с дерева, а затем оттащил девочку в овраг, где и предал её земле.
Юноша ухватился за обрезок верёвки и поволок тело в ближайшие кусты. Маленькая покойница показалась ему странно лёгкой. Она плавно скользила по каменистой почве, почти не цепляясь за острый сланец и колючки.
Джулиано спиной чувствовал, как нервничает отец Бернар, неодобрительно сопя и ёрзая в телеге. Воображение юноши рисовало, как монах крутит по сторонам лысой головой и вытягивает короткую красную шею в надежде вовремя заметить непрошенных всадников или обоз, если таковые вдруг окажутся на старой просёлочной дороге, пока его подопечный совершает деяния, непотребные с точки зрения святого официума.
У корней олеандра Джулиано нашёл небольшое углубление в почве. Он устроил в нём покойницу, заложил маленькое тельце серыми камнями и прочитал короткую молитву. Вставая, юноша зацепил плечом часть цветущей кроны, и душистые лепестки алым водопадом затопили маленький холмик.
— Покойся с миром, дитя, — пробормотал Джулиано на прощанье.
До самого вечера оба путника, не сговариваясь, молчали. Джулиано был не по возрасту задумчив. Юноша жевал соломинку и хмуро поглядывал на пасторальные пейзажи с оливковыми рощами и выбеленными солнцем руинами античных развалин.
Перед закатом телега подъехала к скромной двухэтажной гостинице, увитой лозами зелёного винограда. Навстречу прибывшим вышел низкорослый хозяин в свежем переднике и, раскланявшись, подозвал мальчишку-слугу, который распряг телегу и увёл ослов на конюшню.
Утомлённые жарой и дорогой, путники торопливо спустились в прохладный погреб, отведённый хозяином на летнее время под обеденную залу. Юноша бросил потрёпанный берет на ближайший стол и с удовольствием плюхнулся на табурет, отряхивая солому с помятого камзола. Монах скромно присел рядом.
Кроме отца Бернара и Джулиано в зале находилась ещё парочка купцов в добротной одежде с массивными цеховыми знаками на груди, прыщавый слуга с крупным молодым сеньором в малиновом дублете без рукавов и монах с кислой миной, ковыряющий деревянной ложкой в постной каше. По углам висели благоухающие связки засушенных трав, лука и чеснока.
— А что, отче, не промочить ли нам горло? — спросил Джулиано улыбаясь.
— Да разве ж можно пить вино на святого Марка, — тяжело вздохнул монах, украдкой косясь на собрата в дальнем углу.
— Ваше право: поступайте, как хотите, а я себя ущемлять не стану.
Юноша подозвал мальчишку-разносчика, сунул ему горсть медных ра́месов и вскоре оказался обладателем высокого запотевшего кувшина с вином, графина с водой и пары глиняный кружек. Пряча ухмылку в усы, Джулиано наполнил кружку сверкающей гранатовой влагой и сделал несколько медленных глотков.
— Божественно! — провозгласил он.
Покусывая губу, отец Бернар смиренно наполнил кружку водою на четверть.
— Ну же, отче! Одним грехом больше, одним меньше. Замолите их завтра все скопом, приложившись к святому Престолу. Хоть какая-то выйдет для вас польза от поездки в столицу.
Монах пригубил воды и невольно поморщился. Джулиано неспешно опустошил вторую кружку и медленно наполнил её в третий раз. Красная струя вспыхнула рубинами в тусклом закатном луче, сочившемся в узкое подвальное окошко.
— Эх, Дьябо́лла-искусительница! — прошептал отец Бернар в сердцах и долил вина к себе в воду.
Перекрестив вино, монах жадно припал губами к кружке и одним духом замахнул в нутро её содержимое. Его красное лицо тут же расплылось в довольной улыбке.
— Прости мне, господь, сей грех, ибо страдаю я во имя спасения жизни Джулиано де Грассо. Аминь, — провозгласил он, наливая себе новую порцию под колючим взглядом другого монаха.
