В механизме вращения Галактики скрипнула какая-то шестерня, и, услышав этот звук, Мастер по Ремонту Галактических Приводов невольно обернулся. Позади остались те самые сочащиеся янтарем деревья, ясное небо и трава, благоухающая белой пыльцой соцветий. До чутких ушей Композитора Вечности донесся еще один звук, на этот раз мелодичный, и Великий Настройщик Суперструн Вселенной снова посмотрел вперед. Там деревья ничем не сочились, небо было хмурым, а трава пожухшей.
— Если мне подвластны целые миры, то почему я не могу свободно перемещаться по временам года? — пробормотал себе под нос Борисов. — Из лета в осень, например...
Последние слова он произнес почему-то неуверенно. Для высшего существа это было в диковинку. Борисов мощно вдохнул прохладный воздух и уверенно зашагал по новому лесу. От стотонной силищи его могучего тела через десяток-другой шагов осталось всего тонны три, а еще через сотню — жалкие девяносто два килограмма и головная боль. Мастер корпоративной разведки устало сел на жесткий мох и, обхватив голову руками, тяжело вздохнул. Отзвуки голосов Вселенной еще носились под сводами залитого свинцом черепа, но теперь они не ободряли, а угрожали. Борисов чувствовал себя страшно одиноким, потерянным и жалким. Совсем как тот инопланетный проточервь. От мысли о чужаке мастера пробрала нешуточная дрожь. Это дьявольское отродье бродило где-то неподалеку! И, возможно, искало его, мастера Борисова!
Он лихорадочно расстегнул кобуру и вынул пистолет. Оружие выпало из дрожащих рук, а когда Борисов поднял его и попытался снять с предохранителя, выпало еще раз. Мастер схватил свою единственную надежду обеими руками и прижал к груди. Теперь пистолет не пытался бросить хозяина на произвол судьбы, но стрелять из такого положения было бы неразумно. Разве что с целью самоубийства, однако «интеллект-ганы» знали своих хозяев и не могли причинить им вреда. В отличие от армейских моделей, гражданское оружие конструировалось с существенными ограничениями.
«Нельзя оставаться подолгу на одном месте!» — пришла тревожная мысль. Мастер поднялся на дрожащие ноги и нетвердым шагом побрел вперед. Дороги он не разбирал, поскольку страх перед неведомой угрозой толкал его в спину не хуже того странного ветра в «янтарном» лесу. Борисов быстро выбивался из сил, но стоило ему остановиться, как его охватывал безотчетный ужас. Побороть такого грозного противника мастер был не в состоянии. Даже вновь столкнуться с чужаком казалось более предпочтительно, чем одолевать это наваждение. Борисов падал от усталости, снова вставал, шел вперед и снова падал. Когда силы окончательно покинули его изможденное тело, деревья неожиданно расступились, и мастер рухнул на мелкий горячий песок.
Несколько минут он лежал в полузабытьи, но потом все же открыл глаза и застонал. Нет, не от боли в натруженных мышцах и не от голода или жажды. Просто песок, на котором лежал мастер разведки, простирался до самого горизонта, а еще он был подозрительно непохож на обычный кремниевый прах камней и гор.
Борисов, окончательно махнув рукой на здоровье, слизнул с губ несколько песчинок, попробовал их разжевать и сначала заплакал, но затем сел на колени и расхохотался. Он вдруг понял главное.
Даже если бы не сбежал «Кореец», улететь с этой планеты Борисов не смог бы никогда. Она была откровенной, но непреодолимо притягательной ловушкой.
Мастер мечтательно взглянул в пустынную даль и медленно пересыпал из ладони в ладонь крупинки странного песка. Сквозь его пальцы, приятно шурша, просыпалась примерно полугодовая зарплата мастера разведки. Если, конечно, продать эту пригоршню золотишка на черном рынке...
Глава 4
Матвей вернулся лишь через сутки. Дарья все это время не сомкнула глаз. Фантазия рисовала ей самые невероятные картины, начиная от банального рукопашного боя Моти с неким инопланетным монстром и заканчивая превращением напарника в студенистую массу после того, как он слился в экстазе с пришелицей, этакой внеземной Матой Хари, которая пыталась выведать у доверчивого землянина главную военную тайну ОВКС древним, но надежным способом. О силе беспокойства Дарьи наиболее красноречиво свидетельствовал тот факт, что встретились напарники в шлюзовом отсеке. Раньше никто никого не провожал и не встречал. Ни с цветами, ни вообще.
— Тебя не было видно, — тщетно пытаясь скрыть волнение, заявила Дарья. — И датчики молчали. Ты выходил на поверхность или нет?
— Как тебе сказать... — едва ворочая языком, ответил Матвей. — Я был или не бы-ы-ыл, в далекой Галактике-е-е...
