на щеке и едва отклонившись от острого колена, целившегося в пах, я отбросил ненужное благородство и боднул лбом ей в переносицу. Она на несколько секунд обмякла. Воспользовавшись этим, я стал шарить вокруг в поисках уроненного обреза и увидел, как на меня мчится огромный Слон. Услышал ее крик. С этим оказалось проще: я быстро вытащил нож, присел и приставил лезвие к шее Кошки, выразительно посмотрев на него. Он остановился, что получилось не сразу, и попятился.
— Вот и славно. — сказал я, чувствуя, как кровь течет по щеке за шиворот. — Стой на месте. Своих не зови.
По щенячьи-испуганному взгляду Слона было видно, что он не будет делать глупостей. Тело подо мной зашевелилось. Я перевернул девушку на живот, сорвал с ее шеи какой-то платок, наложил поверх рта и туго стянул на затылке. Потом вновь скрутил руки за спиной (постарался не делать это слишком грубо) и пошарил глазами в поисках Кости. Тот прятался в тени стены и подошел не сразу. Я тихо попросил его найти обрез и направить его на здоровяка.
— Нет, лучше держи на мушке девчонку. — видя, как трясется в костиных руках оружие, приказал я, а Слону добавил. — Не пугай мальчика, оружие без предохранителей.
Тот только сглотнул. Удивительно, бугай боялся не за себя, а за свою предводительницу.
Я быстренько связал Кошке руки за спиной ремнем с ее же штанов, который она не успела застегнуть, немного подумал, достал свой ремень и связал ноги. Поднялся и забрал ствол у малого.
— Бери ее на руки. — приказал я Слону, сопровождая слова выразительными жестами руки, сжимающей оружие. — И топай передо мной воон в ту сторону. И не глупи: с такого расстояния пуля прошьет вас обоих насквозь. Если будешь вести себя правильно, ничего с вами не случится.
Легко, как хворостинку, и очень аккуратно парень поднял девушку и молча пошел в указанном направлении. Я шел в метре от них, позади семенил Костя. Отойдя от хибары метров на сто, я приказал здоровяку опустить ношу и отойти в сторону, но чтобы я мог его видеть. Также аккуратно опустив Кошку на мягкую кучу мусора, Слон отошел, а я присел перед ней и освободил рот, уже решив, как вести себя с этой волчицей:
— Где Тимофей?
Она дернулась, прищурив глаза. Ага, значит, знает, о чем речь.
— Где? Тимофей? — с расстановкой повторил я.
Кошка снова подергалась, проверяя крепость пут, презрительно взглянула на Слона, понимая, что помощи от него ждать не придется и хрипло бросила:
— Поищи.
Это простое слово, тон, с которым оно было произнесено, обращение на «ты» к человеку, который старше ее в два раза, почему-то вывели меня из себя. Да еще щеку щипало.
— Поискать? — искренне и зло удивился я. — А не много ли ты берешь на себя, девочка? Мне кажется, ты заигралась в преступность, о которой даже представления не имеешь. Что, понравилось чувствовать себя вожаком кучки никчемных бездельников? Думаешь, они сейчас сорвутся и по первому зову побегут тебя спасать? Что ж, давай их проверим. Слон, бери ее и иди за мной.
Мы вернулись обратно к их сараю, и я громко крикнул:
— Эй, шпана! У меня тут ваш Кот, и я ей сейчас вышибу мозги. Выйдете посмотреть?
В сарае стало очень тихо, но выходить никто не спешил. Я выстрелил поверх крыши и быстро перезарядил оружие. Звук выстрела громким эхом прокатился под сводами подвала и затих вдали.
— У меня кончается терпение, мелкие поганцы? Я сейчас покончу с ней, а потом зайду и разберусь с каждым из вас.
Потом обернулся к сидевшей на здоровенных руках Кошке и тихо сказал:
— Ну, как тебе твоя армия? Мне кажется, там не осталось ни одних сухих штанов.
Она молчала.
Вдруг дверь скрипнула:
— Дядь, не пали. — послышалось из-за нее. — Мы выходим.
По одному, опасливо глядя на обрез в моих руках, подростки вышли из сарая и сбились в нестройную кучу. Двух девочек я жестом отправил восвояси, одного подростка недосчитался. Скорее всего, тошнотику было не до нас. Сейчас главное определить наиболее пьяных. Среди оставшихся я выделил двух, которые смотрели на меня особенно дерзко, без боязни. Если эти двое сейчас сорвутся, вся шобла бросится им помогать.
Одного из них, мускулистого, голого по пояс, с копной черных волос я заставил выйти ко мне. Пока он, показушно скалясь, неторопливо выходил, я быстро пошел к нему навстречу и с размаху двинул рукояткой обреза в нос. Не ожидая этого, рэмбо грохнулся на колени, запоздало закрыв лицо руками, сквозь которые тут же заструилась кровь. Обезвредив одного, я бросил быстрый взгляд на второго. Как и следовало ожидать, дерзость в его глазах немного поугасла. Теперь можно было немного пообщаться:
— Вижу, — начал я, — вы привыкли причинять боль другим, думая, что вы сильные и смелые самцы. Но сейчас я наблюдаю перед собой только обмоченных петушков. Запомните, а кто не способен запомнить, запишите, что на вашу силу найдется сила посерьезнее…
Говоря, я медленно проходил мимо пришибленных Котов и внезапно коротко, но сильно ткнул оружием высокому дылде в живот. Тот согнулся пополам и закашлялся:
— За… кхе…? За что?..
Я не удостоил его ответом, продолжая вдохновенно врать:
— До меня давно доходили слухи о беспорядках в Яме, но я не думал, что мне придется спускаться в этот вонючий подвал из-за кучки сопливых неудачников. Администрация Рынка собиралась провести основательную чистку этого места, и теперь я знаю, с какого сарая мы начнем уборку. Не советую появляться здесь в ближайшие дни. Ваш Кот остается со мной до выяснения… (до выяснения чего, я, разумеется, таинственно и зловеще промолчал). А все прочие — пошли вон!
С облегчением я увидел, как несостоявшиеся рэкетиры ретиво разбегаются в разные стороны, даже не посмотрев на бывшую предводительницу. Через несколько секунд у старой хибары остались мы с Костей и Слон со своей ношей. Здоровяк и не думал убегать.
— Ну а теперь потолкуем с вами. Заходим.
Внутри я снова задал вопрос, на этот раз обоим подросткам:
— Где Тим?
Слон посмотрел на связанную и полулежащую на диване Кошку. Та со злобой глянула на меня, потом — на него и процедила:
— Приведи.
Парень исчез за дверью. Сначала я внимательно прислушивался к звукам снаружи — вдруг побежал за помощью, но, похоже, парень был не особо догадлив. Потом спросил:
— Почему «Кот»?
Некрасивая особа ничего не ответила и даже не подняла глаз. Я стал развивать мысль сам:
— Может быть потому, что ты не чувствуешь
