— Угрожаешь?
— Мы в одной лодке, друг. Но ублюдки, управляющие там, не люди — звери, — мягче продолжил Виктор. — И…
— Я знаю, — перебил Кеннет.- Завтра прибудет дополнительная охрана на работу, в дом, к детям. Если не мы, то будет кто-то другой, сам сказал. Это слишком, — закончил он и увидел свою машину.
Кеннет сел в автомобиль, закрыл глаза и пытался себя успокоить. У него был план, он продумывает последствия. Все обещало быть нормальным.
Когда Кеннет услышал сообщение, то подумал о жене, которая уехала раньше, заскучав от деловых вопросов. Но номер был скрыт. Кеннет открыл сообщение и увидел короткое видео. Амелия без сознания лежала на диване. Камера переместилась к голове, появилась рука, которая убрала волосы Амелии, приподняла голову за подбородок, чтобы было видно лицо. Кеннет увидел платье дочери, руки в наручниках, пластиковые стяжки на лодыжках.
Когда видео закончилось, Кеннет понял, что даже не дышал все это время, боясь, что может произойти дальше.
— Разворачиваемся обратно, — обращаясь к водителю, сказал Кеннет, решив, что Виктор еще не ушел.
Водитель начал разворачиваться, Кеннет услышал звонок и невольно вздрогнул, сердце выдало кульбит, которых он давно не испытывал. Лиам. Кеннет быстро принял вызов.
— Да, Лиам.
— Привет, пап. А Мел не видел? Джек не может найти ее, дозвониться и волнуется.
Кеннет понял, что не знал, что ответить и как дышать.
***
Когда Амелия открыла глаза, то увидела над собой ярко горящую лампочку. Свет от нее был единственным источником, все остальное было в темноте. Амелия захотела убрать пряди, выбившиеся из прически, с лица, но поняла, что руки сведены сзади, на запястьях неприятная тяжесть, а два металлических браслета с цепочкой между ними напомнили о наручниках.
Амелия вскочила быстрее, чем в мозг пришло осознание. Она хотела встать, выбежать, но поняла, что ноги тоже связаны. Голова немного болела, кружилась, во рту все пересохло. Амелия отбрасывала все эти мысли, стараясь думать о самой главной — где она? Помещение было незнакомым, напоминало подвал жилого дома. Она лежала связанная на диване и толком даже ничего не могла рассмотреть.
Она вспомнила вечеринку, планшет, работника и услышала стук собственного сердца в ушах. Голосовые связки же, напротив, парализовало. Ей хотелось закричать, но никакой звук из глотки не выходил, только сердце начинало танцевать, как опьяневшая парочка в свой медовый месяц под звуки сальсы, компенсируя это желание.
Амелия не сразу смогла расслышать шаги: тяжелые, спокойные, размеренные. Рядом с ней прошел мужчина. Он ушел в темноту, через несколько секунд вернулся со стулом и поставил его перед ней.
Амелия замерла. Она попыталась тоже сесть, чтобы не чувствовать себя еще более беззащитной в этой ситуации. Платье задачу не упрощало, узкая юбка, разрез сбоку. На несколько секунд Амелия даже обрадовалась связанным ногам, поняв, что в ином случае засветила бы перед похитителем все, что не следовало светить.
Сумев сесть, Амелия рассмотрела его лицо в свете лампочке, узнала работника с кухни. Вместо синего комбинезона на нем были классические брюки и белая рубашка с расстегнутыми пуговицами около горла, рукава были закатаны по локоть. На правой руке виднелась татуировка, надпись. Судя по рисунку, стилю букв что-то юго-восточное.
Амелия не поняла, почему так сконцентрировалась на руке, на тату. Наверное, просто боялась поднять голову и взглянуть в лицо человека перед ней. Он же сидел спокойно, расслабленно и, кажется, даже не смущался такого внимания к своей персоне.
— Воды хочешь?
Его голос оказался под стать хозяину — грубоватый, немного хриплый, без акцента. Слова произносились четко, властно, словно он привык отдавать приказы и получать такие же лаконичные ответы.
— Нет.
