руки лежавший тут же «Везеркастер» и под времени успокаивающий, а порою усыпляющий мерный гул кондиционера стал перебирать струны гитары. В конце концов, очень скоро, душевные излияния пушистого музыканта сложились в очередную песню – скоростную, эмоциональную, наполненную соло-выкрутасами «Pictures OfHome». Песня ему чрезвычайно понравилась: вместе с необычной мелодикой, которая, впрочем, постепенно становилась для Ёжика едва ли не родной, захватывающим развитием и неожиданным финалом, композиция хранила в себе что-то большое. Некий крик души любого человека, очутившегося вдали от близкого и привычного. Неважно, гитарист ты иль поэт, иль грузчик, - этому чувству подвластно любое нормальное, разумное существо. Как ни крути, а чувства ничуть не реже побеждают разум, чем уступают ему. Вдохновлённый пришедшими из уголков памяти ассоциациями и подсказкой неизвестной силы – знатока удивительной музыки и написанных на старом, английском языке текстов, - Ёжик и подобрал песни название. «Pictures OfHome» – «Образы дома». «Blackrock ‘n’ roll» – «чёрный рок-н-ролл» - таким жанром обозначил он своё впечатление от опуса.
«Жаль, не все оценят, - внезапно проскользнула мысль. – Некоторым вовсе не свойствен сплин, пускай и самый слабый. Люди же – с точки зрения ряда исследователей, создатели полузабытого английского языка – в нынешнем состоянии совершенно не способны воспринимать и оценивать прекрасное. А жаль… есть в этом какая-то несправедливость, какая-то вселенская ошибка».
Ёжик удивился масштабности и оригинальности собственных рассуждений. Бережно отложил «Везеркастер» обратно на пухлую мягкую подожку и прошёл в обклеенную дорогой плиткой, современную ванную.
Этаким манером и текло изо дня в день свободное время Ежа.
Дубнеру же, напротив, ввиду постоянной занятости зачастую не удавалось выкроить и минутки для отдыха.
Сперва бобёр бился с руководством отеля за то, чтобы его мохнатому протеже не просто предоставили лучший номер, а также сделали значительную скидку.
- Вы представьте на мгновение, кто к вам заселяется, - доказывал Дубнер, размахивая руками в лёгких стильных перчатках и полоская широкими рукавами модной рубашки-размахайки; тёмные очки с овальными стёклами он засунул в нагрудный карман.
- Я это прекрасно представляю, - кисло отвечал администратор, тушканчик с постной физиономией.
- Да? – недоверчиво, саркастически переспросил бывший электрик, а ныне – видный музыкальный продюсер. – Незаметно, скажу я вам.
- И дальше что? – уныло проронил тушкан. – От того ничего не изменится.
- М-да? – Дубнер так распалился, что тяжёлая золотая цепочка выскочила из-за рубахи. Бобёр убрал её и положил на стойку лапу, величиной не уступающую копыту лося. На пальцах блестели и переливались кольца из различных драгоценных металлов; половина была украшена рубинами, изумрудами и бриллиантами. – А ну-ка позовите-ка сюда директора.
- С какой целью?
- С простой! – рявкнул Дубнер.
Не ожидавший громкой экспрессии, тушканчик отшатнулся. Но остался верен своим взглядам или, быть может, установкам того самого директора:
- Криком вы ничего не добьётесь.
Дубнер выразительно, недвусмысленно хмыкнул. Сунул лапу в объёмистый карман брюк из прочной и весьма недешёвой искусственной кожей, отставил покрытую плотным оранжевым ворсом ногу-пень и вкрадчиво, чуть ли не по слогам произнёс:
- Тогда, вместо того чтобы сделать себе эффективнейшую рекламу, поселив в лучший, наиболее подходящий ему номер гитариста-легенду, ваш начальник обеспечит себя уж точно по уши и как минимум на всю оставшуюся жизнь «чёрным» пиаром, коий ему с радостью предоставят местные жители и отдыхающие, прознав о баснословной глупости одного самоуверенного работника отеля.
