– Что случилось, мальчики? – дрожащим голосом произнесла Ласка.
– Увы, моя хорошая, я понимаю и вижу не больше тебя, игра продолжается, – ответил я сухо. – Никто не виноват. Перестань себя клясть, Боб. Мы внутри волшебного мешка, который находится в ловких руках безжалостного фокусника иллюзиониста. Всё вокруг обман, всё просто и легко, но логического объяснения нет, в том и прелесть любого искусно выполненного фокуса.
– Мы обречены? – робко спросила Ласка.
– Что бы с нами не случилось, мы будем продолжать бороться до конца, только продолжая сопротивляться, война не считается проигранной.
– Ты забыл главное, Философ, наша война давно проиграна. Мы в проклятом чёртовом плену, – неожиданно отозвался Боб.
– Нет, ты не прав, Боб. Если в человеке не сломлен дух, он продолжает сопротивление, не смотря ни на что. Посторонитесь и не мешайте мне, я найду этот дьявольский таинственный лаз.
Словно освободившись от каких – то невидимых пут я схватил свечу и приступил к исследованию стен. Я начал пристально всматриваться в каждую щель, в каждое углубление между чёрных потрёпанных временем тесин. Я пытался просунуть в них пальцы и вырвать с корнем эти бездушные древесные материи, в которых не было ни гвоздей, ни винтов, словно они приклеены или прочно примагничены к чему – то ещё. У меня получилось. Одна из досок отделилась и с грохотом рухнула вниз. Ликуя, я направил свечу в образовавшийся промежуток и наткнулся на серую бетонную стену. Я не отчаялся, с удвоенной злостью, ощущая всем нутром неминуемую близость развязки, я приступил к изучению пола. Как ни странно, но до сей поры мне казалось, что пол тоже дощатый, но освятив его пламенем свечи, я убедился, что это не так. Я ползал на четвереньках, впиваясь глазами в каждый миллиметр холодной прорезиненной поверхности, но не находил ни единой трещинки. Взобравшись на плечи Бобу, я тщательно исследовал потолок, ни каких зацепок. Обессиленный, скрипя зубами, я рухнул на пол и зажмурил глаза. Голова трещала, словно внутри её работали сотни отбойных молотков, по всему телу шла холодная вибрация.
– Мы сошли сума, – проговорила Ласка, сидя на полу, обхватив руками колени.
– Нет, что ты? Это не фиаско. Кто – то точно желает нашей шизофрении, но мы остаёмся в здравии, – ответил я.
Всегда когда она прибывает в подобном настроении, во мне открывается второе дыхание. Я не могу позволить, чтобы она видела мою слабость. Я понимаю, в конце – концов, мы погибнем, но пока в моей груди бьётся сердце, я буду делать всё, чтобы оттянуть это время.
– Мы безнадёжны, словно слепые новорождённые котята, – вмешался Боб.
– Что ты говоришь, Боб? У нас масса преимуществ, – возразил я со злостью в голосе.
– Например?
– Замолчи, Боб. Когда ты открываешь рот, мне хочется плакать, – осекла Ласка.
– Отставить, – командирским голосом рявкнул я. – Вы словно глупые аквариумные рыбы, спешите заглотить всё, что вам насыплет коварная мозолистая рука. Прости Ласка, но мы обязаны держаться вместе. В любой нелепости может скрываться спасение. Мы с Бобом постараемся забаррикадировать трубу, а ты покушай, я думаю, очередные гости не заставят себя долго ждать.
Перекрыть трубу полностью нам не удалось. Двух скамеек и метровой доски оторванной мною от стены было совершенно не достаточно. В прорехи между сооружением запросто мог протиснуться человек весьма упитанной структуры тела. Устранить казус было невозможно.
Говорят, что человек без пищи способен прожить весьма длительное время. Без воды меньше. Интересно сколько может существовать человек, находясь в постоянном страхе, ежесекундно ожидающий опасность, пребывая в тёмном ящике, замурованном в снегу где – то в самой критической точке Севера? Нас запросто могут натравить друг на друга. Подкинуть каких-нибудь крошечных насекомых, способных прошить человеческую плоть подобно заряду дроби. Поморить голодом, сжать воздух и многое, многое другое. Иногда я полностью согласен с Бобом. Для чего мы боремся? Какая разница, когда нас умертвят и сколько мы одержим побед, если в итоге мы всё равно проиграем? Но с нами женщина, и это всё что заставляет меня бороться. Мне уже не особо важно, каким способом мы сюда попали. Я точно знаю, что мы обречены на гибель, но ни смотря ни на что борьба за жизнь продолжается.
