Леди Генриэтта сидела в большом плетеном кресле-качалке на веранде своего дома и читала свежее письмо от леди Маргарет. Много лет прошло, а она помнила все, как вчера: свою сделку с Пресветлой богиней, тяжелые часы сострадания и утешений, необходимые убитой горем леди Маргарет, приезд Ричарда Колвейна, отъезд в Южный крест. Все они тогда изменились, многое потеряли, но и приобрели тоже. Леди Маргарет удалось сохранить семью во многом благодаря малышке Джулии, а Генриэтта обрела подругу на всю жизнь.
Письма леди Маргарет тревожили ее, точнее та обстановка, что складывалась в Эссире. После гибели Амины и несчастного брака с принцессой Анной (которая вскоре после возвращения на родину не вынеся презрения матери и всего вестральского двора, закончила свой земной путь, отравившись ядом) король очень изменился. Полностью ушел в дела, в работу по созданию флота, по созданию первой Арвитанской академии наук, и первой же колонии для переселенцев полукровок. Для этого он отдал им в безвозмездное пользование лучшие земли на юге страны, лишившись тем самым поддержки большинства знатных семей. С того случая с королевой Анной, король презрел светское общество, и практически не появлялся при дворе, отдав его на откуп леди Ровенне. Все свое время он проводил либо в море, либо в своем загородном замке с минимальным количеством слуг.
«Ричард много раз убеждал его смягчиться к знати, не игнорировать их, и тем более не конфликтовать», — писала леди Маргарет в своем письме, — «Но разве он способен кого-то слушать? Он отвергает все их просьбы и предложения, наказывает, лишает целые семьи состояний одним росчерком пера. Мне кажется, он мстит им за все, что случилось с Анной, за то, что вынужден воспитывать мальчика, как своего. А ведь Киран не виноват, он всего лишь ребенок. Ричард уже видит во всем этом тревожный сигнал, и очень надеется на новую женитьбу».
Да, слухи о том, что король снова женится, достигали и их берегов. На этот раз невеста выбиралась не по принципу выгоды брака, а по здоровью. Очевидно, король до сих пор не оставил надежду на наследника. Феликс, большой любитель подобных развлечений, устроил настоящий смотр невест. При этом ни титулы, ни положение никого не интересовали. Девушка должна была просто быть красивой, образованной, но самое главное, здоровой. И, кажется, одна такая нашлась, подходящая по всем параметрам. Леди Генриэтта искренне желала ему удачи, но понимала, что едва ли новый брак что-то исправит.
Сорос всерьез увлекся внешней политикой и отсутствовал в стране большую часть года, разъезжая с дипломатическими миссиями. Леди Маргарет даже выразила недоумение, предположив, что он от чего-то бежит. И как точно она попала пальцем в небо. Он и в самом деле бежал, но не отчего-то, а от одной конкретной проблемы, имя которой леди Ровенна Элиран.
Десять лет — не долгий срок, чтобы сделать себе имя, но леди Элиран удалось стать чуть ли не самой известной женщиной Арвитана, затмив своей персоной всех. Слишком сильно было ее влияние на дела, на политику, на самого короля.
«Уж лучше бы он женился на ней что ли. Но, кажется, короля совсем не волнует чье-либо мнение, даже мнение самой леди Ровенны. Они то ссорятся, то мирятся. Он то холоден, то зовет ее в свою постель. Странные отношения».
Леди Генриэтта была согласна с подругой, но предпочитала в письмах о своих мыслях не распространяться. Дочитав письмо, леди снова поморщилась. Каждый раз она заканчивала его одной и той же фразой: «До свидания, моя дорогая подруга, очень надеюсь, что оно когда-нибудь состоится». Леди Маргарет постоянно звала их к себе, но леди Генриэтта скорее предпочла бы умереть, чем везти дочь в столицу. Ей все еще снились те ужасные сны, уже реже, но они, как дамоклов меч, висели над судьбой дочери, лишая ее покоя и счастья, которое могло бы дать это прекрасное место, где воздух, природа, солнце, даже сами жители сияют добротой. Она ни разу не пожалела, что поселилась здесь.
— Миледи, вы бы шли в дом, прохладно уже, — проговорила кухарка Полли, отвлекая женщину от размышлений. Они вместе с мужем и дочерью уже десять лет служили в поместье и жили в небольшом гостевом домике недалеко от главного дома.
— А дети уже вернулись?
— Нет, все еще по полям да лесочкам бегают.
— Полям, да лесочкам, — нахмурилась леди Генриэтта. Знала она эти поля, и имя у них имелось — Артур Пибоди, мальчишка, который задурил голову ее дочери. А все Бертран виноват. Разве мало в Южном кресте хороших работников? Так нет, он пригласил для осенней уборки именно их.
— Да зачем же кого-то звать, если Пибоди уже много лет этой работой занимаются, хорошие, ответственные люди, — говорил он ей.
— Да, а ты видел, как их старший на нашу Мэл посматривает? Как голодный лев глазами пожирает.
— Опять тебе что-то мерещится жена, — не поверил Бертран. — То граф Айван не так глядит, то доктор Харрис не то говорит, то теперь Артур тебе не мил.
А что делать, если все это действительно так и с графом, и с этим мальчишкой. Одна радость, доктору Харрису почти под пятьдесят, и ничего кроме больницы его не интересует.
— Полли, попроси Авеля сходить к старой водонапорной башне. Может, там они?
— Попрошу, конечно, попрошу, — кивнула Полли. За столько лет службы при доме она успела изучить характер господ и заметить, что леди Генриэтта слишком сильно опекает дочь, да она сына своего, Уилла так не опекает, а он еще малыш совсем, и пяти лет нет, а все равно, Мэл для нее, словно свет в окошке. Впрочем, не для нее одной.
* * *
— Давай убежим?
— Что? Куда? Зачем?
— Да куда угодно. На острова. Поженимся, я на корабль пойду служить, а ты…
— А я буду ждать тебя на берегу.
— Да, — с придыханием ответил Артур, заключая Мэл в объятия и зарываясь носом в ее чудесные волосы, длинные, шелковистые, и пахнущие медом. — Я так люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — улыбнулась Мэл, мягко высвобождаясь из его объятий. — Но зачем нам бежать? Мы же не преступники.
— Твоя мать никогда не благословит нас.
— Но как же, без родительского благословения-то? Так нельзя.
— Ты просто не любишь меня, как я тебя, — вскричал парень и отвернулся.
— Да я не понимаю, что с тобой? Что тебя так тревожит? Ведь я никуда не денусь. Через два года мне исполнится восемнадцать, и мы поженимся.
— Я не могу ждать так долго.
— А мне ждать тебя на берегу предлагаешь, — пожурила его Мэл.
Артур Пибоди был не простым человеком. Возможно потому, что был старшим в своей многочисленной семье, где помимо него на иждивении у родителей оставалось еще девять братьев и сестер. Мистер Пибоди всю жизнь проработал лесорубом и подолгу пропадал в лесу, оставив хозяйство на руки своей хрупкой, изможденной работой и безденежьем жены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