Для утомлённого мозга тушкана фраза вышла длинноватой и сложноватой, однако её основную идею он ухватил сразу же. Усугубил или, если угодно, подчеркнул идею звучный бас Дубнера с идеально расставленными акцентами.
Администратор нахмурился, почесал надетую на маленькую круглую голову форменную кепку и, обиженно бросив «Сейчас…», удалился.
Не успел Дубнер, довольно ухмыльнувшись, передвинуть ноги в увесистых тёмно-коричневых ботинках, дабы принять более непринуждённую позу, как из подсобки вырулил директор. Одетый в безукоризненно выглаженный костюм классической чёрно-белой расцветки, он обворожительно, по-лисьи (поскольку был лисом) улыбнулся и, налево и направо источая елей, обратился к Дубнеру:
- Напомните, пожалуйста, куда желал заселиться ваш друг, знаменитый, э-э… - Востроносый директор, непринуждённо помахивая оранжево-белой кисточкой хвоста, просяще, хотя и с некоей хитрецой, свойственной его роду, воззрился на бобра.
- Ёжик С Гитарой, - весомо отозвался продюсер.
- Именно. Именно, - с воодушевлением подхватил лис.
- В лучший номер. Желательно, пентхауз. Ниже ни к чему, если только номера по удобству и обстановке не уступают…
- Больше ни слова, - не произнёс – пропел лис-директор. Снял с доски за спиной ключ-карту на брелоке и протянул Дубнеру. – Вот, прошу, 100-е апартаменты. Красивый номер для красивых постояльцев. – Владелец и руководитель «Орехового леса» уже улыбался во все белоснежные зубы.
Дубнер принял ключ.
- Благодарю. Приятно иметь дело с умными, компетентными людьми.
Когда обладатель широченной спины в белой, узорчатой рубахе вышел на улицу, чтобы отыскать заждавшегося Ёжика, ослепительная улыбка лиса немедленно превратилась в оскал. Храня молчание абсолютно понятное, особенно если взглянуть на застывшие крупные зрачки внутри ярко-зелёных глаз, директор отвесил подзатыльник субтильному подчинённому, вернулся в подсобку и захлопнул за собой дверь.
Вот какого рода занятиями, по обязанности, увлекался Дубнер. Безусловно, избыток их тяготил бобра, и всё же отшельник, волею судьбы превратившийся во влиятельного, известного человека, ясно понимал, что от него, в ближайшем случае, зависит судьба Ёжика. Симпатичного, немного наивного, но талантливого и отнюдь не глупого композитора и исполнителя, сочинявшего, игравшего и певшего вещи, не похожие ни на что другое. Зверька, моментами удивительно напоминавшего бобру его самого в молодости. Если же брать случай крайний, пределы влияния Дубнера, возможностей Ёжика и тайн поджидавшей за углом судьбы размывались окончательно. Гитара, творящая погоду и управляющая ей, «Дубнер Везеркастер»! Невозможно! Непредставимо! Но – лишь считанные недели назад. Все ли раскрыты загадки этого поистине волшебного музыкального инструмента? А если нет, какие мистические сюрпризы поджидают их с Ежом… да хоть сегодня. Или завтра! Дубнер не мог дать ответа.
А потому он заботился о Ёжике, устраивал для него уютный номер со всеми удобствами, договаривался о будущем концерте группы и о солидной рекламе этого мероприятия. Слава о «Необыкновенном Ёжике и его Гитаре – повелителе природы!» должна облететь Южные земли, чтобы добраться и до Западных с Восточными, и до Северных, и до Северо-Западных… и так далее, и так далее, и так далее. Дубнер не жалел сил в борьбе за стадион с десятком тысяч мест, за проданные билеты и заочный успех друга-протеже, за организацию системы, где должны связаться воедино мельчайшие и