— Я сейчас наверх поднимусь, а ты тут куковать будешь. Воды не получишь до утра. — Он просто ставил перед фактом, давая возможность изменить ответ. Или сообщая о последствиях выбора. Амелия не хотела думать об этом. До нее дошла ситуация, и стало по-настоящему страшно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты похитил меня, — вслух произнесла Амелия, заметила, что никакого эффекта слова на похитителя не произвели. Он так и продолжал спокойно смотреть на нее, словно для него ничего необычного не происходило. Хотя, вероятнее всего, так оно было.
— Сообразительная куколка, — произнес он, кажется, немного усмехнулся. Амелия уже не была уверена, действительно ли уголки его губ поднялись немного вверх, или ей уже кажется эта ухмылка.
— Избавь, пожалуйста, от шуток про блондинок. Это уже затерто.
В голове Амелии это звучало дерзко, но по факту вышло просьбой, сказанной особо вежливым голосом. Натура продолжала пытаться не давать себя в обиду, здравый смысл напоминал, что хозяйка положения явно не она, а проверять терпение мужика, который ее похитил, связал, держал не пойми где, да и выглядел как преступник — идея не лучшая.
— Я не настолько пошлый.
Амелия не заметила, как они стали говорить на «ты». Наверное мозг сам подстроился под ситуацию, да и выкать сейчас было как-то излишне пафосно, даже глупо.
— Сейчас наступает часть, где ты мне все объясняешь?
— Сейчас наступает часть, где я убедился, что ты очухалась, и ухожу спать, — спокойно сообщил он, поднялся со стула. — Не верь всему, что показывают в фильмах, — добавил он, снова ушел в темноту. — Но предупрежу, что мы больше не в центре Лос-Анджелеса, достаточно далеко от любой помощи. Район бедный, люди злые, живут все в основном по законам местных банд, — продолжил он из темноты, но через несколько секунд Амелия заметила в его руках смартфон, который он использовал как фонарь, и древний телефон с кнопками. — Тебя в платье, туфлях и украшениях в сумме, равной годовой аренде и бытовым расходам одной семьи, здесь либо порвут на сувениры для ломбарда, либо порвут в других более интимных местах в прямом смысле этого слова. Смотря к кому попадешь, — закончил с телефоном, сунул смартфон в брюки. — Так что глупостей не делай, куколка, — снова встал рядом со стулом, — веди себя хорошо. Утром тебя проведаю, — закончил он и направился к лестнице. — Если что-то случится — не кричи. Звукоизоляция, — уже около лестницы кинул похититель, начал подниматься.
Амелия услышала шаги, услышала дверь, звук замка. Она продолжала сидеть, смотреть в одну точку, осознавая случившееся. Вопросов было много, страха еще больше, ответов — никаких. Амелия чувствовала, что не хотела плакать, не хотела кричать, не хотела сбежать. Она просто оцепенела, будто мозг понимал, что это единственный выход справиться со страхом, неизвестностью и шоком.
========== III. ==========
Джек Бернард ехал среди ночи в офис Кеннета Макгроу и понимал, что ничего хорошего там не услышит. Прошло лишь несколько лет с тех пор, как отец рассказал ему всю правду о своих рабочих отношениях, и что-то подсказывало Джеку, что и сейчас они не обойдут эту тему стороной.
Джек помнил, как отец пригласил его на ужин, когда стало понятно, что его отношения с Амелией не просто роман, а что-то, у чего он видел будущее. Виктор рассказал сыну про компанию Макгроу. Он начал с использования дешевой рабочей силы, махинаций, помогающих сэкономить, контрабанды большей части камней и закончил своим вкладом — помощью в переправе, использованием своих связей, друзей, чтобы все проходило легко, без проблем, наблюдением за развитием событий в разных странах.
Джек выслушал все, не перебивая, даже забыв про еду, внимательно. Он понял, что этот разговор состоялся потому, что если у него все выйдет с Амелией, то подобным придется заняться и ему. Смущала ли его незаконность деятельности? Нет. Джек никогда не верил, что компании типа Макгроу могут построиться честно, с соблюдением всех правил и учетом интересов каждого. Он тогда подумал лишь о двух вещах: почувствовал самоудовлетворение от того, что отец признал его, увидел равного, был готов доверить что-то подобное, и захотел узнать, в курсе ли всего этого была Амелия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
