умер, – отрезала Николь. – Видит Бог, это не мое.
Лизу тон Николь почему-то раздражал. Унылые стены, невнятные тени немногочисленных посетителей, атмосфера дремотного болота и страдальческие фразы. Николь будто искала подтверждение того, что она не бизнесмен. Ради чего и открыла бар.
– А лучше смотреть, как все это умирает, и ничего не делать?
Саймон хмыкнул, Николь зловеще улыбнулась.
– Жизнь – это и есть непрерывное наблюдение за тем, как все умирает. Внутри и снаружи.
– Что за патетическая ерунда! – поморщилась Лиза, даже не заметив этого. У нее снова разболелась голова. Тяжелая, мутная, илистая боль прижалась к основанию черепа.
– Никакой патетики, – несколько удивленно возразила Николь. – Я серьезно.
– Давайте о чем-нибудь другом, – попросил Саймон.
Его предложение разозлило Лизу еще больше. Как будто она чего-то не понимает и никогда понять не сможет, как будто с ней нет смысла говорить.
– Пошли послушаем музыку, – предложил Саймон.
– Я свои уши таким дерьмом не оскорблю! – протестующе замахала руками Николь.
– Настолько плохо? – удивилась Лиза.
– Ты бы сыграла в сто раз лучше, – уверенно заявила та.
– Я вообще не играю.
Повисла тишина. Николь задумчиво и пристально смотрела на Лизу. Саймон усмехнулся и побарабанил пальцами по стойке.
– Идем! – Николь явно что-то задумала. Она снова перелезла через стойку, опрокинув на пол все рюмки. Лиза хотела подобрать их, но Николь потащила ее за собой. – Оставь!
Они прошли через занавеску в противоположной стене и оказались в длинном каменном коридоре. Николь уверенно шла вперед. Лиза обернулась на Саймона. Он следовал за ними, чуть пригибаясь.
Николь добралась до конца коридора, открыла массивную дверь и исчезла за еще одной шторой. Лиза отодвинула ткань, вышла за ней и едва не охнула. Она оказалась в большом круглом помещении с высоким потолком. Точную высоту она определить не могла, потолок не подсвечивался. Пространство напоминало водохранилище или старый коллектор. Лизе показалось, что воздух в комнате был влажным.
Напротив двери, через которую они вошли, располагалась небольшая подсвеченная сцена. За ней на кирпичной стене красовалось огромное граффити. Рогатый и хвостатый гуманоид правил лодкой. В лодке сидели два пассажира, но их лица были не прорисованы в отличие от демона. Глядя на его усмехающееся лицо, Лиза снова почувствовала головную боль.
Оторвать взгляд от граффити было почти физически невозможно. Демон был хозяином подземелья. И унылые завывания скрипки, похожие на стоны, только дополняли его образ. Все, кроме сцены и рисунка, утопало во мраке. Перед сценой стояли стулья, пуфики, валялись подстилки. Как ни странно, здесь людей было намного больше, чем в баре. На первый взгляд два десятка человек точно. Некоторые посетители скрывались в темноте.
Скрипка умолкла. Лиза вздрогнула от внезапно наступившей тишины. Раздались неуверенные жидкие аплодисменты.
– Спасибо, ребята! – громко сказала Николь. В этом помещении ее голос прозвучал особенно инфернально. – Вам пора.
Судя по выражениям лиц музыкантов, им вовсе не было пора, но спорить они не стали. Просто молча засобирались. Николь потащила за собой Лизу через сидевших в беспорядке гостей.
– Ты же не собираешься…
– Собираюсь!
Она вытащила Лизу на сцену и задумчиво осмотрелась. На сцене началась толкучка.
– На что у тебя стоит? – спросила Николь.
– Что?
– Инструмент какой?
– Я же не…
– Просто выбери инструмент! Гитара, барабаны, хоть колокольчики!
