Мне б только до той вон канавы Полмига, полшага прожить; Прижаться к земле И в лазури Июльского ясного дня Увидеть оскал амбразуры И острые вспышки огня. Мне б только Вот эту гранату, Злорадно поставив на взвод, Всадить ее, Врезать, как надо, В четырежды проклятый дзот, Чтоб стало в нем пусто и тихо; Чтоб пылью осел он в траву! ...Прожить бы мне эти полмига, А там я сто лет проживу! Август 1943 г.
* * *
Утешителям не поверишь, А молиться ты не умеешь; Горе горем до дна измеришь, Не заплачешь — окаменеешь. Злее старости, горше дыма, Горячее пустынь горячих Ночь и две проклубятся мимо Глаз распахнутых и незрячих. Все — как прежде: стена стеною, Лампа лампою, как бывало... Здесь ты радовалась со мною, Молодела и горевала. А отныне все по-иному: День дотлеет, и год промчится, Постоялец прибьется к дому, Да хозяин не постучится. Ноябрь 1944 г.
В СЕКРЕТЕ
В романовских дубленых полушубках Лежат в снегу — не слышны, не видны. Играют зайцы на лесных порубках. Луна. Мороз... И словно нет войны. Какая тишь! Уже, наверно, поздно. Давно, должно быть, спели петухи... А даль чиста. А небо звездно-звездно. И вкруг луны — зеленые круги. И сердце помнит: было все вот так же. Бойцы — в снегу. И в эту синеву — Не все ль равно, Кубань иль Кандалакша? — Их молодость им снится наяву. Скрипят и плачут сани расписные, Поют крещенским звоном бубенцы, Вся — чистая, вся — звездная Россия, Во все края — одна, во все концы... И в эту даль, в морозы затяжные, На волчий вой, на петушиный крик Храпят и рвутся кони пристяжные, И наст сечет грудастый коренник. Прижать к себе, прикрыть полой тулупа Ту самую, с которой — вековать, И снежным ветром пахнущие губы И в инее ресницы целовать. И в час, когда доплачут, досмеются, Договорят о счастье бубенцы, В избу, в свою, в сосновую вернуться И свет зажечь.... В снегу лежат бойцы. Они еще свое не долюбили. Но — Родина, одна она, одна! — Волнистые поляны и луна, Леса, седые от морозной пыли, Где волчий след метелью занесен... Березки, словно девочки босые, Стоят в снегу. Как сиротлив их сон! На сотни верст кругом горит Россия. Декабрь 1942 г.
АНАТОЛИЙ СОФРОНОВ
ШУМЕЛ СУРОВО БРЯНСКИЙ ЛЕС
Шумел сурово Брянский лес, Спускались синие туманы, И сосны слышали окрест, Как шли тропою партизаны. Тропою тайной меж берез Спешили дебрями густыми, И каждый за плечами нес Винтовку с пулями литыми. В лесах врагам спасенья нет: Летят советские гранаты, И командир кричит им вслед: «Громи захватчиков, ребята!» Шумел сурово Брянский лес,
