Гармонию музыки нарушил посторонний звук. Сначала Адаль не поняла, что это, а потом до нее дошло. Это разрывался телефон. Она сделала музыку тише. Еще пара гудков и включится автоответчик:
«Вы позвонили в особняк Вальбранд, оставьте свое прошение и, может быть, я его рассмотрю».
– Доброй ночи, дорогая. Налей и мне бокал, – из динамика автоответчика доносился голос Марка.
– Ведь нам есть, что отметить, – эти слова прозвучали уже за спиной Адаль.
Она не стала оборачиваться на голос.
– Смотря, с какой стороны посмотреть, – Адаль отпила глоток из бокала.
– Со всех. Я кажется вовремя! Не смог пропустить такое, – Марк кивнул в сторону книги.
Мужчина подошел к барной стойке и налил себе бокал, потом присоединился к Адаль. Отпив из бокала, он заговорил:
– Я поражаюсь тебе! Ты ведь оказалась во всем права! Браво! Твои знания – бесценны!
– Как же я могла тебя разочаровать? – по тону ее голоса было видно, что это сарказм чистой воды.
– Мне всегда в тебе нравилось твое чувство юмора, особенно, когда ты его проявляла на мне. Почему медлишь? Откровенно, я думал, что уже не застану тебя здесь. Только прилетел из Чили. Пыльную работку ты мне подкинула, но я справился. Все в порядке. Воины на свободе.
– Благодарю за информацию. Может, сразу перейдем к делу? Ты ведь явился сюда не за тем, чтобы распить со мной вино? Чего ты хочешь?
β
«Чего я хочу? Интересный вопрос. Если бы я знал… Мне интересен сам процесс, а вот результат оказался не столь важен… Черт… И что мне с этим делать?»
Локи в очередной раз покрутил в руках заколку для волос, сделанную в восточном стиле. Он сидел за деревянным столом и разговаривал сам с собой. Да, чувства юмора у Вальбранд не занимать. Материал для своей заколки она выбрала своеобразный. Заколка была практически точной копией кинжала с той лишь разницей, что была цельной – полностью состояла из Рога. Вместо смертоносных лезвий опасным в ней был только заостренный конец.
Вот уже несколько часов подряд он вертел ее в руках и не знал, что с ней делать. После расставания с Адаль в библиотеке он поначалу не знал куда направиться, но потом решил пойти туда, где его точно никто не будет искать. Он отправился в Ванахейм53. Там у него было что-то вроде временного пристанища. В те редкие минуты, когда он жаждал спокойствия и тишины он приходил сюда. Убежище представляло собой когда-то покинутый небольшой деревянный домик ванов54 на берегу реки. Он очень давно обнаружил его, когда скрывался после катаклизмического разрушения в Мидгарде. В тот раз его здесь не смогли найти. И уж точно его никто не будет искать в таком месте сейчас. Тишина… Покой… Гармония с миром и с самим собой…
Он представил, как гудит сейчас Асгард. Все, а точнее Один, готовится к Дикой Охоте. Интересно, он все-таки решится на нее в этот раз или Фригг сможет его отговорить? Зная своего брата, он понимал, что Одина ничто не сможет остановить и Охота состоится.
Он вертел всесильный Рог в руках, но не мог понять, что с ним делать. С таким он сталкивался впервые – он до конца не знал своих сил, не знал, на что способен и рискнуть попробовать использовать Рог, даже в банальном магическом действии он не решался. Он всегда жаждал власти и силы, абсолютной силы. Он ей грезил и вот, когда предел его мечтаний практически сам пришел к нему в руки, он не знал, как быть. Все поиски, все амбиции для него были по большой части сплошной забавой. Он ставил перед собой какую-нибудь эфемерную цель, и все свои силы направлял для достижения ее. Без этого его жизнь была бы абсолютно скучна, а он ненавидел скуку. Люди давали ему разные прозвища: для одних он Повелитель Огня, для других – Повелитель Обмана, кто-то называет его Огненным Странником, а кто-то Исчадием Ада. Но если бы он был человеком, все бы единогласно остановили свой выбор на одном эпитете – «адреналиновый наркоман».
Все разговоры о его ужасном характере и столь же ужасных повадках всегда было просто мифом, маской, которую он с достоинством носил. Да, иногда получались не очень удачные шутки и его объяснения, что «не во вред, но забавы ради», иногда не принимались Одином в качестве аргументов для его прощения.
