Катя бросила на него угрожающий, как она думала, взгляд.
Князь с улыбкой глянул на неё. Нахохлившаяся Катерина выглядела для него как крошечная беззащитная птица, которая раскрывает оперение, пытаясь казаться больше и опаснее.
Вместе они медленно шли по отсыпанной белым камнем дорожке. Наяр вдруг ощутил неловкость от собственного молчания, и начал думать, что сказать. Катя его опередила.
— А знаешь… Считается, что чёрный цвет символизирует непроницаемость, закрытость, иногда угрозу. А ещё это цвет абсолютного поглощения, слышал о таком? Он поглощает все остальные цвета. Мне кажется, что Вороны носят чёрное, потому что хотят казаться незаметными и одновременно доминировать.
«Слишком близко!» — невольно напрягшись, Наяр резко глянул на неё.
Пришлось читать. Он быстро пробежался по её неуловимым мыслям, но понял только то, что она сказала это просто так. Без деталей уловил, что Катя злится на Дракона, её беспокоит растущая Сила, тревожат сны и нравится его мундир.
Все. Ручей ее мыслей побежал дальше, и читающий опять остался ни с чем.
«Хаос…» — опять мысленно выдохнул.
— Интересная мысль… — вслух ответил он. — А что ты скажешь о том, кто предпочитает зеленый?
— Что это я, — мгновенно сообщила Катя. — Кстати, мне нравится твой мундир.
— Подарить? — Наяр невольно рассмеялся, что случалось нечасто. Птенчик в мундире выглядел забавно. Плечи широко топорщились, слишком длинные рукава скрывали руки вместе с пальцами. При этом на округлые женские бедра прямой мужской мундир явно не садился.
— Мне нравится, как он сидит на тебе. И большое подозрение, что мне — не по фигуре. Особенно, если ты смеешься, — Катя сделала вид, что обиделась и двинулась прочь.
— Подожди, — Наяр с улыбкой придержал её. — Хочу кое-что попробовать. Помнишь, я показывал тебе как я вижу? Интересно, сможешь ли ты слышать меня.
— Как? — она вопросительно уставилась на него. — Я же не из твоих.
— Просто эксперимент, не бойся, — успокоил.
— Ну, хорошо, пробуй, — легко согласилась Катя и даже прикрыла глаза.
Ворон невольно покачал головой. Беспечная! Даже не подумала о возможности того, что он может говорить неправду. В этом мире у всех двойное дно, а это создание спокойно пойдёт в ловушку, на которой будет написано «Здесь не обидят».
«Такой наивный птенчик…»
«Можно вызвать степного орла, и унести её отсюда прямо сейчас», — он смотрел на трепещущие ресницы, родинку на щеке, губы. В памяти мелькнула распахнутая рубашка и под ней…
Буря эмоций поднялась в груди вместе с искушением.
«Ещё рано!» Ворон скрипнул зубами, усилием воли удерживая себя от необдуманного поступка. Пусть закроет порталы: затем Совет позволит ему забрать её. Главное, чтобы она услышала…
Пальцами он чуть погладил тёплую кожу на женском виске и начал вещать.
«Слушай меня».
Катя уже открыла глаза и смотрела на Ворона с живым любопытством. Не слышит… Он повторил громче. Сильнее. Но она не откликалась, не слышала, как бы он не вещал.
— Ничего… — Катерина огорчённо помотала головой.
— Жаль. Очень хотел бы, чтобы слышала, — сказал Наяр своим обычным голосом, с сожалением заправил её непослушные русые волосы за ушко и, отступил, привычно закрывая эмоции и чувства под замок.
Он осознавал последствия.
«Плохо дело, птенчик. Будущего не будет. Уже скоро они поймут, как ты опасна».
* * *
«…всё-таки надо было сразу вырвать горло Волку».
На выжженном лугу портала Быков Дракон наблюдал, как из рук дочери Скорпиона спиралями вырываются лучи света. Из белых рук, с красными следами от верёвок. Он невольно нахмурился, жалея, что так легко согласился на помилование.
«Надо меньше пить, Рег».
Сосредоточенно сжав губы, Катерина накладывала световые спирали, заштопывая портал Быков. Регненсес снова и снова мерил её взглядом, с облегчением ощущая как смягчается узел в груди. Он всегда был разборчив, предпочитая лучшее. На своём веку он познал сотни красивейших женщин. А она…
«Даже по скромным человеческим меркам можно ли её назвать красивой? Конечно, нет. Миловидная, не больше. Изящество, грация? Ха! Неуклюжая как котёнок».
