Писать сценарии она умела. Может они выходили и незаковыристыми, но зато логично выстроенными и милыми. Еще бы, ведь она столько этому училась в университете! Вдохновляемая будущим семейным счастьем подруги, она рьяно преступила к работе. Времени было мало, и она напряженно прокручивала в голове варианты пока еще не состоявшихся моментов. Ей так хотелось, чтобы сюжетная линия ее произведения гармонично вписалась в канву Светиного праздника. Уже в аэропорту она торжественно вручила свое детище невесте, добавив:
– Завтра, когда вернусь, все прокрутим. Уверена, будет супер!
Кто бы мог подумать, что они больше не увидятся? Нине тогда еще показалось, что Светлана по-особому трогательно поблагодарила ее за «вдохновенный труд». Именно так она и сказала. Обняв Нину во время прощания, она дольше обычного не выпускала ее из своих объятий. Может, она исподволь чувствовала, что они прощаются навсегда? Горючая слеза поползла по щеке Нины.
Обращение матери, говорившей все это время, вернуло ее к реалиям.
– Ниночка, ну возьми же себя в руки. Не нужно тебе больше спиртным увлекаться. Это не решение проблем. Я за тебя волнуюсь. Ты же знаешь, извини, по опыту, что это затягивает. А потом что, лечиться? Зачем? Вот и Света не употребляла лишнего никогда…
– Да. Только это ей не помогло, – бросила Нина не без раздражения, ведь до сих пор ее пристрастие никогда не ставилось на повестку дня.
Зазвонил мобильный телефон Нины. Бросив небрежный взгляд на экран, чтобы определить, кто звонит, она процедила:
– О! Очнулся Аркаша! Не хочу с ним говорить.
– Ниночка, доченька, не будь ребенком. Он ведь страдает, надо как-то приободрить его. Да и, в конце концов, просто не красиво с ним не поговорить. Нужно пособолезновать…
– А красиво звонить почти в 11 ночи? Не прилично в такое время тревожить людей. Может, я сплю. И вообще, какие соболезнования, мама? Пока тело не найдено об этом говорить не следует. А может, она жива!
Как бы отстранившись от действительности и глядя перед собой, она продолжила свои рассуждения:
– Мне кажется, что иногда события закручиваются, как металлическая полоса, туго-туго. Вот только, когда она развернется в одно мгновение, все станет на свои места. Правда, может, кого-то и не станет…
Наталья Ивановна с тревогой посмотрела на дочь, и добавила:
– Может, как раз Аркадий хочет тебе сообщить что-то новое. Возьми телефон, Ниночка. Вдруг что-то экстренное?
Нехотя дочь взяла трубку и выдавила:
– Алло! Я слушаю… Это все, что ты мне хочешь сказать? Так вот, я не намерена в ближайшее время приезжать туда к вам… Подписку о невыезде я не давала… Какие показания, какие свидетельства? Это ты у нас главный свидетель…
Потом, видимо, Аркадию удалось перехватить инициативу. Выслушав недолгую тираду, Нина примиренчески заговорила:
– Ну ладно, ну извини! Так что ты говоришь, на ноже все-таки была ее кровь? А где его нашли? В ее в сумке?
Мать и дочь в ужасе переглянулись. Нина бросила трубку на стол, не договорив, и понуро побрела в зал. Выключив торшер, она не спеша залезла с ногами на диван. Задумчиво изучая обстановку комнаты, она скользила взглядом по мебели из венецианского дуба, как будто видела ее впервые. Казалось, что Нина роется в памяти, пытаясь что-то вспомнить или осознать. На нее просто жалко было смотреть.
Конец ознакомительного фрагмента.
