чем гордиться и чему радоваться. Тепло поздоровавшись с Судоплатовым, он предложил пройти в комнату отдыха. Павел последовал за наркомом, и перед его глазами предстал праздничный стол. Судоплатов посмотрел на календарь, там значилось 7 января – Рождество Христово, и подумал: «Все мы вроде коммунисты, а в душе продолжаем молиться Ему – Господу!»
Меркулов словно угадал его мысли и, подмигнув, заметил:
– Сегодня, Павел Анатольевич, и у нас, безбожников, есть повод порадоваться. Товарищи Сталин, Молотов и Лаврентий Павлович высоко оценили нашу работу в операции «Березино». Мне остается только добавить: ты молодец!
Судоплатов подтянулся и отчеканил:
– Служу Советскому Союзу, товарищ нарком!
– Хорошо служишь, Павел! Присаживайся! – Меркулов махнул на кресло и предложил: – Ну что, выпьем?
– Спасибо за честь, Всеволод Николаевич, – поблагодарил Судоплатов и, смущаясь, попросил: – Товарищ нарком, но сначала позвольте доложить вам одну очень важную…
– Да погоди ты с докладами, Павел! – перебил его Меркулов и, хитровато улыбнувшись, спросил: – Ты что, каждый день с наркомами пьешь?
– Никак нет, Всеволод Николаевич.
– Ну так садись! – потребовал Меркулов и, разлив водку по рюмкам, произнес тост: – За наши сегодняшние и завтрашние успехи!
Выпив, они закусили. Меркулов снова потянулся к бутылке с водкой, но, заметив, что Судоплатов нетерпеливо теребит папку с докладной, опустил руку и ворчливо заметил:
– Ну и подчиненные пошли, не дают начальнику напиться.
– Извините, Всеволод Николаевич, – замялся Судоплатов, не зная, что сказать.
– A-а, ладно, – махнул на него рукой Меркулов и распорядился: – Давай докладывай, что там у тебя!
– Товарищ нарком, резидентурой Арнольда установлен Миклашевский! – звенящим от радости голосом сообщил Судоплатов.
На Меркулова это не произвело впечатления. Он пожал плечами и спросил:
– Это кто такой, Павел Анатольевич? Я что-то не припомню.
– Наш агент-боевик Ударов. Операция с его участием была начата, когда управление входило в состав НКВД. Лаврентий Павлович лично курировал ее.
– A-а, ну-ка давай-ка поподробнее! – оживился Меркулов.
– В апреле 1943 года под легендой перебежчика Ударов был выведен в расположение гитлеровских войск с заданием ликвидировать изменника Блюменталь-Тамарина. После его выполнения, согласно плану операции «Ринг», утвержденному товарищем Берией, предусматривался вывод Ударова на Ольгу Чехову.
– Чехову?! А ты ничего не путаешь, Павел Анатольевич?! – от вальяжности Меркулова не осталось и следа.
– Никак нет, товарищ нарком!
– А санкция на контакт Миклашевского с Чеховой есть?
– Только устная. Лаврентий Павлович распорядился данную часть операции документально не оформлять.
– Это почему же?! – удивление Меркулова переросло в изумление.
Судоплатов невольно понизил голос и пояснил:
– Чехова является нашим особо ценным агентом под псевдонимом «Актриса». Она находится на личной связи у Лаврентия Павловича и, по замыслу операции, должна была обеспечить вывод Ударова на окружение Гитлера с целью проведения акции возмездия.
– Что-о?! Ну и денек?! Хочешь не хочешь, а поверишь в Христа! – воскликнул Меркулов и, забыв об ужине, потребовал: – Давай-ка сюда свою докладную!
Судоплатов передал ему папку и все то время, что нарком читал докладную, не спускал с него глаз. Прочитав ее, Меркулов задумался и после затянувшейся паузы объявил:
– С твоими предложениями, Павел Анатольевич, по использованию возможностей Ударова для получения развединформации согласен. Грех этим не воспользоваться. Так что действуй!
– Есть, – принял к исполнению Судоплатов.
– Что касается бешеного пса Гитлера, то пуля для него слишком большой подарок. Товарищ Сталин считает: мерзавец должен предстать перед судом и ответить за совершенные злодеяния. Ясно?
– Так точно, товарищ нарком.
– В отношении вывода Ударова на Чехову надо подумать. Что в результате взаимной расшифровки таких ценных агентов мы получим?
– Расширим разведывательные возможности Ударова.
– И все-таки, Павел Анатольевич, давай-ка не будем спешить, сам знаешь, где спешка нужна. Сейчас не то время. Тем более этот вопрос надо согласовать с Лаврентием Павловичем. Ты понял?
