веток. Заканчивали, когда уже стемнело, лишь немного освещал догорающий костерок, в который Ягодка подбрасывала хворостинки.
В эту ночь дождя не было, и сквозь темноту крон сверкали звёздочки.
Наконец, они заснули. Полтора суток без отдыха и сна, утомленные сборами, дорогой и быстрым обустройством на новом месте. Мужчины под телегой, Ягодка между матерью и бабушкой на телеге. Белолобая и Краюха, привязанные к деревьям, дремали невдалеке.
IV
За лесом ясное прозрачное утро, а под густыми кронами сыроватый сумрак. Новые
обитатели лесной глуши уже за работой. Вот уж собран хворост и славно потрескивает, пожираемый ненасытным пламенем, но ему не разгуляться, Благуша с Ягодкой его стерегут, вот уж варево поспевает, а Мирослава несёт в кадке парное молоко. Вот уж скотина возвращается с водопоя, подгоняемая Жданом. Сквозь ветви и листву пробиваются сияющие лучи проснувшегося солнца. Собимысл возвращается на полянку, к костру, подкрепляется вместе с семьёй. Как только стало светать, он проснулся и пошёл проверять деревья, какие на что годны. Отмечал те, что пойдут на уголь и удобрения, и те, что послужат для постройки землянки, те, что пойдут на баньку, хлев. Каждое деревце при его приближении с топором в руках от страха трепетало листочками и веточками, но мольбы и молитвы Собимысла, обращённые к духам деревьев успокаивали их и они смирялись со своей участью пасть и спасти людей и тем самым угодить богам, ведь каждое божье создание должно помогать жить другому божьему созданию, и если понадобиться, то и ценой собственной жизни. Таков закон природы и духов её создавших.
Дымок от костра разгонял комаров, которым тоже не терпелось позавтракать. Отгоняя их, Ягодка засмотрелась на наливающееся голубизной небо.
– Дедуля, – дёргает она деда за порты, – что на небе?
– Это Макошь пряжу рассыпала, она прядёт нити судеб каждому из нас, – ответил Собимысл, глядя на волокнистые перистые облака.
Потом снова за работу. Ждан и Собимысл деревья рубят. Женщины с Ягодкой ушли на ручей, занялись стиркой, потом кормёжкой скотины и птицы. После чего принялись помогать мужьям, на поваленных деревьях ветви обрубают. Весь день в хлопотах и делах.
Полянка расширилась, деревья немного поредели, и всё же ночь пришла сюда раньше, чем на луговину. Утомлённая семья расположилась на ночлег снова под открытым небом. Ягодка обняла мать, просит рассказать ей бывальщину-небывальщину.
– Доченька, проси бабушку, она больше моего знает всякого.
Не смотря на усталость, Мирослава при случае всегда делилась тем, что знала, и она стала рассказывать древнюю легенду:
– В стародавние времена далеко на юге, куда улетают птицы, когда лист опадает, большое сильное племя обитало в степях, что подходили к Солёному Синему озеру, а называли его Скифским морем. Оно тако огромадное, что сменятся много дней и нощей, пока лодьи достигнут другого берега. Море звалось тако по имени племени, а оно получило имя в честь Скифа – отважного и мудрого вождя. Он кочевал с соплеменниками по бескрайней степи. Они не токмо деревянных, но и земляных домов не имели, потому, акы постоянно искали хороших пастбищ, для своих лошадей, а их у них уйма. Кроме табунщиков среди них были искусные золотых и прочие дел мастера.
Однажды шли они, а вокруг всё поля, да поля колосятся, а за ними селение. А скифы непроч обменять свои изделия на местные товары. Гостеприимные селяне угостили их пирогами, солёными груздями и плодами своей земли. И тако они поладили меж собой, что решили породниться. Скиф, к тому времени уж вдовец, взял в жёны Славяну, дочь местного вождя Анта. Зимой Скиф жил с молодой женой в селении, а племенем в кочевьях верховодил его сын, он тоже звался Скифом. Но, когда степь зеленела, не мог старший Скиф усидеть в хоромах. Усадив Славяну в кибитку, мчался он впереди, запах родной степи манил его в необъятные просторы.
После сбора урожая селяне-пахари с радостью встречали другов-кочевников, они для многих стали родственниками. Случалось им вместе отражать ворогов и, когда на пахарей нападали жадные соседи и, когда скифов пытались покорить пришлые племена.
У Скифа и Славяны родились близнецы-братья, назвали их Славян и Вандал, а через несколько годков ещё сынок, наречённый Сколотом. Скиф-младший любил братиков, опекал их, учил вместе с отцом воинскому ремеслу. А кто ж позаботится о слабых и малых, коли не старший родич.
