должна была протискиваться сквозь дымоходы.
Честно говоря, я не думала, что кто-то, кроме Санты, должен был протискиваться сквозь дымоходы.
Моё тело поднимало в воздух пепел и сажу, из-за чего в тесноте было трудно дышать. Кровь прилила к моему лицу, и волна головокружения захлестнула меня. Слёзы потекли из глаз, в то время как я почти задыхалась от усилий, которые прилагала, пытаясь дышать, но не кашлять.
Я втянула в себя всё, что было в моих силах, одновременно извиваясь всем телом, как танцовщица живота — или, точнее, как нескоординированная гусеница на скорости. Казалось, прошла вечность, но, наконец, я увидела под собой отверстие дымохода.
Я с облегчением выдохнула, отчего моё тело дрогнуло, и я быстро скатилась вниз на последние несколько футов. Моё падение резко прекратилось, когда мои бёдра прочно и болезненно застряли в дымоходе… удерживая меня в четырёх футах от пола и оставляя голову и плечи болтаться в открытой каминной решётке.
Извиваясь туда-сюда, я пыталась освободиться, но это было бесполезно. Я не могла сдвинуться с места.
— Тьфу! — наполовину застонала я, наполовину заплакала одновременно.
Потянувшись, я попытался ухватиться пальцами за кирпичи, чтобы подтянуться. Когда это не сработало, я огляделся в поисках чего-нибудь, за что можно было бы уцепиться, подтягиваясь. В пределах досягаемости не было ничего, а кирпичи были слишком гладкими, чтобы за них можно было ухватиться. Я была не в силах освободиться и проклинала прекрасный пончик с идеальной глазурью, который съела утром. Хуже этого дня и быть не могло.
Камин был безупречно чистым, как будто им давно не пользовались. Это было бы практически грехом в стае Эвергрин, где звук потрескивающего огня наполнял каждый дом и большинство предприятий.
Это был великолепный камин, напоминающий что-то из богатого загородного поместья в Старой Англии. Легко было представить себе элегантные званые обеды, которые, вероятно, устраивались перед этим внушительным каменным камином много десятилетий назад.
Прищурившись, я попыталась сфокусировать взгляд на остальной части комнаты. Это было трудно, так как тяжелые шторы были задернуты, а большая комната освещалась только одной маленькой лампой. Обводя взглядом темную комнату, я столкнулась лицом к лицу с широко раскрытыми, потрясёнными, от которых замирало сердце, голубыми глазами.
Сани Санты! В этот момент до меня дошло, насколько ужасной была моя идея. В отчаянном желании сбежать от эвергриновских оборотней я представила, как стучусь в парадную дверь и умоляю альфу принять меня. Я не думала о том, как ужасно это будет выглядеть, если меня поймают на взломе и проникновении в дом… А меня определённо поймали. Не было ни малейшего шанса, что альфа проявит ко мне милосердие.
Голубоглазый мужчина прочистил горло.
— Эм, Коул? Я думаю, ты забыл вызвать дезинсектора. Похоже, у нас в дымоходе завелся ещё один вредитель.
Я услышала разочарованный вздох мужчины, который явно не уловил нотки шока в голосе своего друга, но не смогла найти его в полумраке комнаты.
— Компания сказала, что вернётся, чтобы перекрыть дымоход, но это было больше недели назад. Я позвоню ему завтра ещё раз.
— Хорошо, — растянул голубоглазый единственное слово на несколько слогов.
Наклонив голову, он изучал меня с насмешливым видом, а его губа приподнялась.
— Но что мы должны делать с этим? Оно слишком большое для совка, и, по-моему, оно застряло.
— Ну, с предыдущим я разобрался, так что с этим разбирайся ты, Фрост, — голос Коула эхом отдавался из тёмного угла комнаты. — Я оставил сварочные перчатки на прикроватном столике. Смотри, чтобы тебя никто не укусил. Может быть бешенным.
Мой страх перед этой стаей и её репутацией был настолько укоренившимся и сильным, что я забыла, как дышать. К счастью, моё сердце продолжало биться, хотя и колотилось о рёбра с силой, которая обещала, что позже у меня будет болеть. Всё изменилось после пренебрежительного замечания Коула о том, что я кусаюсь.
Я ахнула, возмущённая тем, что со мной обращались как с животным. Ну, я была животным, но не из тех, о ком они говорили. Он зашёл слишком далеко, и мой гнев вытеснил страх, когда он всплыл на поверхность. За приливом крови от ярости последовала ещё одна волна головокружения, напомнившая мне, что я слишком долго висела вверх ногами.
Когда голубоглазый, он же Фрост, с ухмылкой на лице потянулся за толстыми защитными перчатками, последние остатки моего самообладания лопнули.
— Да ладно тебе! Ты, конечно, шутишь! Ты же прекрасно видишь, что я не белка и не енот! И у меня нет бешенства! — запоздало добавила я.
Из тени послышалось насмешливое фырканье.
— Будь осторожен с этим, Фрост. Звучит сердито.
В этом он был прав! Это… то есть я была в ярости. Коул имел полное право убить меня за вторжение на чужую территорию, и я смирилась с этим. Чего я не могла допустить, так это того, что со мной обращались как с безмозглым животным. Если он планировал убить меня, то мог бы, по крайней мере, позволить мне сохранить те крохи достоинства, которые у меня ещё оставались. Ладно, ладно. Вероятно, у меня осталась лишь одна крошечная частичка. Но дело было не в этом.
Я извивалась, покрывая себя ещё большим слоем чёрного пепла, но так и не освободилась. Снаружи раздался волчий вой, за которым последовало ещё несколько. Я застыла. Мой гнев испарился, когда меня охватил ужас. Несмотря на то, что вся кровь в моём теле прилила к голове, я побледнела как призрак.
— Чего они хотят настолько сильно, что рискуют своими жизнями, вторгаясь на мою землю? — прорычал Коул.
«Это… это была я».
Затаив дыхание, я не смогла бы заговорить, даже если бы захотела. Фрост пересёк комнату и склонился надо мной, пока наши глаза не оказались почти на одном уровне. Вблизи он был потрясающе красив, и я воспользовалась возможностью запомнить каждую его чёрточку, веся вверх ногами. Его короткие грязно-русые волосы были зачесаны набок в непринужденной манере, которая, казалось, отражала его дразнящий характер. Он провёл огромной ладонью по своей квадратной челюсти и чересчур драматично постучал пальцем по своим полным губам. Не может быть, чтобы его губы были такими мягкими, какими казались, верно?
— Я не знаю, Коул.
Фрост приподнял бровь, и его глаза впились в мои, оценивая меня.
— Но, я думаю, что наш маленький гость знает. Не так ли, Вредитель?
Вредитель? Кем он себя возомнил, чтобы так меня называть? Я сжала челюсти от желания щёлкнуть зубами, предупреждая его, чтобы он отстал, но это, вероятно, убедило бы его воспользоваться сварочными перчатками, когда он будет освобождать меня.
