– Разве это не ее личное дело?
Конечно, женская душевная организация – дело тонкое. Ее механизм работает по неизвестным мужчинам законам. Поэтому Аркадий без особых колебаний не стал вмешиваться в отношения подруг, зная заранее, что попытки такого рода обречены, во-первых, на провал. А во-вторых, родители Нины – не те люди, с которыми стоит портить отношения. Да и вообще, у женщины должна быть хоть одна подруга. А ведь с точки зрения семейной демократии это дополнительная степень свободы!
Глава 3
– То же нашелся праведник, – бурчала себе под нос Нинель, или просто Нина, уткнувшись в фотку, на которой красовалась пара влюбленных – Светлана и ее будущий муж. Неспешно потягивая крепкий коктейль, она вперилась глазами в изображение Аркадия, как будто видела его впервые.
– За что тебя вообще любить можно? – пожала она плечами.
– Что ты – мерзавец все ведь знают, а вот она – нет. Ну, конечно, ты с ней другой. Любовь? Так, что ли!.. Раскрывала я ей глаза, раскрывала, так нет же. Все смеялась и отшучивалась. Наверняка из-за тебя с ней такое случилось. Не знаю, как для тебя, а для меня то, что с ней произошло невероятная трагедия. Была лучшая подруга – и нет ее больше… Не поеду в ваш жуткий город. Видеть тебя не хочу! И вообще, начнут меня там допрашивать, что и как. Вроде я знаю! Скрытная твоя невеста была, или меня впутывать в свои дела не хотела. Любила тебя, к сожалению, собиралась еще свадебный подарок сделать. Лучше бы себе сделала, отказавшись от этого дурацкого замужества. Как по мне, так было бы лучше.
Несколько поежившись, Нина задумалась. После непродолжительной паузы, она продолжила свой монолог:
– Правильно мне мама посоветовала пожить в Москве, пока все уляжется. Чем я могу помочь Свете, скажи? Вот то-то, что не чем, а тебе – не хочу!
Последние слова Нина произнесла нараспев. Отбросив фото, она подошла к окну. С 14-го этажа родительской квартиры открывался вид на вечерний город. Внизу по проспекту мчались автомобили, приближающийся поток которых заливал дорогу желтым светом, а удаляющийся – красным. Наблюдая за этими противоположно направленными течениями, Нина о чем-то думала, тяжко вздыхая. Ее воспаленные глаза заволокли слезы, которые она смахивала скомканным в кулак носовым платком. Свет включать ей не хотелось. Так и стояла она еще долго в полном одиночестве, уткнувшись в оконное стекло, пока не вернулись родители.
Наталья Ивановна, мама Нины, с порога уловила настроение дочери, и, не докучая утешениями, начала рассказывать о своих делах и планах на завтрашний день. Заметив, что Нина воспринимает ее речь как фон для собственных мыслей, иногда не впопад кивая головой, она предложила:
– Давай поговорим, если хочешь!
Отец же, разделяя горе дочери, только приобнял ее за плечи и удалился к себе в кабинет, не проронив ни слова.
Женский разговор не бывает коротким, поэтому мать и дочь решили перебраться на кухню. Заваривая успокоительный чай, Нинина мама вдруг заговорила:
– Знаешь, я ведь Светочку тоже любила и понимаю, как тебе тяжело. Она была очень милой девочкой еще в университете. Помню, что когда вы с ней познакомились, я была очень рада этому. Правильная она была, и на тебя благотворно влияла. Да и родителей ее мы с папой уважали. Жаль, что когда их не стало, Света уехала из столицы. Мы тогда еще говорили, помнишь, что это сомнительная затея.
– Мама, о чем ты говоришь? К чему такое вступление. Я понимаю, что ты хочешь мне помочь. Только мне почему-то легче не становится от твоих причитаний.
Наталья Ивановна спохватилась, заметив, что она не только ведет, но и говорит в не присущей ей манере. Действительно, в трудный момент для единственной дочери, куда только подевались ее профессиональные подходы психолога?
Нина опустила голову и стала молча перебирать в руках купленные к свадьбе подруги украшения, как бы пытаясь понять, для чего они. Наталья Ивановна, глядя на это занятие, заметила:
– Зачем ты мучаешь себя? Убери их с глаз, или давай я это сделаю. Подумай, Аркадию, наверное, сейчас еще хуже.
Лучше бы она не упоминала о нем. Дочь сразу завелась:
– Не говори мне о нем. Мне нет дела до чувств Аркадия. Терпеть его не могу, как, впрочем, и он меня. Когда он появился в Светиной жизни, все пошло наперекосяк. Может быть, конечно, это и совпадение, но как только между ними стали складываться отношения, ее родители погибли. А теперь и она. Он что, вроде черной метки?
