сразу поняла, что он имеет в виду. Потом мысли потоком хлынули в ее голову, прорвав плотину. Она и предположить не могла, что их так много. Что каждую секунду в ее голове происходит столько всего. Среди этого потока промелькнула и мысль о пункте назначения. Они приехали в бар Николь.
Лиза со вздохом скинула неестественно тяжелые ноги с приборной доски и открыла дверь машины. Саймон уже стоял на улице. Он наклонился у левого заднего колеса, что-то внимательно изучая. Лиза зачесала волосы пятерней, растерянно оглядываясь, и захлопнула дверь машины. Обошла ее и остановилась около Саймона. Он наконец отвлекся от изучения колеса, потом зачем-то залез в салон. Лиза не сразу поняла, что он делает. Конечно же, закрывает окно, о котором она напрочь забыла.
Саймон наконец завершил осмотр «мустанга». Либо Лизе показалось, либо он действительно нежно провел рукой по краю крыши машины.
– Сюда. – Саймон указал рукой на неприметную дверь в стене, втиснувшуюся между двумя граффити.
За дверью оказалась длинная темная лестница, уходившая вниз. Лиза почему-то вспомнила кадр из какого-то фильма. Лестница, кирпичные стены, красный свет. А там, внизу, безумный рейв, наркотики и странная громкая музыка.
– Если не хочешь, то не пойдем… – подал голос Саймон.
Лизе показалось, что ему стыдно. Неловко за то, что он привез ее в неподобающее место. Между ними словно выросла пропасть. По его мнению, ей такое место не подходит. А ему подходит почему-то.
– Шутишь? – Лиза решительно сделала первый шаг.
В конце лестницы обнаружилась еще одна дверь. Лиза не без труда открыла ее. Небольшой сводчатый кирпичный подвал. По виду настолько старый, что мог бы конфликтовать с официальной датой начала колонизации Америки. Примерно треть отгораживала неоднородная по цвету деревянная стойка. Вместо столиков вдоль двух стен висели полки, на которые можно было ставить напитки и закуски. В зале сидели шесть человек. То ли заведение особой популярностью не пользовалось, то ли Лиза и Саймон пришли не вовремя…
Лиза увидела сидевшую за стойкой Николь. На этот раз никаких затейливых платьев. Кожаная куртка, усеянная заклепками и шипами. Левое плечо куртки скрывал массивный эполет с необычно длинными, выкрашенными серебряной краской кистями. Кроме куртки – рваные джинсы с заниженной талией и кеды. Пожалуй, если бы не экстравагантная куртка, то Лиза и не узнала бы Николь. И вообще приняла бы ее со спины за мужчину. Николь как будто почувствовала взгляд и обернулась.
– Да ладно! Сама мисс Манхэттен спустилась на пятый круг! – Николь развернулась на стуле, и Лиза увидела куртку с другой стороны. Помимо эполета, оказывается, на куртке был еще и массивный серебристый аксельбант, а на вороте с обеих сторон поблескивали скрещенные барабанные палочки.
– Пятый круг? – не поняла Лиза.
– Да! – Николь раскинула руки, как бы говоря, что это место именно так и называется, а потом выдала странный слоган заведения: – Здесь тебе не рады!
И вопреки своим словам двинулась навстречу модельной походкой, все еще держа руки раскинутыми. При каждом шаге она чуть наклоняла голову то влево, то вправо. А дойдя до Лизы, заключила ее в объятия.
– Привет! – поздоровался Саймон.
– Ты плохо на нее влияешь! – заявила Николь, пожимая ему руку. – Не смей портить мисс Манхэттен!
Саймон что-то нечленораздельно буркнул в ответ. Все трое подошли к стойке, Николь оперлась на нее спиной и локтями.
– Итак, зачем пришли?
– Развеяться немножко, – ответила Лиза.
– Эй! Эй, ты! – Николь куда-то указала пальцем.
Лиза обернулась. В другом конце зала какой-то мужчина с бутылкой пива в одной руке другой держался за черную ткань, на манер занавески скрывавшую проход в стене.
– Я?
– Ты! Туда с пивом нельзя! Пить здесь!
– Так музыка там! – удивился мужчина.
– В этом и смысл! Музыка там, а пиво здесь. А если тебе что-то не нравится, то вали из моего бара!
Мужчина смущенно отошел от занавески.
– А что там? – поинтересовалась Лиза.
– Там музыка, – как бы все объяснив, ответила Николь.
– А почему не тут? Места мало?
Николь внимательно посмотрела на нее, будто бы решая, какой смысл кроется в этом вопросе. В разговор вклинился Саймон.
– Она из любопытства спросила, – сказал он, будто хотел избавиться от опасных интерпретаций.
Николь вздохнула и спросила:
– Пить будешь?
– А что есть? – поинтересовалась Лиза.
– Сейчас посмотрим.
Николь ловко перелезла через стойку.
– Есть пиво, темное. Вижу виски и текилу. Где-то еще был ликер и… Нет, не вижу. – Николь с интересом изучала пространство под стойкой. – О, есть егермейстер. Открытый. Полбутылки примерно.
Лиза непонимающе покосилась на Саймона. Он тяжело вздохнул и махнул рукой, мол, не спрашивай.
– Так что?
– Давай пиво, – неуверенно протянула Лиза.
Николь внимательно посмотрела на нее. Потом хмыкнула:
– По лицу видно, что ты хочешь спросить, поэтому облегчу тебе задачу. Бар закрывается. Алкоголя осталось не много.
Лиза поняла причину злой бодрости Николь и странного запустения. В такое время любой бар должен быть забит. Хозяйка достала откуда-то большую пивную кружку, понюхала, придирчиво осмотрела ее и не сочла результат удовлетворительным. Убрала кружку, поставила на стойку бутылку пива. Потом снова исчезла под стойкой и вынырнула с двумя рюмками и початой бутылкой текилы.
– Будешь? – спросила у Саймона.
– Можно. – Он достал из кармана зажигалку, открыл ею бутылку пива и подвинул к Лизе.
Николь разлила текилу по рюмкам. Посмотрела на своих гостей.
– Охренеть! Ну и лица у вас! Кто-то умер, что ли?
– Бизнесмен, – хмыкнул Саймон.
– Вот за это и выпьем! – Николь усмехнулась. – За смерть бизнесмена и рождение музыканта!
Лиза не без удивления отметила, что это был искренний тост. Николь будто бы освобождалась от чего-то. От какой-то части жизни, которая ее угнетала и пожирала массу сил. Все трое чокнулись. Пиво оказалось горьким и теплым. Лиза покосилась на Саймона. Он легко опрокинул рюмку и ничуть не изменился в лице. Будто пил воду. Или знал, что за ним наблюдают.
– Сегодня кто-нибудь играет? – спросил он.
– Да, – сдавленно ответила Николь. Она осмотрелась в поисках закуски и, не найдя ничего съедобного, занюхала рукавом. – Но такая хрень! Лучше бы не играли. Для того чтобы портить тишину, нужна какая-нибудь более серьезная причина.
– Плохая музыка в твоем баре? – удивился Саймон. – Последние дни наступают, истинно вам говорю.
– Он уже не мой, – отмахнулась Николь, – он вот-вот отойдет банку. Считай, что это моя месть. Пусть им там будет стыдно за то, что сейчас здесь играют.
– И что, ничего нельзя сделать? – поинтересовалась Лиза. – Перекредитоваться, вложиться в рекламу и…
Лиза заметила, как морщится Саймон. Ей показалось, что она сказала глупость.
– Можно, – кратко согласилась Николь.
– Но? – уточнила Лиза.
– Но бизнесмен
