Из-под стражи ее выпустили еще вчера, а пришла она только сегодня. Но лучше бы совсем не появлялась.
Не везло ему с красивыми бабами, не складывалось с ними. А с Ларисой срослось с ходу. Раз-два, и они уже в постели.
Да, она была красивой, но простоватой. Ей не хватало шарма, изысканности. Потому Никита и не хотел жениться на ней. Только обстоятельства принудили его к этому.
Но в браке Лариса расцвела. Она получила доступ и к деньгам, и к советам Тамары, которая знала толк в женской красоте.
Лариса могла ошеломить любого мужика. От одного ее вида кипела кровь и вспучивались желания. Но сейчас она подавала себя под соусом нежной, спокойной красоты, сдобренной мягкой улыбкой. Волосы убраны в косу, в ушках маленькие сережки, шея открыта. Под халатиком, наброшенным на плечи, однотонное платье прямого покроя без всякого декольте, не короткое, хотя и не длинное, туфли на среднем каблуке.
На улице осень, а от нее почему-то пахло весной. Может, потому, что глаза васильковые.
– Ты тоже укольчик мне хочешь сделать? – ехидно спросил он, натягивая штаны.
Медсестра Катя ничего не сказала, с презрением глянула на Ларису и вышла из палаты. Все знали, как эта гадина пыталась убить Никиту. Непонятно, как у нее хватило совести прийти сюда.
Лариса на вопрос не ответила. Она взяла стул, села в ноги, с грустью глянула на Никиту.
Да, Лариса виновата перед ним и готова выслушать его упреки. Только пусть он голос на нее не повышает. Можно говорить много, с эмоциями, но негромко.
Эта ее немая просьба почему-то не вызывала у него возмущения. И раздражения тоже.
Никита давно уже заметил, что Лариса умеет воздействовать на него. Она и сейчас давила, пусть и мягко. Он все понимал, но почему-то не хотел вступать с ней в противоборство.
– Чего пришла?
– Ты не должен был выгораживать меня, – сказала Лариса и покачала головой.
Она не упрекала его за то, что он не позволил ей искупить свои грехи, и не благодарила за спасение. Но Никита понимал, что все это – театрализованное представление.
– Хорошо, я опять изменю показания. Скажу, что ты пыталась меня убить.
Лариса вела игру, на нее приятно было смотреть. Красивая, милая, женственная. Он вдруг понял, что очень соскучился по ней.
– Скажи, – проговорила она.
Лариса будто не боялась наказания. Но тогда почему она скрывалась от правосудия, не призналась в содеянном?
– И скажу.
– Я приму это как должное.
– Как должное?
– Как должное.
– Ты в кино сниматься не пробовала? У тебя получилось бы. Играешь натурально.
– Я не играю.
– Хорошо! Ты хочешь понести наказание?
Никита был уверен, что услышит в ответ фальшивое «да», но ошибся в своих прогнозах.
– Нет. – Лариса качнула головой.
– Что-то я тебя не понимаю. – Он растерянно глянул на нее.
– Сама я свою вину не признаю и сдаваться не пойду. Но если будет твоя воля, приму наказание как должное.
– Будь моя воля, ты бы сейчас парашу нюхала. Марьяне спасибо скажи. Это я из-за нее тебя вытащил.
– Из-за Марьяны?! – Лариса удивленно распахнула глаза.
Эта особа вроде как и не знала, радоваться его словам или нет, благодарить Марьяну или проклинать.
– Она меня простит, – сказал Никита. – Мы с тобой разводимся, ты в курсе?
Лариса опустила голову. Она покорно, со слезами на глазах принимала его волю.
– Мое заявление уже в загсе. Ты сейчас поедешь туда.
– Как скажешь, – тихо проговорила она.
Ему вдруг стало жалко ее. Куда ей деваться без него? К родителям пойдет? С жалким видом, как мокрая курица. Впрочем, она сама во всем виновата.
– Дом я оставлю тебе, – заявил Никита и только затем подумал.
Кто его тянул за язык? Черт дернул?
– Не надо.
Никита задумался. Не надо, вот и хорошо. Но в то же время он мужик, и его слово – закон.
– Как я сказал, так и будет.
– Как скажешь, так и будет! – Лариса поднялась со стула, подсела к нему на край кровати, взяла за руку, по-рабски посмотрела в глаза, тут же уронила голову на грудь и со слезами на глазах прошептала:
– Прости!
В душе у него дрогнуло. Ему вдруг захотелось пожалеть ее, обнять, прижать к себе.
– Как ты могла?
– Ты сам во всем виноват, – еле слышно сказала она.
– Я виноват?
– Для меня лучше бы ты умер, чем был с Марьяной.
– Я буду с ней.
– Да, сейчас ты имеешь на это право, – не поднимая головы, пробормотала она.
– И раньше имел.
– И раньше имел. Только я тогда этого не понимала. А сейчас… Прости! – Она встала, повернулась к Никите спиной, закрыла лицо ладонями и направилась к выходу.
