его всё равно не пустят.
Девять кивает.
— Мелисса, какие у нас варианты?
Мелисса отвечает мгновенно, будто ждала такого запроса.
— На высотах транспортной магистрали действуют международные законы, к которым относится и закон об оказании срочной медицинской помощи всем разумным видам без исключения, — говорит Мелисса. — На всей протяженности воздушной трассы есть пункты Островного Красного креста, это благотворительная организация, они отвергают политику, принимают у себя беженцев и беглецов, если те достаточно щедры в своих пожертвованиях на благо Матери Маат и ее детей. Корабль можно отдать в качестве пожертвования, тогда его продажей займутся островитяне. Это самое разумное решение. Чем ближе доктор будет к столице Тлако, тем больше вероятность, что при переносе информация сохранится без ошибок.
— Курс на ближайший филиал Красного креста, — командует Девять. — Сообщи им, что у нас пассажир, которому нужна медицинская помощь.
— Сделаю.
Девять кажется, что она слышит в голосе Мелиссы нотки удовлетворения и знает, что выбора у неё не было.
Пока корабль медленно меняет эшелон высоты, а они все остаются сидеть в каюте доктора.
— Она знала, как все будет, — говорит Терранс. — Еще до того, как мы взлетели, Мелисса знала. Она проложила нам путь, предопределила его. Творец все видит, знает, как мы хотим поступить и как мы поступим на самом деле. Цепочка принятых решений, приводит нас туда, куда он захочет. Нет свободы воли и нет выбора. Они переставляют нас, как фигурки на доске. Ты вспомни, это же всё как из молитвы! Да придет человек, да родится он, чтобы умереть и провозгласить для вас жизнь бесконечную, и откроется для Вас истина милости Творца и увидите Вы, что все мы равны между собой и перед Ним. И нет отличий, ни в образе, ни в подобии, потому что все мы — пыль. Оболочка же есть не более чем плащ, одежда для души вашей и нет смысла проливать кровь, если она — вода. И много состояний знает эта вода.
Девять чувствует как слова молитвы скрипят и затягиваются, как петля на шее.
— Айя, боюсь, вынужден предположить, что лихорадка, поразившая доктора, заразна, — обращается к ней Преподобный и голос его полон беспокойства.
— Лучше бы он был болен, — отвечает она Преподобному, — но боюсь, авар лен Валлин очень даже в своем уме. Терранс, расскажешь нам, о чем Мелисса попросила тебя?
— Она попросила меня стать Императором, — отвечает авар и снова смеется. — Обещала найти вероятность, в которой у меня будет такая возможность!
— Значит тебе она предложила трон Дерента, доктору стать богом, а что же она предложила вам, Преподобный? И не лгите мне.
— Пора раскрывать карты, Преподобный, — говорит авар. — Мы все фигурки из глины и сейчас в прямом смысле в одной лодке, а единственный способ бороться, это знать об искушениях друг друга и понять, сможем ли мы отказаться от них. Мелисса играет нами, знает, что у каждого есть слабое место. Расскажите, где ваше?
— Я всегда хотел прозреть, — говорит Преподобный и голос его дрожит. — Не физически, как вы понимаете, айя, я хотел узреть истину!
Девять кивает. Глубоко внутри это усталого человека она слышит простое человеческое тщеславие, желание быть замеченным. Долгие годы Даниил тщетно пытался заглушить его верным служением Творцу, а после верным служением Пророку Аррана, но столкнувшись лицом к лицу с чудом, не смог справиться с искушением.
— Я хотел узреть Его милость, ощутить ответное присутствие. Своей слабостью я уничтожил веру в своем сердце, заменил ее на ожидание избранности. И когда она пришла и сказала, что я увижу, сам увижу все, я не устоял. И теперь, — голос Даниила дрожит от восторга. — Это невероятно!
— Вас никто здесь не осуждает, Преподобный, мы все не те, кем хотели быть и не те, кем кажемся со стороны, — говорит Девять. — Расскажите, Преподобный, что вы видите? Мы просим вас об этом, именем того, кто говорил, что все дары, посланные без труда, стоит принимать с сомнением.
— Пророк Аррана завещал сомневаться во всем, но зерно сомнения он рассматривал, как суть, из которой прорастает истина, ведь с сомнений и вопросов начинается поиск, — говорит Преподобный. — Тут вы правы, но то, что я вижу, это похоже на сон и одновременно реальнее чем что либо. Будто само знание во мне. Например, в моей памяти появился некто Уильям де Лири, никому неизвестный инженер из Лурии, одной из семи провинций Халирута. Он прибыл в Край у Трех столбов, когда вместо деревни там еще стоял старый, пограничный город Иррем, город стоял на холме, а в центре, у корней белого дерева, стоял тот же самый дом, что и сейчас, ваш дом, авар лен Валлин. Кажется, он был там всегда, вместе с деревом-маяком и башней. Лири приехал строить новые укрепления, а заодно лечить свой кашель, в тех местах особый воздух. На Краю тогда, как и сейчас, росли самые высокие деревья на всем Плато Рент и в изобилии водилась дичь. Тогда лед не сковывал воду и вода была неспокойная. Лири работал и целыми днями смотрел на воду из окна своей башни, и в один из дней пришло ему в голову возвести дамбу в самой узкой части пролива. Из истории он знал, что вода была там не всегда, и он загорелся идеей вернуть Низине песчаный облик. Строительство по его чертежам, началось в 1447 году, когда случился Синий переворот, а к 1448 году пролив почти полностью осушили. Вы понимаете? 1448 год! Тогда случилось первое объединение великих Домов. Память де Лири говорит мне, что после смерти Мариуса его неведомая наложница и наследник бежали и попросили помощи у Дома Чодари. Монахи укрыли их в крепости Суррен, а семнадцатого дня третьего месяца эннувин, как сообщали сетевые глашатаи, из-за утечки газа, нижние ярусы крепости Суррен взлетели на воздух. Тогда погибла большая часть населения города, несколько тысяч человек сгорели или задохнулись в тоннелях заживо. Это была крупнейшая катастрофа, которую видел мир. Монахи Чодари не поверили в случайность произошедшего и обвинили Дерент в намеренном поджоге. Они назвали сына Мариуса, четырнадцатилетнего Илиаса, законным наследником Вестников и присягнули ему на верность, а он в свою очередь, предъявил права на трон Дерента! Весной, на третий день второго месяц ринну, они объявили Дерентии войну. Именно так началась Первая Красная и я помню это так отчетливо, как будто был там. Я помню, как стоял по колено в мокром песке на дне пролива Трех столбов и смотрел, как снаряды падают с неба, как разлетается в крошку дамба, которую я