Промурлыкав строчку из некогда популярной песни, он икнул и уселся прямо посреди отсека.
— Ты нажрался? — изумилась Дарья. — Когда успел? С кем?!
— Ромашки спря-атали-ись... — опять запел Матвей, на этот раз что-то совсем архаическое! — Поникли... чего там у них поникло?
— Прекрати!
— Даша... — Матвей зажмурился и помотал головой. — Даша... я... это было... Даша! Мы с тобой... — Он фыркнул и уронил голову на грудь.
— Шесть промилле, не меньше, — на глаз определила Дарья содержание этанола в Мотиной крови. — Где ты взял спиртное?
— М-м-м, — произнес Матвей и завалился набок.
— Это я вижу. — Дарья понимающе кивнула. — И как прикажешь с тобой поступить?
— Тазик, — едва слышно прошептал Матвей.
— А может, еще рюмочку?
— М-м-м! — возмутился Мотя. — Совесть... имей...
— Совесть?! — Напарница замысловато выгнула тонкие брови и холодно улыбнулась. — Ты еще смеешь говорить о совести? А ну отвечай, где был!
Схватив Матвея за воротник, она подтащила его к ближайшей стене и с трудом усадила на низкую лавку.
— Наверху... — временно выплывая из пучины беспамятства, сказал тот.
— С неопознанными организмами выпивал? Гони мою тысячу!
— Тысячу?! — От возмущения Матвей не то чтобы протрезвел, но как-то слегка взбодрился. — Три! С тебя, дорогая.
— Я тебе не «дорогая», — раздраженно произнесла Дарья.
— Конечно, — ответил он, вновь расслабляясь и прикладывая голову к прохладной стене. — Без трех тысяч уже не такая дорогая...
— Все-таки один большой? Ну!.. Что ты там видел, говори, скотина! Ты их преследовал? Или его?.. Ведь целый день где-то... Сутки!
— Я его... Я их... — пробормотал Матвей, окончательно теряя связь с реальностью. — Уфф, Дашка... Это было... Кошмар!..
Он немного покачался из стороны в сторону и завалился вперед, неэстетично распластавшись на винил-никелевом полу. Дарья уже занесла ладонь с целью отхлестать его по щекам, но тут вжикнул единственный оставленный Анализатору зуммер, и на главном экране развернулась заставка с чахлым орлом.
Дарья метнулась к пульту, но за секунду до того, как она коснулась клавиш, автомат отправил штатную картинку: двое дежурных излучают лояльность, служебное рвение и в рамках приличий — подобострастие, строка же под фотографией уведомляет:
«На линии База 13.. Оперативная пара слушает, господин майор. Наладить видеосвязь пока не удается. Происшествий за время несения службы не случилось».
Спустя мгновение монитор отобразил:
«На линии майор ОВКС Калашников. Вы что там, совсем xxx (скорректировано авторедактором: потеряли бдительность, утратили самоконтроль, нарушили служебную этику, еще 12 вариантов; показать все?)?!! Снова происшествий не случилось, да? Где это их не случилось? Может, вы мне подскажете такие теплые места, я бы тоже туда xxx (скорректировано авторедактором: уехал, ушел, убежал; контекст недостаточен)».
Чтобы прервать этот поток грязи, Дарья торопливо отстучала:
«Виноваты, господин майор. Непредвиденные обстоятельства, нештатная ситуация, неожиданный...»
Она поймала себя на том, что после третьего оборота собирается набрать: «еще 12 вариантов», и, плюнув, отправила как есть.
Калашников обдумывал усеченную фразу секунд тридцать, затем спросил:
«Что у вас там?»
Дарья, кусая губу, ответила:
«У нас проблемы, господин майор».
На этот раз сообщение пришло немедленно:
«Какие проблемы?! Что конкретно xxx xxx xxx (пометка авторедактора: ждите, идет анализ текста)?!»
Дарья погладила подбородок и, с ненавистью зыркнув на спящего Матвея, набрала:
«Напарник еще не вернулся. Далее действую по аварийной инструкции. Связь прервана».
— Да!.. — вякнул во сне Матвей. — А утром пойду его искать! Ясно?
Дарья посмотрела на него со всем презрением, на какое только была способна, но напарника это не задело. Он перевернулся на другой бок и, уткнув лицо в угол между полом и стенной обшивкой, омерзительно захрапел.
Вздохнув, Дарья перешагнула через его ноги и прошла по коридору до переборки с трафаретными набивками «Мед. изолятор, лаборатория». Вскрыв ящик с наклейкой «препараты строгой отчетности», Дарья вытащила несколько голубых шприц-ампул с турбофенамином. Затем расстегнула магнитные кнопки и, сняв комбинезон, вколола себе две дозы.
