Миновав двор, мы оказались у пенящегося водопада: он обрушивался в огромный бассейн для плавания, который имел форму слезы. Дорожка к бронзовым двойным дверям дворца скрывалась в тени высоких кустов и пальм.
— Вот ваш дом, Майкл, — спокойно сказал генерал Рамир. — Вижу, вы ошеломлены.
— Я не могу поверить всему этому, — признался я.
Генерал хмыкнул, но выражение его лица так и осталось печальным.
— Надеюсь, что все это не испортит вас, — пробормотал он почти про себя. И добавил: — В древние времена наш народ, как и египтяне, делал мумии умерших, — объяснил мне генерал Рамир.
Мы сидели с ним друг против друга за большим столом из красного дерева в огромном зале с золочеными стенами, серебристыми портьерами, а хрустальный канделябр будто парил над нами.
Слуги принесли нам ленч — чаши с фруктами, финиками и инжиром, блюда с жареными цыплятами и бараниной, салаты, картофель и рис.
Когда я садился за стол, то думал, что не смогу проглотить ни крошки. Мой желудок был словно завязан узлом, а голова шла кругом от того, что я увидел и услышал.
Ноя оказался более голодным, чем думал. В конце концов, почти целый день у меня во рту не было настоящей пищи… Поэтому я доверху наполнил свою тарелку. Генерал Рамир с удовольствием смотрел на то, с каким аппетитом я ем.
И пока я ел, он рассказывал мне о мумии.
— Мумия императора Пукраха является народным сокровищем, Майкл, — говорил он, намазывая на кусок хлеба толстый слой коричневой пасты. — Пукрах был древним вождем нации. Его мумия считается самой старой из всех известных мумий в мире.
Генерал Рамир разломил кусок хлеба пополам и одну половину передал мне. Паста имела какой-то странный вкус — одновременно сладкий и пряный.
— Мумия Пукраха веками хранилась в этом дворце, — продолжал генерал. — И вот двенадцать лет назад мятежники начали войну. Ваши родители — наши правители — поняли, что она больше не будет здесь в безопасности. Они знали также, что мятежники стремятся во что бы то ни стало завладеть мумией. И ваши родители решили так ее спрятать, чтобы никто не смог ее отыскать, при этом они положили в мумию нечто совершенно бесценное.
Я проглотил кусочек цыпленка и положил себе на тарелку картофельного салата со специями.
— И что же они спрятали? — спросил я. Генерал Рамир взял из вазы гроздь винограда
и стал класть себе в рот по одной ягодке.
— Ваши родители вскрыли мумию и положили туда сапфир нации Джезекия.
— Что? — переспросил я.
— Это один из самых красивых драгоценных камней во всем мире, — сказал генерал Рамир, складывая руки вместе. В его глазах вдруг появилось мечтательное выражение. — Этот сапфир, можно сказать, составляет все наше национальное богатство.
Я покосился на генерала, не поняв до конца, что он хотел этим сказать. Но, судя по выражению его лица, этот сапфир Джезекии дороже самой большой кучи долларов, сообразил я.
— Наша нация без него не выживет, — добавил генерал Рамир, наклонившись ко мне. — Двенадцать лет шла война. И все это время мятежники тщетно пытались отыскать мумию Пукраха. Они знали: стоит им найти ее вместе с запрятанным в нее драгоценным камнем, и победа будем за ними. Но ваши родители надежно спрятали мумию. Ее ведь так и не нашли.
Он вздохнул и взял другую гроздь винограда.
— Война идет к концу, — сказал он своим хриплым голосом. — Мятежников осталось совсем немного. Мы победили и теперь должны найти мумию, заявив свои права на сапфир.
Я уронил вилку.
— Вы хотите сказать, что не знаете, где она
спрятана?
Генерал Рамир покачал головой.
— Ваши родители никому ничего так и не успели сказать. Ведь они погибли в самом начале войны. Поэтому никто не знает, где спрятана мумия, даже я, не говоря уже о других генералах.
Он наклонился ко мне еще ближе, буравя меня взглядом своих темных глаз.
— Мы должны, Майкл, найти эту мумию. Наша нация не выживет без нее.
Он схватил меня за руку.
— И вы… вы единственный знаете, где она спрятана.
— Кто? Я?
Я попытался освободить свою руку, но он крепко ухватил меня за талию, продолжая смотреть в упор.
— Вы были тогда маленьким ребенком, и ваши родители поместили в ваш мозг чип памяти, на котором записано место, где спрятана мумия. Потом, как я уже говорил, вас срочно отправили в Соединенные Штаты, где этот секрет и находился в полной безопасности.
— О, я понимаю…
Что за глупый ответ?
Но что я мог ему ответить?
