Между тем черный камень стал алым и светящимся, его плотная структура сменилась на тонкую и прозрачную. Рубиновый огонь камня превратился в голубой, затем фиолетовый и рассыпался «хвостом павлина», засиял на все подземелье. Радужный «веер» заискрился оранжевым, мерцая и пульсируя…
Манфред закрыл глаза, не в силах смотреть на ослепительный свет чудесного камня.
Все, кроме Главного, отпрянули в стороны. Тот же держал сотворенное им волшебное вещество и откровенно любовался им. На его бледном лице блуждала улыбка.
– Ну вот, – произнес он глуховато и неторопливо. – Маленький черный уродец превратился в прекрасный, идеально гладкий, блестящий, как зеркало, камень. Давненько никто не видел подобного! Секрет людьми утерян. Однако то, что рассыпается в прах в земном мире, неподвластно разрушению в царстве Духа, где все знания бессмертны. Их нельзя уничтожить. Они вечны, следовательно, доступны, – так или иначе…
Он приподнял сияющий камень вверх, – ослепительно белое свечение вокруг словно преломлялось через невидимую грань, рассыпаясь всеми цветами радуги.
«“Голова черного ворона!” – догадался Манфред. – Вот как называется это вещество! Луиджи говорил мне о нем. Я слишком много думал об Антонии и пропускал важные вещи. Выходит, здесь собрались истинно великие маги. Зачем им понадобился такой несмышленыш, как я?»
– Прекрасный результат! – вновь заговорил Главный, словно отвечая на его вопрос. – Великий Дух передал нам все, что знал. Но… есть одна мелочь, осложняющая наши опыты. Полученное вещество неустойчиво: пройдет несколько часов, сияние потухнет, блестящая поверхность потускнеет, и дивный камень снова превратится в шершавую угольно-черную «голову ворона»…
Манфред невольно оглянулся. О каком Духе он говорит? Кроме усатого, Кристофора и самого молодого человека, в подземелье больше никого нет.
– Среди нас есть «Помнящий»! – провозгласил Главный.
Его тусклый голос прозвучал под темными сводами неожиданно громко. Манфред вздрогнул. Взоры всех присутствующих почему-то обратились на него. В чем дело?
Он вспомнил, как Луиджи показывал ему кусочек «философского камня», темно-фиолетового, с алыми рубиновыми вкраплениями. Вещество заворожило его. Твердое на вид и одновременно текучее, оно содержало внутри себя невидимое движение…
Мысль о том, что он может знать что-то, сам не подозревая об этом, исподволь пришла ему в голову. Кажется, члены «Общества Розы» намекают на нечто подобное. Они решили, будто он помнит! Но, Бога ради, что? Что он может помнить?
Внезапно Манфред сообразил, что действительно владеет некой тайной… Если бы только он сам проник в глубины своей памяти! Луиджи недаром именно его взял в ученики. Но тогда… эти господа не успокоятся, пока не узнают у него то, к чему он сам пока не имеет доступа.
В таком случае это меняет дело! Он в полной безопасности, пока алхимики надеются выудить у него интересующие их сведения. Еще есть время спасти Антонию и спастись самому.
Все остальное происходило для Манфреда как во сне…
– Когда Великая Тайна откроется, – вещал между тем Главный, – мы получим не только обладание любым количеством золота и драгоценных камней, но и возможность жить тысячу лет!
Под сводами подземелья пронесся вздох вожделения. Все смотрели на Главного, который пребывал то ли в трансе, то ли в экстазе, обращая свои речи не столько к окружающим, сколько к кому-то неизвестному, незримо присутствующему в лаборатории.
– В природе процесс рождения золота свершается в течение веков. Мы же сможем сделать это гораздо быстрее! О великий и загадочный солнечный металл, мы познаем таинство твоего появления на свет!
Его водянистые глаза закрылись, по горлу прошла судорога, скрещенные на груди руки сжались.
Усатый показывал дымчатые, желтые и бурые алмазы. Манфред знал, что эти камни не растворимы ни в одном реактиве, не изменяются при сильном нагревании. Греки и римляне называли их Адамас – непреоборимый. Потом Кристофор показал черный алмаз, что повергло молодого врача в изумление: такого он ни разу не видел.
Из подземной лаборатории его вывели тем же путем, что и привели, – так же завязали глаза, так же возили кругами по городу, пытаясь запутать, но тщетно. Манфред прекрасно понял, где он побывал, и всю дорогу размышлял только о том, как ему теперь поступить.