Вандал и Славян унаследовали непоседливый характер отца, да не токмо его. Ведь и Венет, брат их дедушки Анта, как только усы да борода придали мужество недавнему отроку, так ушёл он сотоварищами в дальние земли. А теперь Славяну и Вандалу не сиделось дома и к кочевью не лежало у них сердце. Акы ни грустно расставаться матери и отцу, а пришлось. Ушёл Вандал со своими другами туда, куда солнце уходит почевать, а Славян – в ту сторону, откуда зимой ветры снег приносят. Ушли они с молодыми жёнами, и те с домашним скарбом тряслись в телегах по нехоженым дорогам.
У Славяна родились близнецы Рус и Словен и поселились они на берегу Венедского моря4. Братья любили друг друга и росли дружными, они исходили весь берег, где жили с детства и мечтали уйти осваивать другие земли, акы некогда их отец. Выросли братья и
ушли со своими другами, но отец, прежде чем отпустил их взял обещание с них, что
один из них, акы женится, так вернётся, иначе не будет им удачи и боги отвернутся от них. Братья бросили жребий, кому возвращаться. Выпало Русу. И тогда они отправились, Рус пошёл на север вдоль побережья, чтобы обратно с пути не сбиться, а Словен отправился в сторону восхода солнца, дошёл до Ильмень озера и там обосновался. Рус со своими другами
забрёл во владения старого вождя Венета, тому понравился мужественный и отважный юноша и женил его на своей осиротевшей внучке Балтике. Рус вместе с женой возвратился в отчий дом. И было у него трое детей, двойняшки – Рус и Русса и младшенький Иллириец. Младший Рус остался в вотчине отца, а его брат с детства пытался убежать к другим племенам, и акы стала пробиваться у юноши бородка, отпустил его отец в дальнюю дорогу. Ушёл он туда, откуда дуют тёплые ветры. Сестра их Русса вышла замуж за Алана-аса5, брата Норманна, женатого на дочери Сакса. Эти братья были сынами отважного воина Одина, внука славного Роксалана.
Вот Ягодка, внученька любая, такмо все племена родственниками стали, но давно уж позабыли про то родство и враждуют друг с дружкой, каждый норовит, чтобы его верх взял.
По имени Младшего Руса племя русами стало называться, а мы пошли от Словена.
Князь и дружинники из племени русов, они хотят, чтобы люд славянский был покорен им, вот от чего и изводят волхвов и кудесников, которые им перечили, передавая волю богов. Дружина ведёт торг с греками и для обоюдной выгоды многие из них, да и купцы переняли веру грецкую, а теперь всех остальных заставляют ихнему богу поклоняться. Говорят, дана власть Богом и над смердом и над холопом и дружиннику, и торговому человеку, и тем боле воеводе, щё пуще князю. Потому тот бог хорош им. Выходит и не важно, каков нрав у господина, работный люд должен терпеть и всё тут. Се выйдет, аще буде неправедное деяться никто не смеей указать! Тогда и князь, и дружинник, и купец богатый таку волю мобудь забрать, так прижать, что жизня станет немила. Тако не долго уподобиться скотине бессловесной.
Ох, внученька настало время лютое. Ох, придётся народу тяжко. Да, а будет ли потом лучше? Навряд милая. Видно достанется тебе судьба нелёгкая, – добавляла Мирослава уже спящей Ягодке.
На следующий день разразилась сильная гроза, приостановившая рубку деревьев, но давшая неожиданный отдых. Ягодка в страхе прижалась к матери:
– Ой, мамуленька, почему тако грохочет? И откуда се огромадные сверкающие
ветви падают?
– Се, Ягодка Сварог огонь для своей кузницы высекает. Слышишь, акы чиркает-громыхает! А сейчас не ветви, а искры-молнии посыпятся.
– Ой, страшно, мамуленька, – Ягодка прижалась к матери после очередного раската грома.
– Да, дитятко, грозно. Грохот этот великий пугает, да беды в нём нет. А вот завораживающих искр, молниеносно являющихся среди туч опасайся. Красота их бывает губительна. Лишь коснуться они земли, и будь тамо древо, иль дом, иль скотина, иль человек – вспыхивает огонь окаянный и всё губит.
V
Наконец землянка готова, теперь от холода и непогоды семья будет укрыта. В ней так пьяняще свежо пахнет хвоей, это земляной пол густо покрыт еловыми лапами. Скоро сюда внесут две широкие лавки и стол, которые сбивают сын с отцом. А домашнюю утварь женщины уже расположили рядом с дверью и возле глиняной печки. Как только присели к вечеру передохнуть, Ягодка уж опять пристаёт с вопросами:
