— Богиня!
Геля приостановила нападение, прищурила глаза:
— И что дальше?
— А назовите, девушка, пять ваших любимых предметов, и я сделаю из них самолёт!
Геля оказалась не очень разговорчивой. Её критическое отношение к мужчинам и, в частности, к малорослым, веснушчатым и нахальным — казалось непоколебимым.
— Поиграем. Я тебе пять вопросов — ты честно отвечаешь. Потом твоя очередь. Я отвечу на твои. Попробуем? — предложил Степан.
Пять вопросов — и она узнает насколько серьёзна ситуация с авторским правом на коллекцию. За пятнадцать минут можно справиться с этим допросом и ещё наверстать сон, которого так не хватало последнюю неделю сборов. Но вот тут-то она сильно ошибалась. Олешка про здоровый сон ничего не знал. Он любил работать по ночам и спал урывками, как придётся.
— В твоей жизни были надёжные мужчины? — ошарашил первым вопросом Олешка.
— Нет!
— Это хорошо! Просто замечательно хорошо!
— Что же в этом хорошего, что мне встречаются только козлы?
— Хорошо потому, что ты можешь сравнивать и делать выводы.
— Сравнивать? С кем?
— Со мной, конечно, — не переставая улыбался Олешка.
Через час Олешка всё ещё не задал главных вопросов, а Геля исправно получала ответы на свои. И получалось, что этот неказистый, с её точки зрения, мужичок, прекрасно ориентируется в непонятной истории с потерявшимся Стилистом и очень логично выстраивает действия возможных его недоброжелателей. А попутно доказывает свою исключительность в роли надёжного парня.
Ещё два часа общения с гостем полностью изменили Гелины взгляды на малорослых нахалов. Степен был остроумен, абсолютно непредсказуем в своих выводах и главное — он предлагал помощь, которая выглядела безвозмездной. Ещё никогда Геля не встречала такого мужчину, который бы вёл разговор, не имея за пазухой парочку шкурных интересов. Она всё ждала, когда же Степан начнёт к ней приставать, но Олешка, порядком утомившись, просто потянул за шнурочек бра и погасил свет, приглашая Гелю подумать о сложившейся ситуации, потому что в темноте это можно делать более продуктивно.
И они очень мирно заснули на общем ложе. В шесть мультипликатор по обыкновению проснулся для свершения великих дел.
Маруся с ужасом смотрела на ручку двери, которую кто-то с остервенением дёргал со стороны коридора.
— Юрик, к нам кто-то ломится.
— Ну кто это может быть, кроме Олешки!
И правда, открыв дверь, Маруся увидела Степана с синяком под глазом и Гелю, которая очень вежливо сказала: «С добрым утром».
— Мы должны посмотреть то, что привезла Геля. На этот счёт должна быть четкая и однозначная оценка, — произнёс Олешка.
— Ждём вас в холле, — добавила Геля, и вытащила Степана в коридор.
— Они сговорились! — ахнула Маруся.
— Нет, похоже Степашку взяли в заложники, — рассмеялся Стилист.
Багаж распаковали в большой гардеробной. Геля ловко развешивала на стойке платья, упрятанные в пластиковые мешки. Вся коллекция была в жёлто-золотистом цвете.
— Ты ведь помнишь, над чем работал, под какие модели создавалась коллекция?
Юрик осторожно вскрыл крайний мешок, висящий на стойке. Лёгкая шёлковая ткань безжизненно висела на вешалке. Он вертел в руках платье и ничего не мог вспомнить.
Геля без всякого стеснения спустила свои узкие брючки, сняла майку. Лифчик у неё отсутствовал. Она моментально переместилась в платье и стала перед узким зеркалом.
— Это помнишь? Для Галочки Литвинской шили.
Стилист, набычившись, смотрел на Гелю. Никто не мог догадаться, что происходило у него в голове.
Маруся изо всех сил желала, чтобы он ничего не вспомнил из этой проклятой коллекции.
Юрик, наконец, кивнул головой, и Геля моментально разделась, мелькнув своим подрумяненным в солярии длинным телом, чтобы показать следующее платье.
Стилист мерил шагами гардеробную. Маруся не спускала с него глаз. Олешка разглядывал Гелю, и она нравилась ему без платья.
Моделька сделала пару шагов взад-вперёд:
— А это помнишь?
