За столько дней так и не смогла…
— Разумно, — коротко кивает Игорь. — С Виолой попробую поговорить я.
— Хорошо, — повторяю за ним скупой кивок и красноречиво указываю взглядом на выход их душевой кабинки.
Он продолжает смотреть на меня откровенным и даже немного похотливым взглядом.
— Переговоры окончены, можешь идти, — подталкиваю его словами. — Я еще голову не помыла.
— Разве мы не этим сейчас занимались? — ехидная ухмылка кривит его губы.
— Чем этим?
— Промыванием твоих мозгов, например, — отвечает он скучающе.
— А теперь я хочу помыть еще и то, что снаружи!
Закипаю изнутри, глядя на то, как неторопливо Игорь открывает бутылочку с гелем, выдавливает немного содержимого себе на ладонь и растирает по торсу, глядя прямо мне в глаза. Его руки опускаются всё ниже, а мне становится все сложнее не следить за тем, что он ими делает.
Ох, что он ими делает!..
Неторопливо обхватывает член ладонью и проходится по всей его длине, с вызовом глядя на меня. Повторяет провокацию снова и снова, пока я не заливаюсь багрянцем и не пытаюсь обойти его по дуге, чтобы выбраться из кабинки живой или, хотя бы, в сознании.
Вжимаюсь спиной в стекло и, когда до заветной свободы остается всего шаг, Игорь хватает меня за плечо и разворачивает лицом к стеклу. Горячее, мокрое тело льнет к моей спине. Уверенным движением он наматывает мои волосы на кулак и с силой тянет на себя заставляя, отклонить голову.
— Я… — выдыхает он мне в ухо и расставляет мои ноги шире. — Не за… — пальцами впивается в бедро и оттопыривает мой зад, предоставляя всю меня себе. — …Кончил, — рычит мне в шею и рывком входит в меня, высекая искры из глаз, из которых в эту же секунду раздувается самое настоящее пламя.
Кусаю губы, затыкаю сама себе рот ладонью, пока Игорь вколачивается в меня, продолжая удерживать за волосы.
Его зубы терзают израненную кожу плеча и шеи. Сильная рука надежно фиксирует бедро, не позволяя мне выскользнуть или скатиться по стене на пол.
Отточенными резкими движениями он приближает нас обоих к кульминации. Тела на скорости врезаются друг в друга, издавая при соприкосновении весьма постыдные звуки.
Слишком влажно и слишком горячо.
Не выдерживаю первая и утопаю в бездне неконтролируемой эйфории. Почти сорвавшийся с губ стон ловит широкая ладонь, которую я кусаю, когда он ускоряет темп, догоняя меня.
Резко выходит и изливается в сторону. Я чувствую, как его передергивает крупной дрожью, как часто бьётся его сердце сокрытой в груди, прижатой к моей спине.
— Теперь можешь идти, — произносит он хрипло. — Или остаться. Я не против, повторить.
Разворачиваюсь в его руках и смотрю в ясные глаза с мнимым осуждением.
Я тоже не против, но…
— Вилка может что-нибудь заподозрить, если проснется, а меня до сих пор нет.
— Хорошо, — сдержанный кивок. — Иди.
Хочу немного возмутиться или даже ударить его куда-нибудь кулаком, чувствуя внутри странные уколы обиды. Словно меня сейчас попользовали, а теперь пытаются отделаться, да поскорее. Но благоразумно ничего не делаю и разворачиваюсь, чтобы молча выйти из кабинки.
— Секунду, — прилетает мне в спину. — Ты не помыла голову.
— Думаю, теперь мне снова нужно прибраться внутри нее, — отвечаю я без тени улыбки и выхожу из кабинки.
Заворачиваюсь в полотенце, собираю свои вещи и на цыпочках поднимаюсь на второй этаж. Так же на цыпочках прохожу в комнату и ложусь в постель.
Вилка всё ещё спит, повернувшись к окну. Ровно так как я ее и оставила.
Дышит она уже не столь ровно и глубоко. Вероятно, снится какой-то сон. Надеюсь, приятный.
Мне же уснуть сегодня, вряд ли, удастся. Чувство вины и прокручивание возможных вариантов диалогов с мамой не дадут мне уснуть еще очень долго.
Чертов Игорь! Кто бы мог подумать, что его так много в моей жизни? Мама, Вилка… В каких еще сферах моей жизни он принимает косвенное участия, а я даже не знаю об этом.
