— Лерочка, — он ухватил ее ладони, прижал к губам. — Сейчас многие вопросы преждевременны. А многие ответы способны только поссорить нас. Мы прожили разные жизни. Провели годы по разные стороны от закона. То, что я считаю нормой, для тебя безнравственно. То, что полагаю выгодной работой, для тебя преступление. У нас разная мораль, разные взгляды, понимание. Это не плохо, не хорошо. Это естественно.
Лера раздражено встряхнула русой гривой. Недовольно нахмурилась.
Круглов зачастил:
— Два года назад я ввязался в одну авантюру. В итоге получил квартиру и собрал немного денег. Это, касаемо моих доходов. Особо честными их не назовешь, но и преступными считать нельзя. Так серединка на половинку. Сейчас я занят делом, которое закончу через несколько недель, и буду полностью свободен. Тогда мы сможем обсудить наши планы на будущее.
— Я не намерена связывать будущее с преступником!
— Лерочка, — взмолился Валерий Иванович, — мужчина должен приносить с охоты мясо. Женщина должна радоваться еде. Судьбы мамонта не должна волновать обоих. Таковы законы бытия.
— Циник.
— Нет, прагматик.
Их толкнуло в объятия друг друга одинокое, изъеденное тоской прошлое. Настоящее подарило миг безмятежной радости. Что обещало будущее? Зерна, каких бед сеяли сейчас злые упреки?
— Нам лучше расстаться. — Лера, представила пустые дни в пустой квартире, и ужаснулась.
— Нет, нам просто не следует торопиться, — Круглов по крепче ухватил ее запястье. — Давай дадим себе шанс.
— Давай. Но…
— Все будет хорошо, моя милая.
Осин
С утра Осин занял позицию около одноподъездного блочного девятиэтажного дома. Настроился на ожидание.
Валерий Иванович Круглов — так на самом деле звали мужика, который в течении двух лет разрушал его жизнь — вышел из парадного часов в десять в сопровождении приятной немолодой блондиночкой.
— Во блин… — обрадовался Осин нежданному подарку. Удача с ходу сдала ему козыри, указала слабое место во вражеской обороне. Милая дамочка не была женой Валерия Ивановича. На жен так не смотрят. Не смотрят так и на мужей. Парочка пребывала самой критической стадии влюбленности, когда белый свет кажется с копеечку и концентрируется в партнере. И только в партнере.
Круглов и блондинка не спеша, фланировали по улице. Осин, оставив машину на обочине, брел за ними. Наблюдал.
Куда бы, не направлялись эти двое, шли они, безусловно, на встречу друг другу. Со стороны взаимные ухаживания виделись отчетливо ясно и вызывали у Осина насмешку. «Старье, а туда же…», — комментировал он про себя улыбки, торопливые вороватые поцелуи; нежные взгляды и прочие знаки внимания, которыми сопровождался едва ли не каждый шаг парочки.
«Он у нее на крючке», — ликовал Осин, представляя каким образом, использует полученный шанс. Сонная покорность, апатия улетучились. Он не собирался сдаваться на милость победителя. Да и победителя ли? Мы еще повоюем, решил Виктор. В тупиковой ситуации вдруг открылись неожиданные перспективы. Возможно, не столь многообещающие, как казалось на первый взгляд. Но реальные и осязаемые. Так просто Витьку Осина не одолеть, заводил себя Осин, с пренебрежением разглядывая, как два влюбленных пожилых идиота, не таясь, выставляют на всеобщее обозрение свои чувства.
Возле библиотеки парочка рассталась. Круглов побрел восвояси. Дамочка привычным движением открыла тяжелую дверь.
На металлической табличке у входа Осин прочел распорядок работы культурного заведения. 11.00–19.00. Посмотрел на часы. 10.45. Напрашивался вывод, блондинка — не читательница. Тех до срока не пускают к кладезю знаний. Она сотрудница. Она работает здесь. Сколько людей работает в библиотеке? Пять-шесть, семь-восемь? Выявить среди десятка людей нужное лицо минутное дело.
Даже секундное. Портрет подруги Валерия Ивановича Круглова Осин увидел, как только попал в холл. Миловидное, простоватое лицо, светлые глаза, короткая стрижка. Круглова Валерия Ивановна, гласил текст под фото. Осин чуть не присвистнул. Тройное совпадение, произвело на него впечатление. Верне, двойное. Он решил, из-за фамилии, что ошибся, что мужик и блондинка муж и жена.
Нет, вскоре узнал Виктор. Валерия Ивановна разведена. Круглова ее девичья фамилия. Мужа нет в помине. Даже о любовниках соседи не заикнулись. Стало быть не было ошибки? И Круглов нашел себе Круглову случайно? Тем лучше, ликовал Осин. Значит, Круглов еще более уязвим.
