– Сейчас я вас познакомлю со всеми членами нашей экспедиции.
– Народу не много?
– Итак, Владимир Аркадьич, отсеивали. Это полковник Фэй Чжунь и его помощник капитан Ли Минь.
– Очень приятно. Боцман, проводи гостей в каюту.
– А это наши уши и глаза, старшина 1 статьи Авдеева Ирина Анатольевна. Она будет работать с аппаратом, который установят на ваш катер. Профессор, Николай Александрович, ведущий специалист в области потусторонних миров, сенсорике и тому подобное. Его коллега, тоже профессор, Ильин Андрей Андреевич. И, в конце концов, специалисты по различным туманам, ну, по явлениям природы, обладающие даром ясновидения и предсказывания, Сергеев Антон Львович и Машута Юлия Владимировна. Вот, прошу любить и жаловать.
– Располагайтесь, товарищи. Вахтенный, проводить женщин в отдельную каюту. Сералиев, остальных в каюту второго кубрика. Вам, Александр Семеныч, могу предложить свою каюту.
– Знаете, а ведь я соглашусь. Только командир корабля должен иметь отдельное помещение. Получается, что я вас выгоняю и…
– Не беспокойтесь. У меня там две полки: нижняя и верхняя. Так что поместимся.
– Хитрый вы, человек, – засмеялся Щекочихин. – Это мне нравится. Сам такой.
Через час привезли ту самую аппаратуру, без которой не было смысла проводить экспедицию. В течение четырех часов устанавливали различные тарелки – уловители, антенны, полуметровые пластмассовые стаканы, какие-то зеркала разных размеров, два небольших экрана странной конструкции. После всех приготовлений, Орлов посмотрел на катер с пирса.
– Все фантасты мира позавидовали бы. Корабль будущего.
– Товарищ старший лейтенант, – позвал Орлова постовой с пирса. – Вас комбриг к телефону.
Он подбежал и схватил трубку.
– Старший…
– Слушай, Володя. Через двадцать минут, то есть в 19.30 местного, тебе выходить. Таков приказ свыше. На выходе из затона вас ждут катера сопровождения, наш и китайский. Сейчас как тебе должен подъехать секретчик с их позывными. Не забудь выходить на связь. Удачи.
Темнело быстро. Катер медленно выходил из затона, сопровождаемый унылым взглядом бледно-желтой луны, рисующей дорожку по амурским волнам.
– Александр Семеныч, каковы шансы найти этот самый туман?
– Какие тут могут быть шансы? Тут все дело в удаче. Вот вы, Владимир Аркадьич, удачливый человек?
– Вроде как.
– И я вроде как. Может именно это и принесет нам удачу.
Два катера, стоявшие на рейде, один за другим выстроились в кильватер большого артиллерийского катера №888.
– Владимир Аркадьич, а какая у вас любимая цифра?
– Восемь.
– Я так и знал.
– Почему?
– Потому, что моя тоже восемь.
Они засмеялись.
– Номер вашего катера 888. Совпадение или…
– Совпадение. Тогда и сам удивился этому.
– Можно? – симпатичная девушка с карими, улыбающимися глазами, смотрела прямо на Орлова, который вдруг застыл, словно статуя. – Так можно или нет?
Капитан 3 ранга только улыбнулся, заметив смятение старшего лейтенанта.
– Можно, можно. Командир разрешает. Разрешаете, Владимир Аркадьич? – он слегка толкнул его в плечо.
– Да, конечно, проходите.
Она улыбнулась и грациозно поднялась по трапу на ГКП. Орлов отметил про себя ее открытый взгляд, плотно сидящий на стройной талии черный брючный костюм, проницательные глаза, чуть припухлый ротик и возраст. Ей было около двадцати пяти, не больше.
– Мне только двадцать два.
– Что? – не понял Орлов.
– Я говорю, вы ошиблись. Мне всего двадцать два года.
– Вы… – удивленный и растерянный старший лейтенант покраснел.
– Я иногда улавливаю чужие мысли, особенно, если они касаются меня.
– Юлия Владимировна, вы совсем вогнали командира в краску и еще перед его подчиненными.
– Извините. Это в первый и последний раз.
– Я вас, конечно, извиняю. Но прошу, пожалуйста, покиньте ГКП. Это просьба.
– Хорошо. Владимир Аркадьич.
– Можно, просто, Володя.
– Хорошо, Володя, – в конце трапа она обернулась, и смеющиеся глаза скользнули по лицу Орлова. – Меня можно просто, Юля.
Она ушла, а старший лейтенант, словно горел изнутри. Ему было жарко, сердце бешено колотилось.
– Боцман, вызови помощника. Пусть подежурит. Я немного отдохну.
