Примерно час ушел у сторон на то, чтобы утрясти все детали сделки, все бумаги были подписаны. Гвоздь встал и, не прощаясь, вышел из комнаты переговоров. До Богданова долетела его фраза, которую он бросил в телефонную трубку уже в дверях:
— Да, Макс! Дело сделано. Можешь, звонить.
В этот момент Богданов почувствовал тревогу, поняв, кому собирался звонить Харламов. Через пару минут телефон Богданова завибрировал, и он, не ожидая ничего хорошего от этого разговора, поднял трубку:
— Звоню поблагодарить тебя за то, что вместо угробленного TOTOMAX с оборотом 1 лярд зелени, ты мне отдал TotalBET с оборотом 1,5! Я б сам так не смог! — со смешком произнес Макс.
— И тебе, спасибо, что ты вернул мне заводы, стоимость которых в два раза больше, чем TotalBET, — с ехидством ответил Богданов.
— Какие заводы? — невозмутимо парировал Харламов.
Повисла напряженная тишина. Богданов встал с кресла и почувствовал, как пол уходит из-под ног.
— В смысле, какие? Ты обкурился, Макс? Только, что мы подписали куплю-продажу! «Арвис-групп» купила у «HMG» винзаводы за 1 рубль, а «HMG» купила у «Арвис-групп» TotalBET за 1 рубль, — голос Богданова сорвался от волнения.
— «HMG» действительно купила у «Арвис-групп» TotalBET за 1 рубль. Я уже дал распоряжение сделать оплату, а на счет остального — в первый раз слышу, — Макс тяжело вздохнул.
— Только что твой Гвоздев подписал продажу винзаводов! — Богданов буквально орал в трубку.
— Сережа, ты не нервничай так! Гвоздь не имеет полномочий подписывать договор! Давай я тебе юридический ликбез проведу. Продажа имущества предприятий — это крупная сделка, и чтоб ее подписать директор должен получить одобрение собственников, которое оформляется протоколом. Пока все улавливаешь? — насмешливо спросил он.
— У него был протокол! — выпалил Богданов.
— Правда? Хм, а я один из миноритарных собственников, согласие, которого согласно недавно внесенных изменений в уставы этих предприятий, обязательно должно быть получено при крупных сделках! А я такого согласия не давал. Спасибо, Серега, что вовремя сообщил мне. Завтра же утром подам иск в суд о признании сделки по продаже не действительной. А Гвоздю задам атата за самоуправство, — Макс рассмеялся в трубку, уже не сдерживая себя, — Шах и мат, Богданов!
Сейчас он понял, почему Харламова не было на сделке. Ведь по легенде он якобы не знал о продаже винзаводов. Весь ужас сложившейся ситуации стал доходить до Богданова — погнавшись за тем, чтоб вернуть большую часть своего состояния, он потерял все!
— Ах, ты, падла! Я грохну тебя, Макс! Грохну, тварь, — в ярости хрипел Богданов.
— О! Ну ты ж вроде уже пытался. Двоих киллеров мы нейтрализовали, одного — перекупили. А сейчас, когда у тебя бабла будет «кот наплакал», хмырей, которых ты сможешь нанять за имеющиеся у тебя деньги, моя охрана скрутит как слепых котят, — без тени волнения ответил Харламов.
— Ничего! Я завалю всех, кто тебе дорог! Возле каждого ты свою охрану не поставишь! А когда придешь на могилки к ним поплакать, там я тебя лично встречу, — не унимался Богданов.
— Упс! Не повезло, Серега! У меня нет уязвимых мест! Я один как перст. Все кто был мне дорог уже на том свете. Есть только отец, но он такой гондон, что даю тебе свое благословение его завалить, — ледяным тоном сообщал ему Макс.
— Врешь! Есть у тебя ахиллесова пята! Видел в светской хронике — у тебя постоянная подружка, на которой ты вроде как даже жениться собрался, — вкрадчиво выложил последний козырь Богданов.
— Да, есть такая. Ну, так любимая всегда со мной! Так любим друг друга, что как «ниточка с иголочкой», куда я, туда и она. Верно, Крис, дорогая? — Макс задал вопрос куда-то в пустоту, и оттуда ему ответил женский голос «Да, дорогой!», — Ее завалить будет также нереально, как и меня самого! Ну что, Серега, было приятно поболтать с тобой, но тут меня уже ждут. Ой, она у меня такая горячая штучка, все пока, пока… — Макс нажал отбой.
