есть у каждого.
Аист производил впечатление степенности и солидности. Да и очки придавали ему очень серьезный вид. Катюша осторожно погладила его длинную шею.
— К нам в детский дом приезжали волонтеры, — сказала девочка. — Они добрые, делали всем девочкам красивые прически ко Дню аиста. Только мне не смогли сделать прическу, — она указала на свои жесткие кудряшки. — Я пела со сцены песенку, которую сочинила для мамы, только… только никто на меня даже не посмотрел.
— Да, все хотят блондинов с голубыми газами, — сказал аист с видом бывалого знатока. — Но мы с тобой поищем. Вся ночь у нас впереди. Самое лучшее время для поиска мамы.
— Почему? — спросила Катюша.
— Ночь — волшебное время, ночью люди доверяют друг другу самые сокровенные мысли, ведут самые задушевные разговоры. Если внимательно слушать ночь, можно многое узнать. Полетели!
Ксюша осторожно села на спину аиста и он, тяжело взмахнув крыльями, взмыл в ночное небо над городом.
— Спой мне свою песенку для мамы, — попросил аист.
И девочка запела тоненьким голоском:
— Мамочка, я тебя люблю!
Мама, ты самая лучшая на свете!
Как я люблю тебя, мама!
Мамочка моя!
Песня была не в рифму, но мелодия оказалась приятной на слух, да и голос у Катющи был неплохой, звонкий, как колокольчик.
Они покружили над красивым трехэтажным коттеджем. Все здесь дышало роскошью — и сам дом, и ухоженный сад с умело подстриженными деревьями, и теннисный корт. Сердце Катюши учащенно забилось. А из окна доносились два голоса — разговаривали женщина и мужчина.
— Ты была сегодня у врача? — спросил мужской голос. — Что он тебе сказал?
— Сказал, что нужно лечиться дальше, — голосом, дрожащим от подступивших слез, отвечала женщина. — Милый, неужели у нас никогда не будет ребенка?
— Ты сама виновата, незачем было делать тот аборт! — резко, почти грубо ответил мужчина.
Послышались рыдания. Аист подлетел к окну и постучал клювом. Женщина подняла к ним заплаканное лицо, потом переглянулась с мужем. Тот жестко сжал губы и резко задернул дорогие портьеры. Аист снова взмыл в небо. У Катюши упало сердце.
— Поищем еще, мы только начали, — утешительно сказал аист. — В прошлом месяце я уже нашел семью для двоих детей — братика и сестренки.
— Они ведь не были чернокожими, — горестно откликнулась Катюша.
Крылья аиста сильными взмахами несли их вперед. Где-то внизу замяукали кошки. Аист спустился вниз, где миловидная женщина средних лет кормила бездомных кошек возле подъезда.
— Кис-кис-кис, — ворковала она ласково, — кушайте на здоровье! Никого у меня нет, кроме вас, мои пушистики. Даже ребеночка для себя не родила.
Аист величественно уселся прямо перед ней. Кошки испуганно зашипели.
— Нет-нет-нет! — замахала руками женщина. — Взять ребенка — это же такая ответственность! Нет, я не готова, — и она поспешно зашла в подъезд, закрыв за собой тяжелую дверь с кодовым замком.
Катюша вжала голову в плечи:
— Я ей не понравилась, потому что негритянка!
Аист покачал головой:
— Да она и разглядеть-то тебя не успела, сразу убежала. Нет, она, и правда, не готова.
Следующим был балкон высотного дома. Там тоже беседовали муж и жена. Женщина с горечью делилась с мужем, что ЭКО опять не дало результатов.
— Может, уде хватит? — участливо спрашивал муж. — Мы сделали столько попыток — и все безуспешно. Может, усыновим ребенка из детского дома?
Аист встрепенулся и начал стучать в окно клювом.
— Да ты что?! — резко вскинулась женщина. — У детдомовцев такая плохая наследственность! Они все вырастают умственно отсталыми, а потом спиваются…
Катя хотела из всех сил закричать, что это неправда, рассказать, как много книжек она прочитала, спеть свою песенку.
Но женщина смотрела сквозь нее и повторяла, как мантру:
— Нет, только не усыновлять. Сделаем еще ЭКО.
— Но у нас нет больше денег, мы все потратила на эти бессмысленные попытки! Подумай, любимая, если мы возьмем сироту, то подарим несчастному ребенку семью!
— Возьмем кредит, — упрямо твердила женщина. — Может быть, следующая попытка будет удачной…
Аист снова поднял Катюшу в воздух. Они видели молодую женщину, которую бросил муж из-за того, что она бесплодна. Женщина смотрела с балкона и от отчаяния думала о том, чтобы спрыгнуть вниз. Но, едва взглянув на Катюшу, она брезгливо поморщилась: негритоска, фу!
Они видели пару, уже собравшую документы на усыновление. Но эти люди желали только младенца. «Мы будем имитировать беременность, — мечтали они. — И никто даже не догадается, что ребенок приемный».
Они долго смотрели на скорбящую, потерявшую единственного сына. Та стояла перед иконами и сквозь слезы молилась. Аист постучал в ее окно. Но она отрицательно покачала головой.
Целую ночь они кружились над городом, заглядывая в окна. Они увидели даже семью, где муж был чернокожим, а жена — белой. На ковре играл чудесный темнокожий мальчик.
— Почему бы нам не усыновить ребенка из детского дома? — вслух размышляла женщина. — Мы обеспечены, вполне сможем воспитать еще одного.
Катюша воспряла духом. Но едва аист коснулся лапками подоконника, как донесся беспрекословный голос мужчины:
— Глупости! Зачем нам чужие дети? Родим своего!
Наконец, аист-волонтер устал и присел на пустой детской площадке перевести дух. Катюша шмыгала носом и утирала слезы:
— Столько людей! — дрожащим голосом говорила она. — Почему никто не хочет даже взглянуть на меня, аист?
Аист ласково положил голову ей на плечо.
— Люди делают выбор, иногда ошибочный, — назидательно произнес он. — И потом часто жалеют о нем. Ну, кому же мне подарить тебя, маленькое кудрявенькое счастье с книжкой подмышкой? — и он заглянул в единственное светящееся окно первого этажа.
–
На кухне сидели двое. Она всю жизнь проработала в детской библиотеке и, несмотря на годы, до сих пор любила детские книжки. Он был художником, увлеченно рисовавшим иллюстрации к сказкам. Они встретились на закате жизни, когда он пришел расписывать стены в ее библиотеке. На бесчисленных книжных полках в их скромной квартире книги громоздились вперемежку с рисунками и набросками. По давней холостяцкой привычке, он держал постоянным фоном включенный телевизор, где по каналу «Культура» показывали старые советские фильмы. Сейчас там шел «Цирк» с Любовью Орловой. Но пожилые супруги смотрели не на экран, а друг на друга.
— Я уже обошла все опеки в нашем городе и даже в области, — недоуменно говорила она. — Везде отвечают: детей нет! Удивительно, куда же они подевались? Но я буду искать — и найду! Я обязательно найду НАШЕГО ребенка!
Художник нежно обнял ее за плечи. Он всю жизнь прожил один и никогда не мечтал о детях, но был тронут горячим желанием своей любимой усыновить сироту. Некоторое время они сидели молча, глядя на экран. Когда оба
