Я постучала друг о друга подушечками большого и указательного пальцев, ожидая услышать легкий звон, как скрежет ногтей о стекло, но никакого звука не было. Я почувствовала щелчок — но не различила, — словно кости непосредственно соприкоснулись друг с другом. Странное, слегка тошнотворное ощущение; впрочем, наверно, со временем оно станет слабее. А пока я решительно взялась за газеты и начала читать.
Статьи были сложены в хронологическом порядке, самые последние внизу, и содержание их становилось все более сюрреалистическим, В статьях в мучительных подробностях, не всегда лестных и верных, рассказывалось обо мне, о моей жизни и трагической гибели.
Суть такова: Джоанна Арчер погибла в ходе неудачного нападения грабителя на квартиру сестры на девятом этаже. Я героически сражалась, но в конце концов выпала из окна вместе с грабителем, неким Батчем Льюисом из Хьюстона, Техас. Однако тем самым я спасла жизнь своей сестре.
Иронично, не правда ли? Я посмертно провозглашена героиней, хотя на самом деле никого спасти не сумела. Кажется, включая себя самое. Я вздохнула и продолжила чтение.
Сообщалось, что Оливия Арчер в критическом состоянии была помещена в частную больницу, куда не допускают даже ближайших друзей и родственников, включая игорного магната Ксавье Арчера. Анонимный источник — я догадывалась, что это за источник, — сообщал, что состояние Оливии стабильно, но она находится в коме.
Я снова пробежала страницы и подумала: «Вот оно. Целая жизнь в черном и белом. Подытоженная в течение недели и к концу этой недели ставшая уже устаревшей новостью».
Взяв лежавшее рядом зеркало, я снова взглянула на лицо, такое знакомое и в то же время совершенно мне неизвестное.
— Как? — спросила я. Спросила голосом Оливии, но с таким оттенком усталости, какого у Оливии никогда не могло быть. Как мне ежедневно смотреть на него? Все равно что общаться с прекрасным обвиняющим призраком сестры и чувствовать вину за то, что не смогла ее спасти. Но не этого я боялась и понимала это. Все, глядя на Оливию, видели мягкость, красоту и женственность. Только я видела слабость и уязвимость. Она была потенциальная жертва.
Превратив меня в мою сестру, Майках и Уоррен, сами того не ведая, совершили то, чего я больше всего боялась.
— Я наблюдаю за движениями на мониторе.
Я вздрогнула, виновато выронила зеркало и подняла голову. На пороге стоял Майках. Он ждал приглашения. Я кивнула, и он вошел, настороженно косясь на меня, как на львицу в клетке.
— Хочешь пить? — Он налил воды из пластикового кувшина и протянул мне бумажный стаканчик. Потом сложил руки на своей массивной груди и стал ждать. Вода была свежей и холодной, вкус ее не изменился, и я сразу все выпила.
— Спасибо.
Он улыбнулся, успокоенный, поставил стаканчик на стол и присел на край кровати. Для такого большого мужчины питался он с поразительной легкостью.
— Как ты себя чувствуешь?
Я задумалась. Никаких постоперационных болей. Для мертвого человека я чувствовала себя удивительно хорошо. Мин для человека в коме. Тем более для того, у кого вместо подушечек пальцев мрамор.
— Неплохо, учитывая обстоятельства.
— Так и должно быть. Ты излечиваешься быстро и без последствий. И я был очень осторожен.
Я поняла, что так он пытается извиниться.
— Спасибо.
Легкая улыбка исчезла, сменившись наморщенным лбом и полными тревоги глазами.
— Мне казалось, перемены тебе понравятся. Не перестаю думать о том, как подействует на тебя жизнь в теле сестры.
— Не обижайся, Майках, но для меня все это совершенно новое. Метаморфоза, люди, пытающиеся меня убить, не говоря уже об этом новом остром нюхе. — Вздох мой глухо отразился от стен палаты. — Я двадцать пять лет привыкала к своему лицу, а теперь… я ничего о себе не знаю.
Не знаю, кто я теперь. Джоанна Арчер? Оливия Арчер? Супергероиня двадцать первого века. Бога ради?!
— Смена личности члена Зодиака после сверхъестественного события — это стандартная процедура очистки. Конечно, случай даже для нас чрезвычайный. Обычно мы готовим субъекта к перемене, но с тобой у нас просто не было времени. Мы не хотим потерять тебя, Джоанна. Ты особенная.
Я невесело улыбнулась… Сейчас это звучит неплохо.
Майках вздохнул.
— Послушай, не знаю, что сказал тебе Уоррен, но мы на грани поражения. За последние два месяца были убиты три звездных знака, а они не были новичками. Настоящие профессионалы, элита, потомственные агенты Зодиака. Поэтому нам нужно было действовать быстро, чтобы обезопасить тебя и изменить твою личность. Теперь никто понятия не имеет, кто ты на самом деле, понимаешь?
Я не поняла, но все равно кивнула.
— И никто не знал Оливию лучше тебя, верно? Ты можешь ходить, действовать, реагировать, как она. Это большое преимущество: иначе тебе пришлось бы изучать бесчисленные привычки и вырабатывать новую личность. Для тебя это очень упрощает положение. — Он помолчал. — Дополнительное преимущество в том, что ты остаешься близкой Ксавье Арчеру.
— Я не хочу быть ему близкой, — заявила я. Майках ничего не ответил, и я уже начала воспринимать это как дурной знак. — В чем дело?
— Он в комнате ожидания. Его не пропускают уже три дня.
— Нет.
Я отвернулась, сжимая руками живот. «Он дожидается встречи с Оливией, — с горечью подумала я. — Не со мной».
Майках кивнул, с готовностью соглашаясь с моим желанием. Со слишком большой готовностью. И когда он протянул мне руку, я с опасением посмотрела на него.
— Не хочешь ли немного подвигаться?
Я не хотела, но тело мое настолько болело от вынужденной неподвижности, что я взяла его за руку и впервые за много дней встала. Закружилась голова, но спустя какое-то время я кивнула Майкаху: все в порядке. Он провел меня к креслу перед большим, во весь рост, зеркалом.
— Посиди здесь. Привыкай к вертикальному положению. Я поняла, что он делает. Он хотел, чтобы я привыкала к своему лицу, привыкала видеть себя такой же, какой увидит меня мир. Майках развернул кресло на колесиках, так что я вся отражалась в зеркале, и пододвинул соседний столик. А потом сделал нечто совершенно неожиданное. Достал из ящика в столе щетку и принялся расчесывать мне волосы.
Как у такого большого человека может быть такое мягкое прикосновение?
— Знаешь, я был знаком с твоей матерью, — заметил он, не обращая внимания на то, как я напряглась. Просто продолжал осторожно расчесывать волосы от корней до кончиков, оборачивая каждую прядку вокруг пальца, прежде чем убрать в сторону. Я отвела взгляд от своего лица и принялась наблюдать за движениями его пальцев, за прирожденной точностью хирурга. — На самом деле ты очень на нее похожа. У тебя такие же скулы… вернее, были такие же. Во всяком случае, — торопливо добавил он, когда я нахмурилась, — твоя мать была великолепна. И смертельно опасна. Я никогда ни раньше, ни потом не видел такого мастерства сражения на дубинках. По правде говоря, я был в нее слегка влюблен. Все мы были в нее влюблены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