Орлов запрыгнул на верхнюю полку, закрыл глаза, но уснуть не смог. Каждый раз, когда он их закрывал, появлялась Юля и говорила: мне всего двадцать два, и сжигала своими прекрасными очами его сердце. Он попытался представить жену, но вместо нее рисовался образ Юли. Сна не было. В голове перемешалось. Все последние события отошли на второй план, кроме этой самой Юли. О чем бы он ни подумал, везде и повсюду появлялась она. В конце концов, Орлов вышел на верхнюю палубу, хотя это во время движения запрещалось, и сел, прислонившись спиной к холодной броне.
Над головой медленно плыли звезды. Луна печально бродила по легким речным волнам. В разгоряченном мозгу носились шальные мысли, сердце немножко ныло.
– Так я и думал, что вы здесь, – выглянул из-за открытой переборки Щекочихин. – Пойдемте, а то простудитесь.
Орлов в каюту не пошел, а пригласил капитана в кают-компанию.
– Дежурный, кипятку и сахар.
– Тяжело?
– Не могу в се6я прийти. Все горит, кружится. Не пойму, что случилось.
– А что тут понимать? Влюбился ты, Владимир Аркадьич.
– Нельзя мне. У меня жена. Только поженились.
– Сердцу не прикажешь. «Любовь нечаянно нагрянет…» – вдруг спел капитан и улыбнулся.
Дежурный по катеру принес сахар и кипяток.
– Все, иди, остальное сам сделаю, – Орлов налил стаканы. – Кофе, чай?
– Кофейку, покрепче.
Они посидели молча.
– У меня почти так же было. Молодой лейтенант, женился на однокласснице, и ушел в автономное плавание на семь месяцев. С нами были морские пехотинцы. Среди них и оказалась Вера, старший лейтенант Глушко. Представляешь, влюбился без памяти. Увижу ее, бросает в дрожь. Не знаю, что делать, подойти так просто не могу. Долго не решался. Думал, увлечение. Закончится плавание, и забуду даже, как ее звали. Но за месяц до окончания похода, она сама постучалась в мою каюту…
Щекочихин замолчал, сглотнул комок и откинулся назад. Затем расстегнул китель, глубоко вздохнул, закрыл глаза.
– Она любила меня, я ее. Господи, если можно было все вернуть назад!.. – чуть не крикнул он, но вовремя спохватился. – Потом целый месяц длился бурный роман. Представляешь, на боевом корабле, в автономном плавании, посреди океана! Это самые счастливые часы моей жизни! Такое, поверь, не забывается. При входе в порт, командир тихо шепнул:
– Не забыл, что дома тебя ждет жена?
Щекочихин опять замолчал.
– Понимаешь, я совершенно забыл о своей жене. И вот, словно обухом по голове, меня вернули в реальность. Я вдруг понял, что раздвоился. С одной стороны дом и жена, с другой – любимая женщина. В то время я выбрал первое. Сейчас бы, окажись снова там же, в той же ситуации, выбрал бы второе.
Щекочихин вдруг уставился на старшего лейтенанта.
– Аркадьич, – прошептал он. – У тебя спиртное есть?
– Откуда?
– Есть, есть. Спирт дают на приборы, я то знаю. Мне чуть-чуть. Для души надо. Иначе съедят воспоминания целиком. Как друга прошу, пожалуйста.
Утро встретило экспедицию хмуро. Мелкий дождик, то и дело барабанил по броне, пронизывающий ветерок пытался проскочить внутрь катера, но не мог, и ему оставалось только играть антеннами, флагами и фалами.
– Как дела, боцман? – спросил Орлов, поднимаясь на ГКП. – Где помощник?
– В кают-компании.
– А ты, что, не менялся?
– Менялся. Сейчас опять сменят.
– Понял. Все нормально?
– В норме.
– Это будет огромной удачей, если нам удастся найти этот самый пресловутый туман.
– Товарищ командир, – небольшого роста сигнальщик стоял у входа на ГКП. – А меня кто-нибудь сменит?
– А где Сералиев? Старшему матросу Сералиеву прибыть на ГКП, – Орлов выключил громкую связь и о чем-то задумался.
– Я, товарищ старший лейтенант, старший…
– Сералиев, заступай на сигнальную вахту. В обед тебя сменит Лапочкин.
– Есть, заступить на сигнальную вахту.
– Товарищ Орлов, Владимир Аркадьич, – старший лейтенант обернулся на голос.
Профессор Лендт, теребя свою клиновидную бородку, поднялся на ГКП.
– У меня к вам парочка вопросов. Только не пугайтесь. Как часто, вы ощущаете необычное рядом с собой?
– Как-то не задумывался. Не обращал внимания.
– Хорошо. Вам часто кажется наяву, что вы здесь уже были?
– Довольно часто. Особенно последнее время.
– А не пытались узнать дальше, то есть попытаться развить это воспоминание и узнать, что будет потом? Как сказать? В процессе этого воспоминания, вы не восстанавливали последующие события? Как же подоходчивей…
– Пытался, но там всегда все было в мрачных тонах и мне приходилось делать по-своему. Получается, что это было для меня как бы неким предупреждением.
