Ведь так?
Или мудрость, рожденная статусами в социальных сетях, не имеет ничего общего с реальностью?
Не знаю…
Дождь всё барабанил по стеклу. Вилка уже давно спала и тихо посапывала, иногда хмурясь во сне, как во время плохого сна.
Аккуратно убрала с нее руку, уложила дурную голову на подушку и на цыпочках вышла из комнаты, прихватив с собой полотенце, которое мне еще днем выделила Вилка.
Замерла, чтобы прислушаться к тому, что происходит внутри дома.
Тишина. Ни единого звука, кроме ветра и дождя за окнами.
Так же тихо, на цыпочках, спустилась на первый этаж. Можно было бы воспользоваться душем и на втором этаже, но он находился рядом с комнатой Игоря, а это большой риск стать услышанной им.
Включила свет внутри ванной комнаты, закрыла изнутри дверь, дважды убедившись в том, что механизм закрывания сработал. Стянула с себя топ, шорты и белье, и нырнула в душевую кабинку.
Настроив воду в горячий терпимый поток, оперлась ладонями о стеклянную стену душевой, закрыла глаза и просто стояла под водопадом, надеясь, что таким образом смогу вымыть из головы тяжелые мысли о прошлом Игоря.
Я о нем почти ничего не знаю. Или, вообще, ничего.
Словно он своим величием закрывает тени прошлого, которые хранятся в большом шкафу, не позволяя постороннему глазу увидеть хоть маленькую часть того, что уже прошло и, по большому счету, уже не имеет значения. Для него, разумеется, не имеет значения.
Я, конечно, могу полюбопытствовать, чем он жил и дышал до нашего знакомства, но каждый раз, оказываясь рядом с ним, я будто лишаюсь рассудка.
На смену рациональному мышлению приходит пьянящая эйфория. И становится неважным его прошлое и всё то, что было до него, потому что в момент, когда он рядом я могу думать только о том, как сладок вкус его губ и желанны прикосновениях умелых рук.
Зажмурилась, прогоняя мысли, которые обещала сама себе держать под запретом. Подставила лицо под бьющие струи и едва не захлебнулась ими, когда к спине прильнул обнаженный торс, а рот накрыло широкой ладонью, не позволяющей мне вскрикнуть от испуга.
— Тише, Диана. Тише, — прошептал над ухом голос, заставляющий коленки дрожать совсем не от страха или холода. — Это я.
Глава 16
Брыкаюсь в его руках, но хватка сильна. Одна ладонь всё ещё продолжает держать мой рот закрытым, в то время как вторая прокладывает уверенный путь вниз по моему животу прямо к треугольнику, который переполняет сладкой истомой от ощущения его горячего тела за моей спиной.
— Я уж было подумал, что ты решила пренебречь гигиеной, только чтобы избежать встречи со мной, — шепчет Игорь, скользя губами по мочке уха.
Спускается ниже, ласкает языком шею и жестко целует, наверняка, оставляя следы.
Ладонь продолжает свой неспешный путь ниже. Длинные пальцы задевают влажные складки и умело надавливают на чувствительную плоть.
Тело словно прошибает электрическим разрядом. Крупная дрожь пробивает всё моё существо и это не остается без внимания Игоря.
Тихо усмехнувшись мне в шею, он вжимается пахом в зад и без слов становится понятно, что он здесь не для того, чтобы потереть мне спинку.
Круговые движения его пальцев по клитору закручивают тугую спираль внизу живота. Новый импульс тока прокатывается по позвоночнику и отдается сладким спазмом между ног.
Не выдерживаю сладкой пытки и сдаюсь. Откидывая голову на широкое плечо. Зажмуриваю глаза, чувствуя как струи воды бьют по лицу, а настойчивые пальцы продолжают кружить над эпицентром удовольствия, приближая меня к высшей его точке.
Игорь перестает зажимать ладонью мой рот и скользит ею ниже. Сжимает грудь, перекатывает между пальцами горошину соска и проделывает то же самое со второй грудью. Сильнее вжимает меня в крепкое тело, ранит поцелуями и режет зубами кожу плеча.
