движущиеся части механизма. Надо отдать должное ребятам, они ни о чем не спрашивали, хоть и внимательно следили за моими действиями. В любом случае, в Машине придется ответить на множество вопросов. Пока Тим по моей просьбе закрывал ворота черного хода, скрепив их скрученной проволокой, мы с Костей покатали сдвижную часть взад и вперед, добившись относительно легкого хода. К этому времени фильтры масок уже начали подзабиваться.
В Машине ребята некоторое время сидели молча, но потом их прорвало:
— Что это за место? Это ваше? Почему здесь так много машин? Давно вы о нем знаете? Если давно, почему не открывали ворота раньше? А можно собрать такую же машину, как ваша? Она будет ездить?
— Стоп! — я хлопнул ладонью по рулю. Шум стих. — Ребята, отвечу по порядку, но только на те вопросы, на которые сочту нужным. Итак, я нашел это место случайно. Хозяева особняка наверняка имели достаточно средств, чтобы уехать высоко в горы, дышать чистым воздухом и видеть чистое небо, поэтому совесть меня не мучает. Да, я наведывался сюда раньше, чтобы иметь возможность отремонтировать свою Машину без постороннего вмешательства, а ворота не открывал для того, чтобы у других подобной возможности не возникало. Был у меня один, как оказалось, ненадежный способ проникновения. Теперь — самое главное…
Я умолк, разглядывая детские лица. Ребята внимали каждому слову и как будто даже перестали дышать.
— Очень вас прошу, нет, не прошу — требую: никому, ни единой живой душе не говорить об этом месте. Особенно там, куда вы приедете. Это ясно? — я смотрел на притихших детей. Расценив молчание, как согласие, продолжил. — И хочу напомнить, что я обратился к вам, так как доверяю обоим и считаю вас достаточно взрослыми, чтобы хранить эту тайну. Наградой за молчание пусть будет эта разборка.
Костя и Тим переглянулись.
— Да, вы не ослышались, — улыбнувшись, сказал я, — это место теперь ваше. И чтобы оно таким оставалось, помните, молчание — золото. Ну, не золото, конечно, а ржавые железяки, но все же! Однако, есть пара условий. Во-первых, кое-что я отсюда заберу. Не переживайте, из того, что останется, вы сможете собрать пару достойных экземпляров для передвижения. На Кладбище вас научат превращать весь этот ржавый хлам в действующие механизмы. Но это не школа, а ГэК… Виктор — не учитель, так что если будете плохо учиться, вернетесь обратно на Рынок. Я за вас поручился и краснеть перед ним не желаю. Это во-вторых. Вопросы?
На мое удивление вопросов пока не было. Я запустил двигатель, медленно выкатился на дорогу и под тихий шепот на заднем сиденье взял курс на север.
19
ГэК застыл с недонесенным к сигарете огоньком зажигалки, глядя на вошедших со мной детей. Потом все же прикурил, пуская клубя дыма, то и дело поглядывая на нас, главным образом, на Тима. Такая реакция показалась мне странной, но мальчик предупредил мой вопрос:
— Здравствуйте, дядя Витя.
— Здравствуй, Тимка.
Я удивился. Нет, не так. Я был ошарашен. Эти двое знакомы, и не просто знакомы, а находятся в близких отношениях, судя по непринужденности приветствия. Родственники? Друзья? Что я там говорил про театральные эффекты?
Я перевел взгляд на Костю. Мальчик наблюдал, как Тимофей со всей своей двенадцатилетней взрослостью протягивает руку важному дядьке, а тот совершенно серьезно пожимает ее. Но он не показался мне удивленным. Похоже, все вокруг знали куда больше меня.
— Что с лицом? — озабоченно спросил Виктор, рассматривая «украшения» мальчика.
— Да так… — уклончиво ответил Тим. — уже разобрались.
— Хорошо. Тим, покажи другу, где тут что, отведи его в общую комнату, отнесите вещи. А мы пока потолкуем с твоим… попечителем. — ГэК махнул рукой, чтобы я шел за ним, и что-то в его жесте и словах мне очень не понравилось. В кабинете с чертежами мои опасения подтвердились.
— Твоя идея?! — всегда спокойный, даже меланхоличный любитель сигарет был готов кинуться на меня.
— Виктор, о чем это вы?
— Ты зачем его сюда притащил? А если отец узнает.
— Узнает о чем? Кто, блин, его отец?! — от непонимания ли, от чувства беспомощности из-за этого непонимания я уже начинал злиться.
ГэК внезапно перестал метаться по комнате и посмотрел на меня с интересом. Он затянулся, выпустил дым через угол рта, не отрывая взгляда. Я смог его выдержать.
— Даа… — протянул он. — Похоже ты и впрямь ничего не знаешь.
Я прикрыл глаза и устало потер их кончиками пальцев:
— Виктор, похоже, я вляпался в какую-то историю, связанную с этими ребятами. Давай выкладывай, что я натворил. — я тоже не сразу понял, что обращаюсь к нему на «ты».
— Этот мальчик, Тимофей, — сын Человека, — медленно, с расстановкой, словно разговаривая с идиотом, проговорил ГэК.
«Как и все мы… — так было подумал я, но в то же мгновение до меня дошло, какого Человека имел ввиду мой собеседник. Мда, действительно идиот.
Вас когда-нибудь обливали кипятком, одновременно ударяя по коленкам сзади? Примерно так я среагировал на свое озарение. ГэК удовлетворенно кивнул.
Я стоял, продолжая бороться с ногами, которые обрели вдруг самостоятельность и дикое желание расслабиться. Голова, тем не менее, не потеряла способности думать, выискивая в памяти и складывая в общий пазл эпизоды из недавнего прошлого:
«Тимофей Анатольевич».
«Есть у меня и мать, и отец, только я с ними не живу… Ненавижу отца!»
«Нет, не взрослый. Самостоятельный… Я хочу, чтобы ко мне относились так же, как к другим ребятам».
«На Буграх».
«Мы переезжаем к дяде Вите».
На ум пришла манера Тима держаться, разговаривать, желание не выживать среди других, а дружить.
— А… Костя? — наконец спросил я.
ГэК пожал плечами. Он развалился в кресле, закинул ноги на стол и что-то обдумывал.
Так, значит с Костей не знаком. Хотя я бы уже не удивился, узнав, что мальчик — тоже чей-то привилегированный и рано повзрослевший отпрыск.
— Что мне делать, Виктор?
— Вези обратно.
— Обоих?
— Второго могу оставить. Мне кажется, из него выйдет толк. А вот Тимку забирай немедленно. Может, еще не хватились. Я дам в сопровождение своих ребят. И не мешкай. — ГэК вдруг резко сел ровно, подался вперед и тише договорил. — К нам периодически наведываются гости.
— Военные гастролеры на черных внедорожниках?
Виктор кивнул:
— Откуда про них знаешь?
— Пересекался раз. — неохотно ответил я.
— Тем более. Значит, знаешь, на что способны. С племяшом у них какие-то там осложнения, но ведут они себя мирно, и я им, вроде как, нужен. Однако не хочу, чтобы в момент их появления на Кладбище находился ребенок самой
