В течение двухчасовой перестрелки Карл должен был остаться без своей артиллерии вовсе и давно бежать без оглядки, если бы ему это только еще удалось. Но, имея артиллерию, пятикратно превосходящую противника, и получасовой перестрелки станет вполне достаточным, чтобы оставить от неприятельской армии мокрое место, стреляя к тому же еще из-под защиты заранее возведенных укреплений. Тут особого количества боеприпасов и не потребуется (сославшись на необходимость пополнения которых Петр сбежал якобы в обоз, а на самом деле куда как далее).
Что же произошло там, под Нарвой, на самом деле?
Сначала определим целевое назначение подтасовки фактов, произведенное советской исторической «наукой».
Заинтересованность в возвеличивании Петра большевиками объясняется принадлежностью к наследникам именно его «славных дел» пламенных борцов уже за нынешнее «народное» дело. А потому и потребовалась им для промывания наших мозгов столь теперь шокирующая лжеверсия, ни с какими историческими данными не совпадающая и извращающая слишком очевидные для всех факты.
Но что ж с пушками-то советские историки свой вариант случившегося с Петром конфуза как следует не подрихтовали?! Ведь высоси из пальца вдобавок к двум с половиной десяткам тысяч шведских солдат еще сотенку-другую такого же «качества» пушечек — и возводи Петра в великие гении, как и полагается, по всем правилам лжеистории. Ведь если из Ленина манекен сделали, то почему бы его не сделать и из Петра? Ведь если ленинские дела сокрыть уже просто невозможно, так как они у всех на виду, то сочинить очередную сагу о «преобразователе» — дело плевое, не создающее никаких проблем.
Так ведь конфискованные шведами у разбежавшихся петровских потешников пушки, в качестве просто ничем неопровержимого вещдока, остались-то — у неприятеля! И они их теперь имели возможность всему миру экспонировать: поглядите, мол, с какой шушерой нам воевать приходится — вояки почище чухонцев будут.
Потому с версией советской энциклопедии такая весьма существенная неувязочка и приключилась. Однако же, помимо слишком явного аргумента с пленением шведами пушек, в те времена было общеизвестно, что Петром была приведена под Нарву:
«…самая многочисленная из армий европейских государств» [149, с. 134].
Что подтверждается теперь и нынешними источниками. Много ранее же это ни для кого не было секретом:
«Войско, которое должно было начать осаду Нарвы, состояло из трех вновь сформированных дивизий под командой генералов Головина, Вейде и Репнина, из 10 500 казаков и нескольких иррегулярных отрядов — всего 63 520 человек. Дивизия Репнина, насчитывающая 10 834 человека, и малороссийские казаки оставались еще в пути, что сводило действительный наличный состав к 40 000 человек[36]. Но Карл XII со своей стороны не мог привести осажденному городу больше 5300 человек пехоты и 3130 конницы» [16, с. 310].
Именно эти цифры до прихода к власти в России наследников дел Петра являлись общепринятыми и сомнению не подлежали ни у кого из мало-мальски уважаемых историков. А в особенности у флагманов западнической версии российской исторической науки, Петру глядящей буквально в рот:
«Карл быстро шел к Нарве… и утром 19 ноября явился перед русским лагерем, имея около 8500 человек войска»[37] [125, с. 600].
«Кроме того, принужденное идти от Везенберга по совершенно опустошенной стране, отделенное от своего лагеря и вследствие этого вынужденное нести с собой жизненные и боевые припасы, это войско, очутившись после ряда усиленных переходов перед врагом, в пять раз более многочисленным, оказалось в состоянии полного истощения»[38] [16, с. 310].
То есть, следуя логике данных строк, не просто с шестидесятитысячным войском Петр I вторгся в страну Ливонию, но и с войском самых отъявленных мародеров, потому как после их здесь всего двухмесячного присутствия эта страна из цветущей стала вдруг совершенно опустошенной!
Вот что сообщает о способах воевать с мирным населением петровских птенчиков Соловьев:
«5 сентября Шереметев вошел безпрепятственно в Везенберг, знаменитый в древней русской истории Раковор…» [124, с. 8]. Ну и как же он поступил с русской древностью, занятой освободительным русским воинством? Как и обычно поступал: «…кучи пепла остались на месте красивого города» [124, с. 8].