– Прощаю, – выдавил он, но останавливать Ларису не стал.
Пусть уходит. А Никита начинает борьбу за Марьяну.
Агата не торопилась. Игнат уже четверть часа томился в машине у ее подъезда. Салон в его «БМВ» комфортный, с телевизором. На экране кино крутится, но все равно обидно.
Не должна была Агата с ним так поступать. Это же мама обидела ее, а не он. Тем более что она дала обещание выйти к нему. Не хочет спускаться? Может, ее держит чувство вины за чужого ребенка?.. Не нужно ее ждать?
Игнат уже собирался звонить ей, когда рядом вдруг тормознула старая «девятка» с мятой крышкой капота. Встала впритык. Если бы Игнат захотел открыть водительскую дверь, то не смог бы этого сделать.
Затемненное стекло опустилось, и он увидел Толика Бойкова. Игнат познакомился с ним в той же компании, в которой сошелся с Агатой. Она тогда уже рассорилась со своим бывшим.
Игнат тоже опустил стекло.
– Агатку ждешь? – спросил Толик, мощными челюстями перемалывая во рту ком жвачки.
Голова у него крупная, лицо широкоформатное, плечи как у буйвола. Наглость так и прет.
Внедорожник был выше «девятки», но ощущение складывалось такое, будто не Игнат смотрел на Толика сверху вниз, а наоборот.
– Жду, и что?
Игнат тоже не какой-то лох. Он уже второй год качается, и это видно по его телу. К тому же когда-то в детстве занимался карате. Не пристало ему заискивать в ответ на хамство.
– А она ребенка ждет, да? А ты ее. Или тоже на сносях? От кого?
– Ты бредишь? – Игнат скривился.
– Агатка от меня залетела. А ты?
– Достал!
– А ты про меня в курсе? Она сказала? – не унимался Толик, глянул на водителя слева от себя и заявил: – Видал, Коха! Он все знает!
– Ничего я не знаю! – Игнат сделал движение, чтобы открыть дверь, но тут же дал понять, что сделать этого не сможет из-за близко стоящей машины.
Иначе вышел бы и разобрался с этим козлом.
– Знаешь, что стреляешь вхолостую! Не смог ты в Агатку попасть! А я сумел! Или ты вообще не по этой части, Игнаша? У вас что, правда ничего нет? – Толик снова глянул на своего дружка. – Она говорила об этом, но я не поверил.
– А ты стрелял? – дрожащим от возмущения голосом спросил Игнат.
– Поглядеть хочешь? – Толик ухмыльнулся. – Хорошо, в следующий раз на видео сниму. Гуся на Агатку дернешь!
– Да он уже! – заявил парень, сидевший за рулем «девятки». – Не мешай гонять!.. – Он сорвал машину с места.
Игнат с открытым ртом проводил ее взглядом.
Дверь открылась, в машину села Агата и потянулась к нему, чтобы поцеловать. Но Игнат подставил ладонь.
– Обиделся? – Она вздохнула.
– У вас видеокамера есть? Или вам подарить? – колко спросил он.
– Какую видеокамеру? О чем ты?
– Толик только что был. Сказал, что на камеру снимет, как детей с тобой делает.
– Как он со мной детей делает? – Агата растерянно захлопала глазами.
– Как? Да каком кверху!
– Я не это хотела сказать! Не было у нас ничего.
– Ничего?! Никогда?!
– После тебя не было. И не могло ничего быть.
– А звонила ему зачем? – Игнат вдруг понял, почему Агаты так долго не было.
– Когда звонила?
– Сейчас! Позвонила ему, он подъехал, наговорил мне тут всего. А когда уехал, появилась ты!
– Что ты такое говоришь? – Агата в недоумении смотрела на него.
– А то и говорю, что вы дурака из меня делаете!
– Никто ничего не делает!
– Никто ничего? Да пошла ты!..
Какое-то время Агата возмущенно смотрела на него, затем вдруг выплеснула:
– Сам пошел! – Она выскочила из машины и рванула к своему подъезду.
У Игната не было никакого желания останавливать ее.
Глава 3
Сто двадцать фундаментных блоков одному заказчику, шестнадцать плит перекрытия другому, третья графа, четвертая – сотни цифр. Товар уходит, оплата не всегда поступает вовремя. Все это нужно учитывать.
Но Марьяна уже привыкла к таким вещам. Она умела ориентироваться в них. Уверенность в себе помогала ей в работе.
Бухгалтерские программы – отличное подспорье в работе, но доверять им полностью нельзя. Потому как спрос будет не с компьютера, а с живого приложения к нему.
– Караваева, к директору!
Дамочка, занимавшая должность главного бухгалтера, глянула на Марьяну с плохо скрытым недовольством. Дядя Сережа пытался утаить свое родство с ней, но кто-то что-то все-таки прознал. Елена Владимировна опасалась, что ей придется уступить этой девчонке свое место, но палок в колеса пока не ставила, даже хвалила за работу.