Через четверть часа мальчишка принёс Джулиано блюдо с тушёным кроликом и бобами, тарелку с горячим хлебом и ароматный козий сыр. Изголодавшиеся путники с аппетитом навалились на снедь.
Покончив с трапезой, Джулиано отодвинул тарелку, сытно рыгнул и потянулся. Его неосторожный жест пошатнул кувшин с вином, который шустрый подавальщик как раз в это время проносил мимо. Вино плеснуло алой волной и расплылось багровыми потёками по малиновому дублету молодого незнакомца.
— Сеньор, руки-крюки! Я требую, чтобы вы извинились! — за спиной Джулиано раздался слегка нетрезвый голос облитого человека.
— Прошу вас, хозяин, — проскулил его слуга, молитвенно вскидывая ладони перед собой, — довольно с нас неприятностей! Ваш отец строго-настрого наказывал вам…
— Молчи, подлец, когда разговаривают два благородных человека! — незнакомец с размаху ударил слугу в ухо. Подросток пошатнулся, схватился за щёку и умолк.
— А вы сеньор, потрудитесь-ка извиниться!
— Де Грассо никогда не извиняется перед грубиянами!
Юноша встал, гордо выпятил грудь и расправил плечи.
— Мой меч сейчас заставит вас поступиться своими принципами! — заревел облитый мужчина, выхватывая стальной клинок из ножен.
Джулиано не требовалось долго упрашивать, и он тем же манером повторил движение незнакомца.
Видя, что дело запахло жареным, купцы повскакивали с лавок и бочком двинулись к выходу, худой монах, прикрываясь широким подносом, юркнул в ближайший угол точно мышь.
— Сеньоры, пожалуйста, успокойтесь! Вы перебьёте мне всю посуду, — не слишком искренне воскликнул хозяин гостиницы. Он уже подсчитал в уме неминуемые убытки от грядущей потасовки и теперь прикидывал, как на них получше навариться. — Только не убивайте друг друга насмерть! Побойтесь бога и деву Марию!
— Я видел, как вы толкнули разносчика! — продолжал настаивать мужчина, угрожающе нацелив меч в грудь Джулиано.
— Нет, хозяин! — вмешался прыщавый слуга, потирая ушибленное ухо. — Могу поклясться на библии: этот человек задел мальчишку случайно. У него и в мыслях не было оскорбить вас.
— Молчи, каналья! Позже с тобой разберусь! — огрызнулся незнакомец.
— Что ж, сеньоры, я готов исправить возникшее между нами недопонимание, — вмешался Джулиано. — Теперь всё будет предельно ясно.
С этими словами де Грассо схватил со стола уполовиненный кувшин и с размаха запустил его в голову незнакомца. Разморённый жарой и выпитым порто, мужчина не ожидал такого финта. Он попросту не успел среагировать на летящий в него снаряд. Добротный глиняный сосуд ударил незнакомца точно в центр потного лба и разлетелся на несколько кусков, добавив багровых пятен на малиновом бархате. Мужчина качнулся назад и рухнул на пол, как подрубленная пиния.
— Боже, сеньор, что вы наделали! — возопил хозяин гостиницы, воздевая руки к небесам.
— Разбойники! — взвизгнул откуда-то из-под стола прыщавый слуга поверженного горе вояки. — Это вам с рук не сойдёт! Уж мой сеньор найдёт на вас управу!
— С ним всё будет в порядке, — заверил отец Бернар, ощупав голову раненого, — полежит недельку у вас и отправится своей дорогой. Приложите ему на лоб холодный компресс из капустных листьев, и пусть слуга не забывает вовремя подставлять ему тазик.
Глава 3. Триумф Марка Арсино де Вико
Пустырь перед Аргиевыми воротами вечного горда Конта, украшенными триумфальной аркой древнего императора, до