Судоплатов кивнул и внимательно ловил каждое слово наркома. В тоне Меркулова зазвучали жесткие нотки:
– Ударов, так сложилось, оказался в нужном месте и в нужное время. Поэтому, Павел Анатольевич, необходимо по максимуму задействовать возможности его и резидентуры Арнольда в получении информации о конфиденциальных контактах фашистских бонз с нашими западными союзниками, а также по польскому вопросу.
– Понял, Всеволод Николаевич, я тоже об этом подумал.
– Молодец! – похвалил Меркулов и вернулся к заданию Ударову. – На данном этапе пусть он через боксера Шмелинга максимально развивает контакты среди нацистской верхушки. Ясно?
– Так точно, товарищ нарком, – подтвердил Судоплатов и заверил: – Ваши указания будут доведены внеочередной радиограммой до резидента Арнольда.
– Только не затягивай, Павел Анатольевич, сейчас каждый день и каждый час дороги, – напомнил Меркулов и затем пригласил к праздничному столу.
В ту ночь Судоплатов так и не уснул. Теплый разговор с наркомом и тот захватывающе интересный замысел использования Ударова и РДР «Арнольд», возникший в кабинете Меркулова, заставили забыть о сне. Вернувшись к себе, Судоплатов занялся подготовкой указания для резидентуры и разработкой замысла дерзкой операции по проникновению Ударова в гитлеровские спецслужбы.
Глава 9
«Андрей – Арнольду
Выход на связь с Ударовым и установление контакта санкционирую. Пароль для связи: «Лёлечка интересуется: как ваше самочувствие?»
Отзыв: «Передайте Лёлечне: я чувствую себя хорошо».
Дальнейшую работу с Ударовым вести только лично. Получаемую от него информацию зашифровывать также лично. На Функа возложить только передачу радиограмм.
Опросите Ударова по следующим вопросам:
1. С кем конкретно из представителей вермахта и гитлеровских спецслужб он имеет контакты и какой они носят характер?
2. Поддерживает ли Блюменталь-Тамарин отношения с Ольгой Чеховой, Зарой Леандер и вхож ли он в их ближний круг?
Рекомендуйте Ударову и дальше развивать свои контакты со Шмелингом и его связями, в первую очередь из числа политиков и военных. Нацельте его на получение информации о конфиденциальных контактах фашистских бонз с представителями наших западных союзников. Особый интерес будут представлять данные по польскому вопросу.
Позиция советской стороны состоит в том, что по вопросам отношения Советского Союза к Польше нарком указал руководствоваться следующим:
1. Наше правительство желает видеть сильную и независимую демократическую Польшу с парламентским строем.
2. СССР не будет создавать из Польши Советскую республику и вмешиваться в ее внутренние дела.
3. Экономические, политические и социальные вопросы будут решаться польским народом.
Вместе с тем польским правительством в эмиграции, в Лондоне предпринимаются недружественные шаги, направленные на срыв этих планов. В связи с чем задействуйте Юзека и его связи среди командования Армии Крайовой и Народнови силы збройни для получения такого рода информации.
Указания в отношении «Ворона» в следующей радиограмме».
Направляя эту радиограмму в адрес Арнольда, Судоплатов – Андрей руководствовался последним распоряжением наркома Меркулова. Руководителя Народного комиссариата госбезопасности и самого Сталина все больше тревожила разведывательная информация, поступающая из лондонской и швейцарской резидентур НКГБ. Резиденты сообщали о тайных переговорах окружения Гиммлера с сотрудниками американских спецслужб, на которых нацисты зондировали их мнение на предмет заключения сепаратного мира в случае отстранения от власти Гитлера и продолжения боевых действий на Восточном фронте против советских войск.
В Москве, несущей на своих плечах основную тяжесть борьбы с фашизмом, такие действия союзников по антигитлеровской коалиции рассматривали не иначе как удар в спину. Не меньшую тревогу у советского руководства вызывала возросшая активность эмигрантских буржуазных правительств Польши и Чехословакии, осевших в Великобритании и поддерживаемых правительством Черчилля. С вступлением частей Красной армии на территории этих стран активизировалась повстанческая деятельность глубоко законспирированных боевых структур Армии Крайовой (АК) и Народнови силы збройни (НСЗ), Демократического блока Словакии (ДБС) и Словацкого национального совета (СНС), руководимых из Лондона. Она была направлена не только против оккупантов – войск фашистской Германии, но и армии-освободительницы – Красной армии.