Осин вернулся к машине, занял пост возле дома Круглова, позвонил, убедился, что объект на месте и стал ждать. Не просидит же мужик весь день дома, решил, хоть куда, но выберется. Так и получилось.
Круглов отправился за покупками. Осин последовал за ним. Выбрал удобный момент и набрал номер мобильного.
— Добрый день, Виктор Петрович, — опережая Виктора, поздоровался противник.
— Здравствуйте.
— Ну, что надумали? Определились с цифрой?
— Как будто.
— Значит, есть повод встретиться?
— Да. Давайте, как и вчера в кафе. Но теперь моя очередь выбирать место.
— Любая прихоть за ваши деньги.
— Записывайте …
Тщательно выговаривая слова, Осин назвал адрес забегаловки, расположенной точнехонько за спиной Круглова. Тот застыл, дернул подбородком влево-вправо, осматривая окрестности. Обернулся.
Он сообразил, конечно, что выбор не случаен. Он ищет меня. Виктор злорадно ухмыльнулся.
— Возражения есть?
— Нет. Когда? — оппонент держался хорошо. В голосе не отразилось волнение, только привычная легкая насмешливость.
«Получи фашист гранату!» Осин добил врага.
— Что тянуть? Давайте прямо сейчас? Сколько вам понадобиться времени на дорогу?
— А вам? — ушел от ответа Круглов.
Осин нажал на отбой. Мало ли какие причины могут помешать завершить разговор? Связь вечно шалит, мобильная не исключение.
Через секунду его телефон зазвонил. Нет, друг ситный, еще не время, фыркнул иронично. Поволнуйся немного, понервничай.
Аппарат надрывался.
— Да, — спустя две минуты откликнулся Осин.
— Ты, сука, со мной поиграть вздумал? Не боишься?
— Нет, — Осин стоял за газетным киоском в двух шагах от Круглова и видел, как у того от злости ходили желваки на скулах. Какой напряженной была рука, сжимающая телефон. — Не боюсь.
— Тогда приходи в свое дрянное кафе. Потолкуем.
— Почему, нет, Валерий Иванович? Сейчас буду.
На другом конце провода, на расстоянии десяти метров, повисло замешательство и старательная попытка скрыть его. Круглов пытался удержать проигрышную позицию.
— Ты пожалеешь, что тронул меня, козел. Ох, как пожалеешь.
— Не сомневаюсь. Но и вы тогда, милейший, пожалеете о своей тройной тезке. Валерия Ивановна — прелестное создание. Зачем ей, бедной, страдать без вины?
Теперь Круглов оборвал разговор. Вместо него в эфире осталась лишь череда коротких гудков.
«Итак, первый раунд за мной». — Виктор направился к машине.
Вскоре он осматривал свое новое жилище. Однокомнатную квартиру, которую снял без торга и канители. Оставаться в своей пустой, обездолнном, по сиротски одиноком доме Осин не мог больше.
По дороге он заглянул в офис. Народ бездельничал в поте лица и появлением начальства был шокирован. Осин не слушая, удивленные лживо радостные возгласы, велел вынести и погрузить в машину компьютер из своего кабинета. Собрался прихватить и другую технику, да раздумал, махнул рукой, черт с ней, пусть воруют, в счет невыплаченной зарплаты.
Завел мотор, выключил. Вернулся, приказал грузить в машину все что поместится.
— Мы закрываемся? — спросила бухгалтерша, взволновано тряся пышным бюстом..
— Да, — буркнул Виктор и, не вдаваясь в подробности, умчался.
Дома его ждало электронное сообщение.
Когда-то на выставке к Виктору подошли два мужика, рассказали чем занимаются, предложили обращаться в случае нужды. Тогда он лишь вежливо кивнул, мол, как только — так и сразу. Теперь радовался, что сохранил визитку «серах аналитиков». Ребята раздобыли нужную информацию и предоставили биграфию Валерия Ивановича Круглова в датах и статьях Уголовного кодека. Если бы не личное знакомство, Осин бы даже пожалел мужика. Досталось ему от жизни. Но столкнувшись лоб в лоб с Кругловым, Осин пожалел себя. Судя по характеристике из мест заключения, его опонент был человеком опасным.
«Круглов обладает характером сильным и спокойным. Уравновешен, коммуникабилен, умен, инициативен. На силовое и волевое давление реагирует агрессивно. Попытки принуждения положительных результатов не имели. От сотрудничества с администрацией колонии, не взирая на серьезный прессинг, отказался. Подвергался гонениям за строптивый нрав и со стороны заключенных. Участвовал в драках, был многократно и жестоко бит, регулярно помещался в карцер..»