Так производилось «освобождение» по-петровски. Но здесь следует отдать должное петровским мародерам, они и со всеми иными захваченными городами поступали точно так же, как и со своими собственными древними. Соловьев продолжает:
«Та же участь постигла Вейсенштейн, Феллин, Обер-Пален, Руин; довершено было и опустошение Ливонии. В конце сентября Борис Петрович возвратился домой из гостей: скота и лошадей, по его объявлению, было взято вдвое против прошлого года, но чухон меньше, потому что вести было трудно» [124, с. 8].
И вот что разъясняет нам теперь уже Костомаров о том, каким это образом птенчикам удавалось облегчить свою тяжелую дорогу назад:
«Города и деревни сжигали дотла, опустошали поля, уничтожали домашний скот, жителей уводили в плен, а иногда целыми толпами сжигали в ригах и сараях…» [51, с. 643].
То есть этим пресловутым «облегчением пути» являлась «всего лишь» замена уничтожения скота зверским уничтожением людей!
Костомаров далее сообщает:
«1704 год был замечательно счастлив в войне со шведами…» [51, с. 646].
И вот по каким причинам.
Петр: «…опустошил Эстонию таким же жестоким способом, как в прежнее время Ливонию… 9 августа взята была Нарва…» [51, с. 646].
Это приободрило воинство палача-Петрушки. Его не знающие пощады кровавые сардары: «…истребляли и старого, и малого» [51, с. 645]. «По одной лишь рижской дороге они выжгли более 600 поселений» [53, с. 28].
А вот как «по рыцарски» Петр поступил затем и с защитниками этого города:
«…комендант города вступил в переговоры о сдаче. «Accord», подписанный 15 июля содержал 65 пунктов, позволяя гарнизону уйти к своим… Однако царь подписанных Шереметевым условий не выполнил и задержал шведов, как военнопленных» [53, с. 73].
Вот еще штришок по части «рыцарства» и чести:
«24 июня Выборг сдался на «accord». По его условиям гарнизон уходил «с пожитками и семействами…» Однако после капитуляции Петр не сдержал слова и объявил 3880 шведов военнопленными» [53, с. 74].
Вот этого «дивного гения» истинная личина! Клятвопреступничество, на самом деле, являлось одной из главных составляющих пресловутой петровской «политики».
А вот и еще детали исполнения его людоедской доктрины. На этот раз про петровскую «политику» нам сообщает беллетрист Лажечников:
«…кругом небосклона встали огненные столбы: это были зарева пожаров. Из тишины ночи поднялись вопли жителей, ограбленных, лишенных крова… Таков был… способ… воевать, или, лучше сказать, такова была политика… делавшая из завоеванного края степь… — жестокая политика…» [56, с. 253].
Но достаточно часто, о чем свидетельствуют просто холодящие кровь потери среди русского населения западных земель, и эти вопли поднимать было некому. Петровскими «потешными», долго приучавшимися Петром, еще в пору его вьюношества, палить из пушек по мирному населению:
«Деревни полностью выжигались. Пойманные… поголовно уничтожались. Причем преимущественно зверскими методами» [53, с. 6].
Такие карательные экспедиции со стороны антихристова воинства превращали некогда цветущий край: «…в безлюдную пустошь с сожженными деревнями, уничтоженными посевами и отравленными колодцами» [53, с. 49].
И вот какими страшными цифрами эта звериная политика Петра отразилась на землях Белоруссии:
«Белорусский народ потерял… в годы Северной войны 900 тысяч из двух миллионов» [132, с. 142].
Таков был «способ воевать» у зверя, уничтожившего половину мирного населения Белоруссии, вдвое перекрывшего своей кровожадностью последователя своих «славных дел» — Адольфа Гитлера. Зря фюрер порешил нацистам сверяться в тонкостях пыточно-палаческого искусства у своих коллег по социализму: они лишь щенки — жалкие и ничтожные подражатели своего далекого предшественника. Надо было за подобным опытом обращаться сразу к главному в этом вопросе льву — наивеличайшему специалисту по преобразованию живых людей в мертвых — Петру I.
Русские православные воины-стрельцы — защитники Отечества — для подобного рода «политики» совершенно не годились. Здесь требовалось иное воинство: то, которое без приставочки эрзац- в обиходе не употребляется. А потому именно такие банды, способные не воевать, но лишь грабить, убивать и насиловать и формировались им. Вот почему его «потешные» обучались в его еще вьюношеском начале этих самых «дел» на обстреле мирного населения из пушек! Своего собственного, заметим, населения…