Алхимики взяли с него клятву молчания и обещание участвовать в их опытах. На самом деле их интересовало другое – то, что Манфред, якобы, помнил. Жить ему оставалось ровно столько, сколько понадобится этим господам для выяснения либо того, что он знает, либо того, что их надежды напрасны. Он решил все рассказать Луиджи и посоветоваться с ним…
Глава 15
Вадим добросовестно выполнял данное Никите обещание наблюдать за Горскими.
Он если уж брался за дело, выполнял его тщательно и ответственно. Вот и вчера он, как обычно, «проводил» Сергея домой после очередной попойки. Убедился в том, что тот вошел в квартиру, постоял еще немного, размышляя, что будут делать Горские: ругаться до хрипоты или спать. Свет в одном из окон квартиры погас, и Вадиму захотелось домой. С неба непрерывно капал дождь, дул пронизывающий ветер.
Если бы не огромная лужа на дороге, Вадим бы ничего не заметил. Он отвлекся, размышляя о неразделенной любви брата к жене Горского. В это время к дому, за которым он наблюдал, подъехала темная машина. Тишину нарушили фонтаны воды из-под колес, благодаря чему Вадим обратил на нее внимание.
Из машины вышел худощавый человек, быстро пересек залитое светом из окон пространство и скрылся в подъезде. Вадим насторожился. Что-то в походке водителя показалось ему знакомым. Легкое, едва заметное покачивание! Желание идти домой улетучилось, уступив место беспокойству. Через окна лестничной клетки он заметил, как человек остановился на третьем этаже. В какую дверь тот вошел, Вадим не видел.
Чутье подсказывало, что человек со странной походкой появился здесь неспроста. Наверняка он направился к Горским. Придется ждать его возвращения: необходимо установить, куда он поедет после своего визита.
Вадим похвалил себя за предусмотрительность – в кустах стоял новенький мотоцикл Богдана. Правильно, что он решил воспользоваться собственным транспортом, а не мотаться по городу на такси.
Вадим поднял голову. Окно кухни Горских все так же светилось зеленоватым светом абажура, створка была приоткрыта. Ему показалось, кто-то бьет посуду, как во время семейного скандала, но криков он не услышал. Вероятно, молодые супруги опять повздорили. Неужели даже при госте не могут сдержаться? А вдруг…
Вадим с трудом преодолевал желание взбежать по лестнице вверх и ворваться в квартиру Горских. Останавливало только то, что если шумят не у них, то он спугнет незнакомца и не сможет проследить за ним.
Виновник колебаний Вадима внезапно выскочил из подъезда и бегом устремился к машине. Истошные женские крики взорвали тишину дождливого вечера. Вадим бросился в кусты. Торопливо заводя мотоцикл, он слышал шуршание шин отъезжающего автомобиля. Оглянувшись на крики, он рванул вслед за ним.
– Потом узнаю, что случилось!
Мотоциклист мчался по мокрому асфальту, машины обдавали его грязными брызгами, неоновые огни мелькали, сливаясь в сплошную линию. Темный автомобиль несся впереди, почти невидимый…
Вадим свернул следом за ним налево, затем во двор. Приближаться вплотную было опасно. Во дворе автомобиль остановился у пятиэтажного дома, водитель вышел и нырнул в крайний подъезд. Вадим перевел дух. Он убедился, что худощавый мужчина вошел в квартиру на первом этаже. В окне за прозрачными занавесками загорелся свет. На подоконнике цвел огромный толстый кактус.
Вадим подождал полчаса. Он украдкой осмотрел темный автомобиль, запомнил номера и помчался обратно к дому, в котором проживали Горские. Какая-то мысль гвоздем засела в мозгу и не давала ему покоя.
У подъезда Горских стояла милицейская машина, «скорая» и группа зевак. С учетом того, что начался проливной дождь, происшествие было нешуточное, раз народ собрался. Вадим развернулся и поехал домой.
– Где ты так изгваздался? – спросил сонным голосом Богдан.
Вид у брата и правда был ужасный – усталое лицо, сам насквозь мокрый, забрызганный грязью с головы до ног.
– Одевайся, поехали! – прохрипел он.
– Куда?
– К Алене твоей! Узнаешь, что случилось. Мне «светиться» нельзя.
Богдан помертвел. Он сразу понял: произошло нечто непоправимое.
Всю дорогу братья ехали молча. Богдан молился, чтобы с Аленой все было хорошо, чтобы она встретила его в дверях квартиры – пусть заплаканная или даже избитая, но… живая. Только бы она была жива!..
Сергею снилось, что его закрыли в глубоком и темном подвале, откуда нет выхода. С мокрого потолка капала гнилая вода, по земляному полу бегали крысы. Он должен был что-то вспомнить, иначе никогда не выберется на свет. Черный монах приносил ему еду, велел думать… О чем? Если бы знать!