Латун смотрел, как колышется у её ног шифоновая многослойная юбка, пытаясь разделить: что поистине талантливо и что — «так себе», где радость от события и горечь утраченного вдохновения. И лишь Степан Олешка предельно ясно чувствовал состояние Стилиста и бросился ему на помощь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Юрась, ты будешь показывать эти маскхалаты для пустыни?
— Пустыню мне не потянуть, я не Пьер Карден, — улыбнулся Стилист, и всё встало на свои места.
Было так напряжённо тихо, что тоненький скулёж модельки, звучал особенно трагически:
— А мои два платья? Я их не нашла. Те, что ты придумал для меня. Их нет. Мне не в чем выходить на подиум.
— Я думаю, платья твои здесь. Только они чуток изменены. Кто-то внёс корректуру, изменил, поправил… Некоторые детали выдают себя швами, неродными нитками. В боках тянет. Я вижу другой уровень исполнения, и я не хочу, чтобы эта профанация носила моё имя, — очень спокойно объяснил Стилист.
Хлопнула входная дверь, и в проём с трудом протиснулся огромный чемодан на дутых колёсах, а за ним — ещё один Юрик Латун! Когда двойник Юрика поднял лицо, на которое свисал выкрашенный в три цвета чуб, все узнали Константина Парамонова из «Карамелей».
— Ю-у-ури?ик! Какой сюрприз! — манерно произнёс он, всплескивая руками.
Постояв пару секунд в скульптурной позе, чтобы его запомнили изящным и красивым, Костя раскинул руки и мелкими быстрыми шажками побежал навстречу Стилисту, как видно, намереваясь его обнять.
Юрик вовремя спрятался за Марусю:
— Кто это?
— Костик, который думает, что он — это ты, — процедила Геля.
— Ой, оставь эти хищные подколки, — обиделся новый стилист «Карамелей».
— А где Гена? — с раздражением спросила Геля. — Где арт-директор?
— Сегодня арт-директор — я, — ничуть не смущаясь, ответил Костя. — С Геной у нас тёрки. Он психанул и отказался ехать.
— Но ты здесь при чём?
— Я тоже участник конкурса. Тут и мои идеи есть.
Геля от возмущения чуть не задохнулась:
— Вот этот придурок попортил платья, приехал вместо Гены, оделся в Юркину одежду и хотел срубить его славу!
— Всё складывается как нельзя лучше, — подвел черту Олешка. — Эта задачка — для юристов. А мы свои задачки будем решать: сразим публику наповал свежими идеями талантливой беларуской молодёжи.
— Господи-и-и, — пропел тоненьким голосом Костик. — Ладно уж, Юрий Латун, «вечно молодой стилист», а это кто еще? — он ткнул наманикюренным пальцем в сторону Степана и Маруси.
Олешка вежливо наклонил голову и представился:
— Стратег, инженер, аниматор, режиссер и авиатор, трижды номинант на премию «национальный герой» — Алекс Степашкин. А это, — он повернулся к нахмурившейся Марусе, — героиня нашего проекта. Нестандартная модель, взрывающая стереотипы серых рабов посредственности, — Маруся Шиян.
Костик как-то странно хрюкнул и, резко повернувшись на каблуках, побежал прочь, волоча за собой свой огромный тюнингованный чемодан.
Олешка хлопнул себя по коленям:
— Поехал плакать и вешаться, а мы — за работу.
42. Хитрый Костик
Костик придумал и добавил множество деталей в наряды, придуманные Стилистом, чтобы они стали доступнее для понимания народа. Парамонов «спасал» ставший нечейным проект, вкладывая в это дело всю свою изобретательность, смекалку и таланты. Качество спасения можно было оценивать по-разному, но уж находчивость и догадливость Парамонова переплюнуть никто бы не смог.
Костик к своим целям подбирался осторожно. Шёл обходными путями, останавливался, делал шаг назад, использовал только полезных для него людей, их слабости и ошибки. Умел говорить нужные вещи в нужное время. Но бывали проколы, как с дружком Стилиста.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Гена не захотел быть в доле. По сути дела, ничего страшного не случилось. Стилист отказался от коллекции — и, значит, её можно показать на местных подиумах и продать. Из «Карамелей», конечно, придётся уйти. Парамонов тяжело вздохнул, но через секунду почувствовал, что жизнь продолжается и, не жалея денег, потраченных на роуминг, позвонил в Минск.