Мы стояли на металлической лестнице примерно по центру трубы, именно в этом месте было решено соорудить запруду и как загипнотизированные смотрели вверх на свою бестолковую незамысловатую конструкцию, когда раздался пронзительный визг Ласки. Мы совершенно забыли, что оставили её внизу совсем одну. Очертя голову мы поспешили на зов. Ласка сидела в углу, свеча еле теплилась, я подбежал и обнял её за плечи. Глаза понемногу приспосабливались к полумраку, я заметил, что её ватник распахнут, а массивные штаны чуть приспущены. Вероятно, она воспользовалась нашим отсутствием, чтобы свершить свои маленькие женские секреты, и в это время случилось что – то страшное.
– Что произошло, Ласка, милая моя? – спросил я полушёпотом.
Она попыталась ответить, но язык не слушался.
– Что стряслось? – вмешался Боб. – Кто тебя обидел, Ласка?
– Соберись милая, это очень важно, – продолжил я.
Она подняла руку и указательным пальцем ткнула в противоположную сторону.
Я обернулся и, прищурив глаза, заметил контуры человеческого тела, он, как и Ласка, сидел на полу, прижавшись спиною к стене. Ничего, не соображая, я вскочил на ноги и бросился в сторону гостя.
– Ага, попался сволочь, – проорал я, вцепившись пальцами в худощавую шею недруга.
Он захрипел и открыл рот.
– Держи тварь, – я ударил его коленом в область груди.
Боб находился рядом и тоже искал случая поддать, но я не позволял этого сделать, повалив гада на спину и сев на него верхом. Мои кулаки, словно молотки, гуляли по его впалым щёкам, из носа и губ сочилась кровь.
– Боб возьми ремень и вяжи эту тварь.
– За что вы меня бьёте? – послышалось из окровавленных губ. – Что я вам сделал?
Подбежавшая Ласка пыталась из последних сил обездвижить мои руки. Боб шипел, словно мартовский кот, встретившись с соперником.
– Не надо, пожалуйста, – верещала Ласка.
Невероятным способом я сумел побороть гнев и вернул связанного гостя в первоначальное положение.
– Кто ты такой? Не вздумай врать,
– Я не знаю. Я ничего не понимаю, – промычал он, за что получил жестокий удар кулаком от Боба.
– Да успокойтесь же вы, бога ради успокойтесь, – снова вмешалась Ласка. Возьмите себя в руки, чёрт вас дери.
– Как ты сюда попал? – прорычал Боб
– Я не знаю.
– Кто и с какой целью тебя сюда послал? – продолжал я.
– Я честно не знаю, – он заплакал.
– Я всё понял, отставить допрос. Остынь Боб, он такой же пленник, как и мы.
– Я не верю ему, – огрызнулся Боб. – Пусть докажет.
– Все доказательства на лицо, Боб. Его одежда, идентичная нашей. Возраст соответствует нашему возрасту, и стёртая из памяти информация, всё как у нас. А попал он сюда тем же способом, которым попадает пища и пропадают трупы. Когда ты его обнаружила Ласка?
– Я отвернулась в другую сторону, а когда повернулась обратно, он уже был здесь, – слукавила Ласка.
– Ты что-нибудь слышала, скрип например? – спросил Боб.
– Нет, я ничего не слышала, совершенно ничего.
– Что ты помнишь из своей прошлой жизни? Как тебя зовут? – спросил я.
– Ничего, я не помню ничего. Кто вы такие? Что вам нужно от меня?
– Нам от тебя ничего не нужно, – ответил я. Отныне ты наш брат по несчастью, позже придумаем тебе имя. Развяжи его, Боб.
– Нежданчик! – сострил Боб. – Или кто – то против?
– Возможно, – ответил я. – Хотя подкидыш тоже не плохо!
– Да пошли вы, – мягко проговорила Ласка. – На, поешь немного, – она протянула горемыке пакет с замороженными креветками.
– Не могу, – обхватив свой живот руками, ответил он.
– Что с тобой? – не унималась Ласка.
– Не знаю, будто кто – то грызёт его изнутри.
– Этого ещё не хватало, – возмутился Боб.
– О чём ты думаешь, Философ, – спросила Ласка.
– Игра продолжается, но чёрт меня возьми, я облазил каждый миллиметр этого проклятого места и ничего не нашёл. Ешьте, еле кому полезет пища в горло, ночка предстоит жаркая. Свеча догорает, ветер усиливается, всего вам доброго друзья мои, да хранит нас бог.
– Ни дать, ни взять, Философ, – снова сострил Боб.
Минутную паузу разразил дикий рёв подкидыша. Его лицо побледнело, вены на висках набухли. Он скрючился в три погибели и начал кататься по полу. Ещё минуту спустя его рот наполнился кровью, тело успокоилось, и наступила мёртвая безоговорочная тишина.
– Отмучился, – пробормотал Боб.
– Это не случайность, будьте на чеку, – произнёс я. – Здесь ничего невозможно предугадать. Всё начинается и заканчивается внезапно.
