— Ты хотела сказать - придурком?
— Ну, типа того.
— За нашу любовь, - поднял я стакан, - за наш бурный секс, за совместную долгую жизнь и за наших детей, которых ты мне нарожаешь целых… - я подумал, - одного!
В ту же ночь мы спали в комнате этажом ниже, в которой жили я и мой товарищ. Его в это время не было, он где-то бродил в поисках любви. Конечно, вернулся, когда мы вспотевшие трахали друг друга с такой остервенелостью, будто копили в себе желание всю прошедшую жизнь. И, разумеется, мой товарищ Алексей, как последний поц, разорвал, истоптал, изувечил такой важный момент грохотом кулаков в дверь. Естественно в три часа ночи, да ещё в таком интересном положении, ему никто не открыл. Он матерно выругался на то, что я унёс ключ и потопал этажом выше. Поднявшись через два лестничных пролёта, как мне потом рассказывали, он разразился криком: «Эдик, сучий потрох, отдай ключи, гад! Я спать хочу», последнюю фразу он произносил так жалобно, что некоторые уже решили приютить, было, у себя измученного товарища, но потом по известным только им причинам, одумались.
Когда он вернулся, страсти стихли. Не погасли, а стихли. Мы открыли дверь, продолжали курить, допивать третью бутылку шампанского, сидя за столом укутавшись в простыни.
Он вошёл обиженный:
— А, вот вы где, в смысле, что…
Боясь развивать в нём обиду и дальше, я перебил его:
— Знакомьтесь, - я протянул к ним обоим открытые ладони, - это Алексей, это Наташа.
Девушка сидела, укутавшись в простыню, и улыбалась. Алексей всем видом старался показать, что ему приятно конечно, но в глубине души, где-то чуть пониже пупка, саднит.
Утро завершилось ещё одной бутылкой шампанского, и мы с Наташей улеглись на кровать, отделившись от Лёшки платяным шкафом.
Так начался наш с ней роман.
Через пару недель, после удачного обмена, не ставя администрацию общежития в известность, мы обзавелись своей комнатой. Уютной, с белыми потолками и жёлтыми стенами, а главное, с широкой кроватью, сделанной путём слияния двух односпалок. Учились мы на разных факультетах: я на психологическом, она на медицинском. Я убеждал её, что без знания души человеческой медицина – тьфу, она соглашалась со мной, но лишь с тем условием, что душа состоит из атомов и молекул и подчинена общим биохимическим процессам. И что можно, конечно, много говорить о воспитании, влиянии среды на индивидуума и индивидуума на окружающую среду, но если биохимия в его голове пойдёт наперекосяк, словоблудие о том, почему это произошло, и как можно было этого избежать, здесь не помогут. Тут помогут вязки, санитары и фармакология. Я периодически яростно сопротивлялся, а потом мы приходили к выводу, что каждый должен заниматься своим делом. Если мы вместе, нужно просто любить друг друга. Любить до головокружения, любить так, чтобы забыть, как себя зовут.
***
Воспоминания о Наташе, сменялись страхом ожидания встречи с Каином, потом обратно. И так – целый день. К вечеру меня никто бы не назвал нормальным. Я был издёрган и измотан. Сам, трахая свой мозг, я ожидал увидеть Каина за каждым углом. Тосковал о Наташе. Ничего не понимал и бился головой о кирпичное небо.
Конечно же, Каин появился. Ещё бы. Он не мог быть просто сумасшедшим. Я не мог быть просто сумасшедшим. Каин ждал меня у выхода из метро.
— Привет, приятель – окликнула меня это сволочь.
Я думал, что был готов к встрече, но действительность показала обратное. Я вздрогнул. Ноги сковало слабостью. Они словно подломились сначала, но потом вдруг загудели и понесли рысью к автобусной остановке. Почему к остановке, не понятно. Дом был в другой стороне.
Он стоял уже там, куда я добрался через пять минут бега вспотевший, взлохмаченный, испуганный и злой.
— Привет приятель, - Каин сидел на скамейке ожидания, тяжело дышал и противно улыбался открытым ртом.
Я понимал, что убегать бессмысленно. Всё равно догонит. Не сегодня, так завтра. Не сейчас, так потом. Нужно покончить с этим раз и навсегда или, если не удастся сделать первое, хотя бы знать, чего бояться.
— Ну, привет. Чего тебе от меня надо? А? Ты кто такой? Чёкнутый? Вроде не похож. Бандит? Ещё больше непохож. Тебе от меня что нужно? Может ты мой дальний родственник? Может троюродный брат? И приехал рассказать мне о наследстве. О каком ни будь грёбаном наследстве, а? Или убрать конкурента наследника? Кто ты?
Каин продолжал улыбаться. Теперь более спокойно. Он жестом указал мне присесть с ним рядом.
— Ты хочешь сказать, нам долго разговаривать? Мне обязательно садиться с тобой рядом, что бы ты объяснил мне, в конце концов, что тебе нужно из-под моей задницы?