У меня во рту снова пересохло, поэтому я сделал большой глоток воды из хрустального бокала. А генерал Рамир наконец отпустил мою руку. Но не отвел настойчивого взгляда, — продолжал смотреть на меня не моргая. Смотрел, будто хотел отыскать в моих глазах ответ на вопрос, где спрятана эта мумия.
— Так приятно видеть вас на земле Джезекии, там, где вы родились, — генерал вымученно улыбнулся. — И как жаль, что ваши родители не могут видеть, в какого хорошего мальчика превратилась та крошка.
— Ух… спасибо, — неуклюже поблагодарил я и сделал еще один большой глоток из бокала. Тут же подошел слуга с серебряным кувшином, чтобы снова наполнить его.
— Теперь вы поведете нас к мумии и сапфиру, — сказал генерал Рамир. — Нация будет счастлива видеть вождя, который вернулся к ней.
— Ух… да, — промямлил я, комкая в руках белую салфетку.
— Желаете ли вы сообщить мне место, где спрятана мумия, прямо сейчас? — тихо спросил генерал Рамир. — Не только я, но весь народ Джезекии желает узнать это.
Я глубоко вздохнул.
— Ну…
Оцепенев от страха, я слышал, как громко застучало в груди мое сердце.
Знаю ли я, где спрятана мумия? — спрашивал я себя в который раз. Но — увы! — ничто не подсказывало мне, где ее искать.
Генерал Рамир в ожидании смотрел на меня. Все жители Джезекии ждут моего ответа, в панике думал я, схватившись за край стола. И вот когда они поймут, что я ничего не знаю, тогда я окажусь в настоящей опасности. Что же делать? Что сказать им? Думай, Майкл, думай!
Глава 7
Я отпустил край стола и громко закричал. Вытаращил глаза. И стал наклоняться… наклоняться… пока не свалился со стула на ковер и не ударился боком.
— Ой! — вырвалось у меня: я стукнулся сильнее, чем мне хотелось бы.
И тут же послышался встревоженный крик генерала Рамира. Двое слуг бросились ко мне, чтобы узнать, в чем дело.
Генерал Рамир вскочил со своего стула и с неподдельной тревогой склонился надо мной. Потом бережно взял меня за обе руки.
— Майкл, вы в порядке?
Я опять застонал и, несколько раз моргнув, перевернулся на спину.
— Извините, — прошептал я. — Я… со мной все о’кей.
С трудом поднявшись, я сел и еще несколько раз моргнул.
Генерал Рамир отступил назад и с облегчением вздохнул. На его лице снова появился румянец.
— Это все… от слишком сильного потрясения, которое я пережил, — пояснил я, потирая лоб. — Хочу сказать… только вчера я был обычным мальчиком с Лонг Айленда, летел, чтобы встретиться со своей тетей и побывать в Диснейленде, а сегодня…
— Да-да, — понимающе кивнул генерал, бережно помогая мне подняться. — Я понимаю.
Он поддерживал меня, пока не убедился, что я вполне оправился от падения.
— Для вас весь мир перевернулся, ваше превосходительство. Мне так жаль, что пришлось поторопить вас. Это все потому, что нам надо как можно скорее найти мумию Пукраха и сапфир. Время не ждет.
— Да, конечно, — ответил я, сглатывая комок в горле.
Он подал мне бокал воды.
— Даю вам время отдохнуть и подумать. А когда вы почувствуете себя получше, мы поговорим.
Я чуть кивнул и в который раз сделал большой глоток из бокала. Вдруг ниоткуда взялись два охранника в военной униформе, и генерал Рамир приказал им проводить меня в мои апартаменты. И они повели меня по бесконечно длинному коридору, стены которого были покрыты шелковыми золотистыми тканями. Я увидел вереницу портретов в золотых рамах. На них были изображены старомодно выглядевшие люди, все темнолицые и темноволосые, и, скорее всего, коренастые. Все это мои предки? — подумал я.
Возможно, генерал Рамир и его люди совершили ужасную ошибку: они привезли в Джезикию не того мальчика! Вот и все.
А записка от моих родителей? Еще одна ошибка? Или мои родители тоже пошутили?..
Здесь было над чем подумать. Мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется от этих дум!
И вот охранники привели меня в апартаменты: несколько комнат с окнами во двор, посередине которого бил высокий фонтан.
Я вошел в первую комнату, отделанную в золотых, серебряных и красных тонах. Комната была такая большая, что в ней целиком поместился бы наш дом в Лонг-Айленде. Она была обставлена креслами, диванами и такой мебелью, которой я никогда прежде не видел. Но я не стал все это рассматривать, потому что заметил телефон на письменном столе, который стоял у стены. И немедленно понял, что надо делать.