Лиза осмотрелась в поисках подсказки. Единственным, что не забирали со сцены предыдущие музыканты, была барабанная установка. Этот инструмент показался Лизе наиболее простым вариантом. Не успела она сказать о своем выборе Николь, как та уже все поняла. Она усадила Лизу за установку, достала откуда-то палочки и сунула ей в руки.
– Держи. Боже, да не так, это не хрен твоего парня, держи нежнее! Так, хорошо, там педаль, чувствуешь? Да не смотри ты на нее, просто ногу поставь!
Лиза до последнего не смотрела в зал, но все-таки через несколько мгновений ей пришлось взглянуть на публику. Она почти не видела людей, скрытых в темноте, зато видела их глаза, отражавшие свет сцены. Ей показалось, что перед ней многоглазое бесформенное чудище.
– Рико, дай мне гитару! – приказала куда-то в темноту Николь. – Саймон, на басухе умеешь?
– Нет, конечно!
– Настоящий басист! – уверенно заявила Николь. – Подойдет.
– Труба нужна? – спросил кто-то из темноты.
– Малыш, возможно, твоя труба – это то, что я искала всю жизнь! – подключая гитару, ответила Николь.
– Скрипка? – предложил кто-то.
– Пойдет.
Лиза с удивлением наблюдала, как организовывается странный оркестр. Казалось, все в этом зале умеют играть на чем-то. Ну, кроме нее и Саймона. Николь окинула взглядом новоиспеченный бенд и хохотнула.
– Пойдет! Абсолютно хреновый набор! Итак, унылые! – обратилась Николь к публике, поправив микрофон. – Это мисс Манхэттен! И сегодня она попробует расшевелить наше болото!
Лиза почувствовала, как каменеет. Руки утратили подвижность, шею заклинило в одном положении. Повисла гнетущая тишина. Где-то в темноте капля воды с неестественно громким звуком разбилась об пол.
– Вам страшно, мисс Манхэттен? – посмотрев на Лизу, спросила Николь.
– Да, – едва сумела выдавить из себя Лиза.
– Я не слышу, что вы сказали?
– Да! – громче сказала Лиза.
– И как это?
Лиза промолчала, происходившее ее невероятно злило. Что за публичное унижение!
– Я не слышу! – глядя куда-то вверх, сказала Николь.
– Мы не слышим! – донеслось сразу несколько голосов из зала.
– Что вы чувствуете, когда вам страшно?
– Сердце колотится, – буркнула Лиза.
– Как оно колотится? – театрально уточнила Николь.
– Сильно! – фыркнула Лиза.
– Это нам ни о чем не говорит! Как бьется ваше сердце?
Лиза хотела что-то сказать, потом поняла, что от нее требуется. Она с сомнением покосилась на барабан, покрутила в руках палочки. Она с силой нажала на педаль. Бум! Звук разлетелся по всему помещению. Потом еще раз: бум-бум! Пространство прорезал длинный, истерически визгливый звук. Николь тронула гитарную струну.
– А это ваши нервы, мисс Манхэттен! Они натянуты! – низким голосом протянула Николь. – Ваше сердце – это не просто бум-бум! Покажите нам, насколько вам страшно!
Лиза, сохраняя ритм педалью, прислушалась к ощущениям. Рука сама дернулась и ударила по одному из барабанов. Потом по другому. Лиза будто бы пристреливалась, изучая звуки.
– Саймон, как тебе мисс Манхэттен? – спросила Николь.
Тот сразу же исполнил какой-то незамысловатый, но эффектный перебор.
– Неплохо, Саймон! Но это драная домашняя заготовка, оставь ее наивным дурочкам, которые прыгают к тебе в койку по две за ночь! Мисс Манхэттен достойна большего!
Лиза вдруг поняла, что речь Николь обрела странную и очень сложную ритмичность. А еще поняла, что уловила более-менее удачную комбинацию звуков на барабанах и зафиксировалась на ней.
– Мисс Манхэттен, кажется, освоилась! Ее сердце бьется, через него протекает ее жизнь. Все, кажется, устоялось, но!
Лиза не видела,