Наконец он открыл рот:
— Если хочешь, можешь постоять. Но, зачем тебе стоять, когда можно присесть. Я ведь тебе ещё за наше знакомство ни разу плохого не предложил, так ведь?
— Слишком короткое у нас знакомство.
Я подошёл и присел с ним рядом.
— Хочу тебе сказать одну важную вещь, - начал он.
— Я так полагаю суперважную вещь. Для этого ты бегаешь за мной два дня, и собрал на меня целое досье. По крайней мере, знаешь имя моей жены и сына.
— Какой же ты мудак, - засмеялся Каин. – А ты не можешь просто предположить, что я знаю твою жену. И твоего сына. Что тут удивительного-то, а?
Он спрашивает, что тут удивительного?
— Ах, ты б… Так ты трахаешь мою жену?! – чуть не задохнулся я.
— Ты, какой то пришибленный, Эдик, хотя некоторые считают тебя интеллигентным человеком, неужели так долго нужно думать, чтобы найти варианты видения проблемы?
— Так ты всё-таки трахаешь мою жену?!
Я задыхался от происходящего. Я ревновал? Мне казалось, я, если не никогда, то уже очень давно не ревновал свою Ленку. Мне приходили иногда в голову мысли, что у неё кто-то есть, но я был совершенно спокоен, и даже рад отчасти, за то, что и сам могу себе без угрызений совести позволить приятно провести время…Нет, ревность тут ни причём.
— Успокойся! – он не уступал. – Даже если я сплю с твоей женой, это не повод пищать сейчас задушенной крысой! Тем более что я не делаю этого. Давай подумаем над другим вариантом ответа. Неужели ты не можешь предположить второй вариант?!
— Сейчас ты трахаешь меня! Ты долбишь мой мозг!– Я схватил его за воротник пиджака. Он был в пиджаке. Драповом, сером, протёртом местами, видавшем виды, пиджаке. Урод, как же он одевался!!!
— Какой вариант предложишь ты?! Только быстро! У меня … Нет у тебя пять секунд подумать над вопросом! Раз!..
— Остынь! – он ударил меня наотмашь по лицу.
Мне было мало. Сейчас я горел. Я разрывался от крика, который заглушил бы Иерихонскую трубу. Мне хотелось, что бы меня запинали ногами, как тогда пинали его, у моей Mazdы. Он жрал меня изнутри – этот крик. Изнутри разрывал. И не по обманутости. Не по жалости к себе. Он рвал меня, как ... Я сейчас сам понимал глупость своих предположений. Я знал, что он скажет мне сейчас. Я предчувствовал, что мне скажет этот человек. Я предчувствовал, что он притворяется человеком.
— Я знаю, кто ты.
Выплюнув слова из себя, я почувствовал облегчение. Сейчас, хотелось упасть… Закрыть глаза… И ни о чём не думать. Но этого нельзя было делать. Или ненужно было делать. Один чёрт… Один хер… Пропади всё пропадом…
— Ну, что ты? Не переживай, - услышал я. – Не переживай, всё будет хорошо.
Я открыл глаза и увидел, что лежу головой на груди Каина. Колючий драповый пиджак греет мне щёку. Я окончательно сошёл с ума.
— Я же говорю тебе, - продолжал Каин, я твой бонус. Я пришёл к тебе, потому, что ты совсем пал духом, совсем перестал слышать и видеть, что происходит с тобой и вокруг тебя. Ты запутался, дружище. Тебе нужна помощь.
— Блядь! Больше всего на свете, мне не нужна ничья помощь. Ты, небритое чудовище, ты мне нужен. Я задыхался без тебя. Но прошу, не надо помощи… Я бы просто купил твои услуги. Хочу платить сразу.
Я чувствовал себя пьяным. Охренительно пьяным. Казалось, жизнь вращается вокруг меня колесом. А, я, всего лишь, падаю. Падаю и блюю. Интересно, космонавты в спускаемом аппарате, тоже заблёвывают все иллюминаторы?
— Я всего лишь Каин. Мне не нужно платить. Я твой Каин. Чем себе можно заплатить, дружище? – он гладил меня по голове.
— Зачем ты пришёл, Каин? Ответь мне на один вопрос, - я говорил сквозь слёзы. - Ответь мне на один единственный вопрос. Пожалуйста. – Я лежал у него на груди и чувствовал свои ватные ноги, свои ватные руки и свои мозги, превратившиеся в кисель.
— Правду?
— Конечно правду, мерзкое ты создание! Конечно правду! – я оторвал своё лицо от его отвратительного драпового пиджака. Заставил себя подняться и посмотреть в его бесцветные глаза. Бесцветные, как у варёной рыбы глаза.
— Мы встретились совершенно случайно. Меня совершенно случайно просто били у твоей машины. А ты не захотел, что бы её забрызгали моей кровью.