– Но ты же не можешь обвинять Аркадия в случившемся?! Все знают, что родители Светочки погибли в авиакатастрофе, а не при каких-то там загадочных обстоятельствах. По этому поводу не может быть никаких домыслов. А в отношении Светы, в чем можно его упрекнуть? Он ведь в ней души не чаял.
– Все равно что-то здесь не так. Сначала одна случайность, потом – другая. Не закономерность ли это? Возможно, тебе покажется, что я говорю глупости. Только я считаю, что чувства меня не подводят.
Перехватив испуганный взгляд матери, она улыбнулась.
– Зря ты волнуешься, со мной все в порядке. Психически я адекватна, будь уверена, – тут же пошутила Нина.
Потом она посерьезнела, уставилась в пол и полушепотом произнесла:
– Понимаешь, мне даже представить страшно, как ее убивали, – и слезы градом закапали из ее глаз.
Наталья Ивановна, как специалист в области психологии, знала, что резкая смена настроения является плохим симптомом. Она начала тревожиться за дочь и потому совершенно растерялась. Впервые в жизни ей не приходило в голову, как исправить ситуацию, переориентировав Нинино состояние, граничащее с депрессией. Тем более что она хотела сделать это ненавязчиво и деликатно.
Затянувшееся молчание пошло обеим на пользу. Нина перевела дух, но все также, не поднимая глаз, начала делиться своими соображениями:
– Находясь рядом со Светой, я не могла даже предположить, что такое вообще возможно. Жизнь текла сама собой, все было легко и просто. В основном я никогда не критиковала ее решений, кроме желания выйти замуж за Аркадия. Хотелось ей достичь вершин дизайна? Что же тут плохого. Мне всегда были интересны ее разработки, а ей – мое мнение. Ты же знаешь, что без меня она не ездила на просмотр объектов. Не понимаю, как вышло так, что она оказалась одна в каком-то глухом месте. Она же сказала, что мы поедем вместе договариваться с хозяевами о купле земли под застройку только после моего возвращения. Действительно, речь шла об участке около моря. Почему же она не дождалась меня?
Боясь спугнуть столь редкое за последнее время откровение дочери, Наталья Ивановна не перебивала ее, а только молча кивала головой в знак понимания. Нина продолжала:
– Почему я именно в тот день уехала в Москву за украшениями? Это что, совпадение? – она швырнула их на стол и добавила: – Я могла бы, к примеру, приобрести что-то подобное на следующий день и не в Москве.
– Ты же говорила, что Света сама тебе привезла билет на самолет, чтобы не отвлекать от доработки сценария свадьбы.
«Точно!» – подумала Нина.
После очередной вечеринки она чувствовала себя на утро разбитой, и в Москву ей совершенно не хотелось. Светлана долго звонила ей на мобильник, понимая, в чем дело. Когда же Нина, пересилив себя, отыскала это звонящее чудовище, то услышала заразительный смех подруги. Та шутила:
– Ну что там, жива? Приходи быстренько в чувства. У нас уйма дел. Или тебя надо реанимировать? Так и быть, могу тебе взять билет на самолет, только приготовь паспорт, я заеду.
У Нины не было сил спорить. Ей хотелось скорей приобрести надлежащий вид, но на это требовалось немало времени и усилий над собой. Сделав первое из них, она просто сказала в трубку:
– Да.
Будучи по натуре человеком необязательным, она могла позволить себе поступать, как хочется, но только не в отношении Светы. Она практически всегда выполняла обещания, данные подруге. Тем более перед свадьбой она никак не могла ее подвести. Заказанные по каталогу украшения нужно было забрать, а вот то немногое, что не нравилось невесте в сценарии подождет. Для этого будет время в самолете. В целом сценарий Нины, по словам подруги, заслуживала похвал, а главное – привлекал своей незаурядностью. Поддаваясь обычной жизненной привычке принимать Светины решения за основу, Нина приготовила паспорт и с чувством выполненного долга проспала до самого приезда подруги. То, о чем говорила Света, она помнила смутно, здорово не вдаваясь в смысл сказанного. Ей было все еще дурно. Долго выслушивать всякие наставления она не имела физической возможности. Терпение ее лопнуло, и она отрезала:
– Поговорим потом… – на что Светлана понимающе рассмеялась.
Отсутствие ярко выраженных талантов и обычная внешность не будили в Нине излишних амбиций. Она никогда не обижалась на подругу, которая направляла ее по руслу жизни. Нина даже была убеждена, что та лучше знает что, когда и как нужно сделать. Покровительственный тон Светы не только не раздражал ее, а наоборот внушал спокойствие и уверенность. Поэтому она безо всяких разговоров отдала свой паспорт и вознамерилась преодолеть последствия похмельного синдрома крепким чаем. К своему удивлению Нина мобилизовалась и быстро пришла в себя, решив не откладывать в долгий ящик доработку написанного.