Он невольно вспомнил танец и улыбнулся.
«…нет, надо думать о другом».
Как же её звали… Женщина, которую он клялся помнить вечно, как её звали? Она была идеальной. У неё была золотистая кожа, голубые глаза, дерзкие алые губы, высокие точёные бёдра. Он точно помнит, что до беспамятства любил.
Регненсес сощурился, сосредоточенно копаясь в памяти. Похоже, за ночь он выпил слишком много вина.
Будекея? Нет. Он же помнит её: вместе они летали под звёздами и, смеясь, падали в море. Занимались любовью бесконечное количество раз. Тогда, больше ста лет назад, она разбила ему сердце. У неё был волшебный будоражащий голос. Правда, уже не вспомнить его звучание… Но как он мог забыть её имя? Ариганна? Не то.
Портал Хаоса потускнел.
…да и что в ней такого? Простые русые волосы, нет точёного тела, нет совершенного профиля, носа, а губы… Хорошо, губы как лепестки, очень мягкие, попробовал…
«…хватит вспоминать!»
Дракон заставил себя представить, как она идёт под руку любым с благородным князем. Представил, как встречает их в своём замке. Она с заметным животом, счастливо улыбается. У неё несколько детей. Представил, как она постарела, погрузнела, побелели её волосы. Она старуха, а он всё тот же.
«Вот реальное будущее, Рег».
Он окончательно помрачнел.
Это просто одиночество. Или блажь. Знак, что пора отдохнуть и расслабиться. Драконы не смешивают кровь, но развлекаться им никто не запрещает. Как только он освободится, немедленно возьмёт себе пару-тройку гибких самочек из квартала удовольствий. Может даже выберет одну похожую на неё… Да, так и сделает. Несколько дней будет крутить ими как захочет, и всё станет по-прежнему.
Дракон раздражённо тряхнул головой. Временное помутнение рассудка из-за двулуния.
Последняя спираль легла на кольцо портала, и он исчез.
«Слава Порядку! Портал Быков закрыт».
С его плеч упала ещё одна забота.
Повернувшись, Катерина лучезарно улыбнулась ему, и Дракон не удержался — ответил улыбкой. Все рациональные суждения летят в пропасть, как только эта женщина обращает на тебя взгляд и улыбается. Даже Ворон заметно смягчается, а ведь его не пронять.
— Второй раз немного легче, — выдохнула она, и любопытно наклонила голову. — А вы кажетесь печальным. Дала бы монетку за ваши мысли, мой король.
— И где монетка? — он смотрел на неё свысока, отмечая, как непослушная прядь русых волос трепещет на ветру.
«Она просто человечек».
— Я потом отдам, — Катерина легкомысленно подняла брови.
«Забавная, этого не отнять».
— Тогда потом и скажу, — хмыкнул Регненсес, со смятением прислушиваясь к тому, как его воля сгибается под чарами её обаяния.
— Значит будете должны, — непринуждённо отреагировала она, живо блестя зелеными глазами, и он почувствовал, как закипает кровь.
«Загнать Дракона в долги парой слов⁈» Захотелось подхватить дерзкую девчонку и… Опять дурацкая улыбка растягивает ему губы.
«Веду себя как глупый юнец в первый век!», — мысленно выругался Дракон.
Похоже, самочки нужны были ещё вчера…
Он сжал зубы, усилием воли отсекая эмоции. А ведь крошка не так проста: она сознательно игнорирует стену, которую он поставил между ними утром. Надо признать, у неё дар нарушать границы. Она их просто не замечает — свойство истинных детей Хаоса…
Правящий король нахмурился. Однозначно, нужно жестче соблюдать границы, не позволять ей выходить за черту. Его долг — не умиляться Хаосом, а не допустить его. Дети Порядка не нарушают пределы.
«И с кем из них я могу разговаривать так, как с ней?»
…
«Да, Рег, плохи дела».
* * *
«Не понимаю этих мужчин: с ними как на горках».
И Дракон, и Ворон такие разные, а ведут себя практически одинаково: то мы болтаем как лучшие друзья, то возникает томительно-сладкое напряжение, а затем, между нами внезапно разворачивается расстояние как до Луны пешком.