Непроизвольно расставляю ноги шире, опираюсь ладонью о стенку душевой кабинки и ощущаю касание твердого члена о влажные сладки, когда он приближается к входу в лоно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это отрезвляет. По спине прокатывается холодная волна паники и страха. Отпрянув от Игоря, разворачиваюсь к нему лицом и вжимаюсь спиной в стенку душевой. Он делает шаг ко мне, вероятно решив, что затеяла с ним игру, но я останавливаю его, упираясь ладонью в широкую грудь.
— Нет, — отрезаю я сухо, едва слышным голосом. — Как ты сюда попал? Я закрывала дверь.
— Это мой дом, Диана. Для меня в нем не существует закрытых дверей.
Он делает еще шаг ко мне, встает под струи обжигающей воды, я и сильнее упираюсь ладонью ему в грудь.
— Я сказала — нет, — шепчу твердо.
Взгляд голубых глаз впивается в моё лицо. Пелену горячего возбуждения смывает непрерывным потоком воды. Темные пряди налипли на его лоб и до зуда в пальцах хочется их убрать, но я продолжаю смотреть ему прямо в глаза, боясь пропустить хоть малейшее движение, которое в очередной раз филигранно разрушит мои мнимые барьеры.
— Чего ты боишься? — спрашивает он прямо.
— А ты не боишься, что нас может услышать Вилка? — шиплю в ответ, и выставляю вперед вторую ладонь, так как Игорь снова перешел в наступление.
— Помимо этого? — продолжает он давить и наступать на меня. — Чего еще ты боишься?
— Ничего.
Вру. Очень плохо вру, и Игорь это прекрасно понимает.
Уголок его губ дергается в сдерживаемой насмешке. Взгляд голубых глаз снова заволакивает похотью, когда он скользит вниз по моей фигуре и словно касается самых сокровенных участков.
— Игорь! — холодным тоном пытаюсь вернуть его внимание к своим глазам, но он лишь продолжает свои исследовательские работы, блуждая взглядом по моему обнаженному телу в каплях воды.
Предпринимаю всё возможное, чтобы не делать то же самое в ответ, ибо глаза так и просятся посмотреть ниже голого торса, точно зная, что меня там ждет неоспоримое доказательство того, что его желание не является ложью.
— Твоя мама… — произносит он спокойно и рассудительно. — Дело в ней, — это не прозвучало как вопрос или предположение. Он был уверен в том, что говорит. — Она запрещает тебе встречаться со мной? — а вот это уже вопрос.
— Да, — отвечаю я быстро. Для того, чтобы придумать иное оправдание не хватает собранности, так как я занята тем, что всё еще ладонями сдерживаю натиск Игоря.
— Врешь, — отрезает он без малейшего сомнения. — Дело в том, что она влюблена в меня?
Воздух застревает в легких. По телу прокатывается ледяная волна, словно я попала под снежную лавину.
— Я прав, — соизволил он, наконец, посмотреть мне в глаза. — Ведь так?
Откуда он знает?
В панике кружится голова. Лихорадочно пытаюсь сообразить, что бы такое сказать, чтобы сохранить мамин, довольно, интимный секрет, но Игорь меня опережает.
— Твоя мать не отличается тактичностью и утонченностью манер. Прочитать её не составляет никакого труда, — отвечает Игорь на мой незаданный вопрос и вопросительно выгибает бровь, словно говоря мне, что для него всё это ничего не значит. — Есть еще какие-то причины, которые я должен знать?
— А тебе не достаточно тех двух, что уже есть? — спрашиваю шепотом, не сводя с него взгляда.
Руки сами безвольными плетями повисают вдоль туловища, так как Игорь больше не предпринимает никаких попыток нарушить мои личные границы.
Не считая, конечно, грандиозного стояка, что так и тянется ко мне.
— Обе проблемы решаемы одним разговором, — произносит он обстоятельно. — Я могу поговорить с ними обеими, но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет! — обрываю его. — Ты хоть представляешь, чем всё это может закончиться?!
— Небольшой женской истерикой? — скептически выгибает он бровь. — Не вижу в этом проблемы. Но нам нужно время, чтобы подготовиться к этому разговору.
— С мамой разговаривать буду я, — решила сработать на опережение.
Уж если ей и суждено узнать об этом, то лучше пусть она узнает от меня. Хотя, не представляю, как смогу начать этот разговор.