Богданов стоял по центру пустого кабинета, сжимая в руках телефон. Масштабы катастрофы вырисовывались перед его затуманенным взором. Его привычный образ жизни будет ему теперь не доступен. Красивые женщины, дорогие курорты, рестораны, элитный алкоголь — ничего из этого он позволить себе уже не сможет. Все друзья, все, кто раньше лебезил перед ним, отвернуться от него, как от изгоя. Он банкрот! Иная жизнь его не устроит. И в этот момент он уже принял решение о том, каким будет его следующий шаг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
* * *
Эта битва вымотала его. Странно, вроде должен испытывать чувство триумфа, но его не было. В последнее время Харламов намеренно вел активную светскую жизнь — бесконечные тусовки для богатых и знаменитых, благотворительные вечера, шоу-показы и прочее и прочее. Все вечера были расписаны и посвящены этой тошнотворной тягомотине. Вот и сейчас ночь спустилась на Москву, а он едет на очередной великосветский прием, чтоб позировать перед камерами и улыбаться, как же все это его достало. Макс каждый раз одеваясь и занимая место в машине, уговаривал себя, что так нужно для дела, нужно быть все время на виду, пока враг не будет полностью повержен. Вызывая огонь на себя, а, не прячась как крыса, Макс заставлял наемников, которых покупал Богданов, самим «выти на свет» и показать свое лицо. По сути, он ловил киллеров на живца, которым на этот раз был он сам. На мероприятиях была не только его охрана, а еще и система безопасности организаторов, кругом камеры, потому как ни странно там было проще и быстрее вычислить тех, кто пытался охотиться на него.
Рядом с ним на заднем сидении черного Майбаха, гордо вскинув голову, сидела Крис. Она молчала, как он ее и просил, только время от времени расправляла складки на своем серебристом платье в пол. Макс окинул ее взглядом и с тоской вспомнил другое серебристое платье на другой женщине. Другая… Где она? Чем занята сейчас? По-прежнему ли также ярко светит?
Чтоб отвлечься, он в смартфоне открыл новостную ленту в Яндексе и стал листать последние новости в мире и сводку по Москве. «Сегодня, около восьми часов вечера в своем офисе на Северо-западе Москвы застрелился владелец «Арвис-групп» — Богданов Сергей Романович. Предположительно причиной самоубийства стали проблемы в бизнесе…», — Харламов уже не читал дальше.
— Слабак, — пробурчал себе под нос Макс и тут же дал указание водителю развернуть машину и возвращаться в особняк.
ЭПИЛОГ
…
Нам некого винить за нелюбовь.
Мы все своими сделали руками.
И это ты мне в спину первым бросил камень.
Нам сожалеть и клясться ни к чему.
Твои слова уже давно не греют.
А что нас не убьет, то сделает сильнее
…
Леля просто отрывалась, подпевая певице, голос которой заполнял салон ее маленькой машинки. Текст песни, как нельзя более точно передавал ее настрой. Она страдает, ей тяжело, но она не сломлена! Нет, жизнь продолжается. Все только к лучшему. С Харламовым все равно не было будущего. А поставив точку в их отношениях, он избавил ее от необходимости скрываться. И Леля уже как месяц вернулась в Москву. Она, наконец, жила своей прежней жизнью.
Леля с энтузиазмом снова взялась за диссертацию и в промежутках между научной работой, которой она целиком посвятила почти все свое время, она искала способы заработать на жизнь. Ей везло, предложения «халтуры» поступали регулярно, и она не бедствовала. А сейчас Филатова, воодушевленная, ехала на встречу в какой-то навороченный бизнес — центр, где разместился офис международной компании, занимающейся созывом научных конференций и бизнес — форумов. Лелю попросили помочь составить список спикеров математической конференции, естественно, выступить самой, дать предложения по регламенту, да и вообще войти в состав организаторов этого мероприятия. Для нее это новый опыт, новые возможности, которым она была безмерно рада.
Увидев фасад здания из стекла и бетона, устремленный ввысь, и войдя вовнутрь, Леля почувствовала себя неловко. Все здесь кричало о больших деньгах. А она еще, как всегда, одета в спортивном стиле, а тут все — в классике, как с иголочки. На голове у нее небрежный пучок, а у местных дам — идеальные укладки. Леля, ненадолго растерявшись вначале, затем рассудила, что если высоко задрать нос и гордо продефилировать через холл на первом этаже, то все будут думать, что это не она здесь инородное тело, а наоборот — они все вместе взятые здесь случайно. Вот так! Оказавшись у лифта, Леля все еще была в роли этой царственной особы, которая имеет привилегированные права — находится тут, и делать это в чем пожелает.