Кончиками пальцев касаюсь шеи, которую всё еще саднит после его голодных поцелуев. Чувствуя, как приятно тянет низ живота, когда вспоминаю его острый хищный взгляд, что блуждал по моей фигуре. И неожиданно пугливо вздрагиваю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вилка садится в постели сдергивает с себя одеяло. Сердце в эту же секунду пронзает холодными иглами. Вдруг она что-то слышала или догадалась?
Хочется притвориться спящей, мертвой, да какой угодно! Только бы избежать тяжелого разговора прямо сейчас.
Подруга встает и направляется в шкафу. Сдвигает дверцу в сторону и достает какие-то вещи.
— Ты куда собралась? — спрашиваю я аккуратно.
Она замирает. В полумраке комнаты я плохо различаю, что она делает, но, кажется, прямо сейчас она глубоко дышит.
— К Артему съезжу, — выдает она, наконец, тоном, который кажется нарочито веселым.
— Прямо сейчас? — шокировано вскидываю брови. Хватаю с тумбочки телефон и смотрю на время. — В два часа ночи?
— Прямо сейчас, — отрезает она, натягивая джинсы. — Как раз настроение позволяет.
— Может, подождешь до утра? — спрашиваю я аккуратно и следую за ней. — Он спит, наверное.
— Проснется, — уверенно заявляет она и натягивает капюшон куртки. Достает ключи от машины из небольшой сумочки и выходит из комнаты.
Широкими шагами идет к лестнице. Я иду за ней.
— Куда-то собралась? — слышу я голос Игоря, а затем вижу и его самого, с бедрами обмотанными полотенцем.
— Куда-то собралась, — отзывается Вилка эхом и проходит мимо него, не удостоив и взглядом.
— Уверена, что сейчас лучшее время, чтобы ехать к Артему? — предпринимаю последнюю попытку, видя через панорамное окно, как беснуется стихия.
— Мне так нужно, — бурчит она себе под нос. Смеряет меня странным отрешенным взглядом и бросает такой же мне за спину. Кривит губы и выходит из дома, крикнув напоследок. — Пока!
— Что с ней? — раздается голос Игоря с лестницы.
— Решила поговорить с Артемом, — дергаю плечами, до сих пор находясь в легком шоке от скорости выполнения ею этого решения. Она торопилась так, словно боялась передумать.
— Это с тем сопляком, из-за которого она периодически днем плакала?
— Он хороший, — фыркаю я. — Просто сейчас у них непростой период. Не дави на нее.
Чувствую себя мамочкой и едва сдерживаюсь от того, чтобы шлепнуть себя по лбу.
— Мы остались одни, — произносит Игорь, привлекая к себе внимание. — На всю оставшуюся ночь. Чем займемся?
— Сном, — обрубаю я. — Ты будешь спать в своей комнате, а я в Вилкиной.
Демонстративно, с высоко поднятой головой, подхожу к лестнице и прохожу мимо Игоря, словно его и нет.
Как ни странно, но он не пытается меня остановить. Просто молча следует за мной.
Хочется обернуться или дернуть плечами, чтобы скинуть с себя его ласкающий кожу взгляд, но я продолжаю идти гордой ланью к комнате подруги.
Нажимаю на дверную ручку, наваливаюсь на нее и взвизгиваю, когда земля уходит из-под ног, а сами ноги оказываются выше головы.
— Ты что делаешь?! — шиплю ему в спину, вися головой вниз на широком плече.
— Не отказываю себе в удовольствии, — мурлычет уверенно и хлопает меня ладонью по заднице, занося в свою комнату.
***
Приятно просыпаться, когда небольшой раскат грома служит будильником. Но не очень приятно оказаться в постели в одиночестве.
Игоря нет. Постель рядом со мной пуста. И только подушка, хранящая его запах, свидетельствовала о том, что он здесь, всё же, был.
Хотя, не только подушка говорила о том, что ночь мы провели вместе. Кожа словно до сих пор горела там, где он прикасался, целовал или даже шлепал. Каждый мускул тела приятно тянуло, как бывает после продолжительной и изнурительной тренировки. Очень продолжительной и очень изнурительной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Между ног саднило и тянуло. Даже с самой собой наедине розовели щеки от одних только воспоминаний о сегодняшней ночи, что калейдоскопом мелькали в голове.
Если каждая наша ночь будет такой же дикой и необузданной, то я никогда не покину постель. Пылающие страстью и жадностью светлые глаза Игоря в момент, когда она фиксирует моё лицо, чтобы видеть гамму чувств меня переполняющих, завораживают и привораживают намертво.