Ну, станет он сейчас самым сильным во всем мироздании. Ну, развяжет тройку войн. Ну, уничтожит пару мирков. Поругается с братцем и его женой, а что дальше??? Все это уже было! Иногда трудно быть Высшим… Не знаешь, что именно тебе надо. Заманчивая штуковина, этот Рог. Сейчас, держа его, Локи чувствовал, как в руках у него дрожит неисчерпаемый источник силы. Соблазн велик. Он прямо звенит в руках и этим звоном будто шепчет: «Используй меня сам, не отдавай никому!».
На ум Локи пришли слова Памяти о том, что он, Локи, может спровоцировать своим поведением Рагнарок. Этого ему не надо. Что бы там о нем кто не думал, но он не настолько самонадеян и глуп. Умирать от руки Хеймдалля55 ему не хотелось. Правда, в пророчества эти он не очень-то и верил. Даже если взять те, на которые делал упор Память и привести их все к общему знаменателю – по срокам еще слишком рано: нет у него детей в виде змея и волков, даже верной и преданной жены нет. Он вспомнил пошлое высказывание Адаль про лошадь. В одном она была права – люди мифы понимают слишком буквально. Он породил Слейпнира, но зачем же ему приписывать все тяжкие? Слово «породил» всеми было воспринято слишком буквально, глупцы.
Воспоминания перенесли его в то время, когда Асгард только строился. Его брат тогда назначил слишком высокую цену за помощь в строительстве, а расплачиваться пришлось Локи. Ну, было дело, перевоплотился он в кобылу. Ну и что тут такого? Надо же ему было как-то увести коня от строителя. И кто интересно видел, чем именно он занимался с этим конем и как долго он сам был в образе кобылы??? Кто-то придумал очень интересную историю про его горячие отношения с этим конем и тогда ему приписали беременность и роды. Идиоты. Хотя это и к лучшему. Вместо того, что бы сознаться, что ему удалось с помощью своих знаний и магии сотворить коня с необычными способностями, да еще и оживить его, он предпочел согласиться с теми слухами, что начали про него ходить по всем мирам. Парадокс: какая-нибудь пошлая сплетня живет в памяти и вертится на языке гораздо дольше, чем что-то значимое и возвышенное.
Все забыли, что он был одним из трех, кто присутствовал при сотворении Мидгарда, забыли, что это он вдохнул в него жизнь. Зато сейчас все знают и помнят, что Локи предпочитает жеребцов… Это ему на руку. Знай Один, что он научился не только создавать, но и оживлять то, что создал – он бы не держал сейчас в своих руках Рог. А может быть, вообще бы уже ничего не держал. Слейпнир был его первой и последней пробой создания. Больше он с этим играть не будет. Слишком трудно потом придумывать ответ на вопрос: « А откуда это взялось?». Трудно даже для Повелителя Обмана.
«Что же мне с тобой делать???» – спросил сам себя Локи в очередной раз и кинул заколку-кинжал как дротик. Он не ошибся в своих предположениях – заколка была остра и глубоко, почти вся вошла в дверь.
– Скучаешь вместо того, чтобы заниматься делом?
Локи от звука голоса закатил глаза и тяжело вздохнул:
– Как ты меня нашла?
– Ну, я наблюдала за тобой и однажды видела, как ты пришел сюда, – Мысль не стала вдаваться в подробности и рассказывать о том, что она невидимой тенью следит за ним довольно долгое время.
– Зачем ты здесь? Один зовет? – если Один в чем-то заинтересован, то от него нельзя ничего скрыть, но Локи не ожидал, что весть о том, что он нашел Рог так быстро дойдет до него.
– Нет, я просто пришла извиниться. Я была не права, мне жаль, – Мысли действительно было жаль, она не могла побороть в себе гадостное ощущение того, что она тогда поступила неправильно.
– Забудь, все в порядке. Я бы конечно мог сейчас что-нибудь придумать этакое, но… Нет! Я не в настроении выяснять с тобой отношения, выяснять их с кем бы то ни было.
Локи пытался принять окончательное решение в вопросе как поступить с Рогом. Ответить самому себе на вопрос: «Быть или не быть?»56 – извечный риторический вопрос, который, как оказалось, способен мучить не только людей, но и Высших.
– Сегодня Дикая Охота, – Мысль решила напомнить Локи о его обязанностях.
– Я помню. Ты вторая, кто мне напоминает об этом за последние сутки, – похоже, занудство – семейная черта этих крылатых.
– А кто был первым? – было видно, что удивление Мысли неподдельно.
– Не догадываешься? Твой разлюбезный братец. Обвинил меня в бездействии. Сказал, что я прохвост. Я вообще, уже привык к тому, что обвинения – это особая черта вашего семейства, – Локи не хотел развязывать спор, но не упустил возможности ткнуть Мысль носом в ее же дерьмо.
