что сделала Николь, – видимо, подала сигнал, и в этот момент взвыла труба. От этого звука содрогнулся весь зал. Можно было подумать, что издал его тот самый нарисованный демон.
– Да, малыш! – Такого сладострастия в голосе Лиза никогда не слышала. – Я искала твою трубу всю свою жизнь!
Лиза вдруг поняла, что сбилась с ритма, руки и нога действовали несинхронно, мелодия стала рассыпаться.
– Саймон, сделай что-нибудь, мисс Манхэттен в беде!
Затухающие звуки барабана перехватили две струны бас-гитары. Возникла простая, но надежная мелодия. Ее поддержала еще одна гитара. На этот раз вступила Николь. Она быстро вышла на первый план, создавая хитрый музыкальный узор. Включилась скрипка, все это фоном обволакивала труба. Сочетание звуков было очень странным, но почему-то работало.
– Мисс Манхэттен! Нам нужно ваше сердце! Нам нужен ритм!
Лиза грянула по барабанам. Ей снова удалось вернуть ритм. Все инструменты собрались в одну мелодию.
– Мисс Манхэттен все еще страшно, Саймон! Она не хочет отдать нам свое сердце, Саймон!
Все инструменты, кроме барабана и бас-гитары, исчезли. Саймон умудрился исполнить продолжительный проигрыш.
– Мисс Манхэттен, неужели вашему сердцу не тесно в груди?! – вступая с гитарой, спросила Николь.
Лиза сбилась с ритма, но, как ни странно, это не испортило мелодию. Все инструменты будто бы поддержали ее и подчеркнули эту аритмичность.
– А теперь сойдите с ума, мисс Манхэттен! Ваша левая рука никак не связана с правой, и обе они вам не принадлежат!
Лиза с удивлением отметила, что движения стали спонтанными. Руки молотили куда попало. Ее движения создавали ужасную какофонию.
– Все еще слишком много мозгов! – рявкнула Николь, потом раздала указания: – Скрипка, под левую! Саймон, под правую!
Лиза ничего не понимала. Что значит «слишком много мозгов»? Но в следующую секунду оказалось, что она как будто играет две партии. Ее левая рука сама по себе отбивала один ритм на двух барабанах, а правая – другой, на барабане и тарелке. И обе мелодии сквозным ритмом пробивал большой барабан.
– Да! – взвыла Николь. Она перескакивала со своей гитарой с одной мелодии на другую, добавляя финальные штрихи тут и там. – Посмотрите в глаза чудовищу, мисс Манхэттен!
Лиза посмотрела на публику. На многоглазое чудище. И в этот момент ее окончательно затянуло в музыку. Не было ритма, счета, рук и ног. Было два потока. Как будто два сердца билось в ее груди, две жизни, которые только изредка пересекались под ударами большого барабана. Любой смысл происходящего рассыпался о саму игру. Играть, чтобы играть.
– Больше красного, Саймон! – взвыла Николь. – Дай мне больше красного!
Саймон перестроил свою партию. Скрипка нежно поддержала его. Зал взорвался ритмичными хлопками. Лиза поняла, что до безумия всего полшага. Одно маленькое усилие – и она никогда не будет прежней. Она навсегда растворится в этой музыке, она станет ею. И Лиза испугалась. Отдернула руки, боясь потерять себя. Все посыпалось. Сбился странный узор из двух мелодий. Возникла ужасающая дисгармония.
– Держите! – приказала Николь. – Угасайте с ней, сыграйте страх, деградацию и разложение!
И они сумели. Сумели сделать так, что даже ее рассыпавшийся стук оказался трагически прекрасен. Лиза закрыла глаза и с разочарованием опустила палочки. Инструменты угасали, каждый дотягивал свою, не сочетавшуюся с другими партию. Это были скорее предсмертные стоны, чем музыка. После последнего вздоха скрипки наступила тишина. Зал взорвался криками и аплодисментами.
– Это абсолютная хреновина! – экзальтированно тянул кто-то.
– Саймон, я хочу от тебя детей! – кричал мужской голос.
– Деградация и разложение!
– Болото! – радостно вопил кто-то из зала.
Николь указала рукой на Лизу:
– Специально для вас подошла вплотную к безумию и, конечно, отпрянула, как и все мы, – мисс Манхэттен!
Публика снова взорвалась аплодисментами и криками. Лизу как будто током ударило. Ей казалось, что она сейчас взлетит.
– Делал вид, что не умеет играть на гитаре, только чтобы впечатлить вас и мисс Манхэттен, – Саймон! – Николь указала на него рукой. – Но такой красавчик мог вообще не играть, не так ли?
Новый взрыв аплодисментов.
– Ну а остальных вы знаете! – завершила Николь и поклонилась. – А теперь можете пойти и разграбить к чертовой матери остатки бара!
Лиза встала из-за барабанной установки, едва не уронив один из барабанов, и подошла к краю сцены. Публика продолжала неистово хлопать. Лиза взялась за протянутую Саймоном руку и спустилась со сцены. Рядом тут же возникла Николь.
– Ты хороша! – Выражение ее лица удивительным образом совпадало с выражением лица нарисованного за сценой демона. – Ты зря не играешь! Техника нужна, а безумие уже есть!
– Я как-то…
– Идем! – Николь потащила их за собой в бар. – Ты просто не понимаешь! Я же видела, что с тобой происходило! Кто-то годами играет, чтобы просто приблизиться к этому состоянию! И не у всех получается, заметь. А те, кто испытал его хоть раз в жизни, пытаются снова с ним соприкоснуться. И кстати, далеко не всегда получается!
– Ну… – Лиза не очень понимала, о чем речь.
Николь распахнула дверь в коридор, развернулась, требовательно уставившись на Лизу.
– Слушай, я не шучу! Понимаешь? Я бы даже сказала, что тебя было две в этой музыке!
– Ну здорово…
– Черт, да неужели ты не почувствовала… – Николь попыталась подобрать слова, – ну то самое состояние? Круче секса, наркотиков, круче всего, что вообще бывает?!
Она все так же продолжала двигаться, раскинув руки, касаясь пальцами кирпичных стен коридора. Лизе показалось, от этого соприкосновения должны посыпаться искры.
– Может, и почувствовала, – не совсем понимая, действительно ли пережила что-то невероятное, ответила Лиза. – Сумасшествие, видимо.
– Безумие, – поправил Саймон.
Они вышли в бар. Николь, опираясь на одну руку, перепрыгнула через стойку. Выставила на нее четыре бутылки пива.
– Я больше не буду, – возразил Саймон, – я за рулем.
– Да ты что?! – хитро уставилась на него Николь. – Ну, дело твое. А ты чего такая вареная?
Лиза и вправду чувствовала себя странно. Она посмотрела на ладонь. Казалось, будто ее рука может пройти сквозь барную стойку. Кончики пальцев странно покалывало.
– Я, кажется, действительно схожу с ума.
– Уже нет. Остаточный эффект.
– Покури, если это действительно волнует тебя, – посоветовал Саймон. – Станет легче.
Лиза оторвала взгляд от руки и посмотрела на него, потом на Николь. Ей вдруг стало ясно, что они периодически пребывают в подобном состоянии. Играя роль или музыку. Дело не в особенностях ее восприятия, не в сомнительном сбое сенсоров у нее в мозгу. То, что ей кажется ненормальным, несколько пугающим и странным, для них обыденность. Более того, им это нравится. Они стремятся к этому. Работают с таким состоянием.
– С вами такое часто бывает, да?
– Не то чтобы
