И Стонвилер сказал, «Доверься мне».
«Итак, ты поверил ему».
«Не совсем», сказал Дортмундер. «Я думал он сумасшедший, но с другой стороны, выглядел как богач и был очень самоуверен, и что, черт возьми, я мог потерять. В конце концов, я сказал: «Все верно, я сделаю это. Хуже, чем есть, уже не будет». И я сделал.
Судья посмотрел на меня так, как будто жалел, что были отменены некоторые жестокие и необычные наказания, а Стонвилер показал свой небольшой фокус с копом и дверью.
После такого сюрприза ты могла бы увидеть, как сильно судье хотелось смеяться. Он посмотрел на полицейского с торчащей задницей и висящими на его руках ТВ, затем он провел рукой по рту вот так и пошел, «Рууумф руммф». Потом он сказал что-то вроде как, «Советник, вы предложили логическое объяснение, однако я все еще имею причины сомневаться в вас. Дело прекращено. И я пошел домой». Лицо Мэй с сигаретой во рту выражало удивление и восторг одновременно. «Какая защита. Далеко не каждый юрист смог бы добиться такого успеха».
«Я вынужден признать это» согласился Дортмундер.
«Но почему? Зачем он сделал это?»
«Я не знаю».
«Сколько это будет стоить?»
«Я не знаю», сказал Дортмундер. «Он не сказал».
«Он вообще ничего не сказал?»
Дортмундер достал из нагрудного кармана тисненую визитку. «В самом конце, после того как он пожал мою руку, он дал мне ее и сказал позвонить этому парню». Дортмундер хмуро посмотрел на карточку, прочитал имя так, как будто звук его слогов мог дать ключ к разгадке: «Арнольд Чонси. Что это за имя такое?» «Арнольд Чонси». Оно прозвучало так же загадочно, когда его произнесла и Мэй. Покачав головой, она спросила, «Как ты думаешь, кто это может быть?»
«Я не знаю. Стонвилер дал мне визитку, сказал позвонить, пожелал удачи и ушел».
«Когда ты думаешь позвонить?»
«Сегодня».
«Почему бы не сделать это сейчас?»
«Я не хочу этого», сказал Дортмундер.
Мэй нахмурилась. «Почему?»
«Люди не делают одолжений, чтоб только повеселиться», произнес Дортмундер. «Этот парень Чонси, ему нужно что-то».
«Что?»
«Все эти вещи заставляют меня нервничать. Я не буду звонить».
«Но ты должен!»
«Я не хочу», стиснув зубы, произнес Дортмундер. Никто не мог быть настолько упрямым как Дортмундер, если он решил для себя что-то.
«Ты воспользовался помощью мужчины…» начала говорить Мэй и зазвенел телефон. Она бросила на него разгневанный короткий взгляд, потом встала, прошла через комнату и подняла трубку на втором звонке. Дортмундер жадно глотнул еще пива. Мэй сказала в трубку, «Подождите», повернулась и произнесла «Это тебя».
Дортмундер расслабил плечи, чтобы еще больше удобно устроиться в своем кресле. Он не был в настроении разговаривать с кем-либо по телефону. Он спросил, «Кто это?»
«Д. Рэдклайф Стонвилер».
«О», сказал Дортмундер. Он не дал Стонвилеру свой номер телефона или его точный адрес дома.
«Даже так», произнес он, поднялся на ноги и пошел, взял трубку и сказал в нее,
«Стонвилер?»
Но женский голос с английским акцентом кратко ответил, «Дождитесь мистера Стонвилера». И раздался щелчок.
Дортмундер произнес в трубку, «Алло?» Не дождавшись ответа, он сердито спросил у Мэй, «Кто это был?»
Мэй шутливо прошептала, «Его сек-ре-тарь».
«А-а-а…» вздохнул Дортмундер, и телефон поздоровался с ним глубоким уверенным голосом Стонвилера.
«Да-а», ответил Дортмундер. «Привет».
«Я только что разговаривал с мистером Чонси», сказал Стонвилер весело, но с натиском.
«Он сказал, что вы еще не звонил ему».
«Я думал об этом», возразил Дортмундер.
Стонвилер произнес, «Мистер Дортмундер, почему бы вам прямо сейчас не встретиться в доме мистера Чонси для разговора?»
Это на улице Восточной 63, вы могли бы быть там уже в течение получаса».
Дортмундер вздохнул. «Я думаю, что так и сделаю. Точно».
«Этот адрес есть на визитке».
«Да, я видел его».
«До свидания, мистер Дортмундер».
«Да-а, до свидания», попрощался Дортмундер и повесил трубку. Он повернулся к Мэй, которая вернулась в свое кресло и смотрела на него сквозь сигаретный дым глазами полными тревоги. «Он не угрожал мне», успокоил Дортмундер.
Mэй не унималась. «Я не понимаю».
«Он мог бы сказать, «Я держу тебя на крючке, я могу вернуть тебя обратно в тюрьму». Он даже мог сказать, «Я все обдумал и хочу забрать свои слова обратно». Есть много вещей, которые он мог бы сказать, но не произнес ни одной из них»
Мэй продолжала нахмурившись. «Итак?»
«Он не угрожал мне», повторился Дортмундер, «однако это было намного опаснее, чем, если бы он грозил мне».
«Что он хотел?»
«Я предполагаю, что встречи с Чонси в его доме через полчаса».
«Будет лучше, если ты пойдешь».
«Не нравится мне все это, Мэй».
«Тем не менее, тебе лучше пойти».
Дортмундер вздохнул. «Да, я знаю». И он присел, чтобы натянуть ботинки обратно.
Мэй смотрела на него задумчиво, погрузившись в свои мысли, и когда он встал, чтобы уйти, она сказала, «Один вопрос».
«Какой?»
«То движение через дверь спиной назад, если несешь вещи в обеих руках. Это правда, люди действительно делают так».
«Конечно», согласился Дортмундер. «Именно так я и вышел».
«Тогда как ты мог столкнуться лицом к лицу с полицейским?»
«Это был другой вид двери», объяснил Дортмундер. «Она была без пружины. Я просто открыл ее, поднял ТВ и вышел».
Мэй еще более сдвинула брови. «И это все?»
«Они не спросили о двери», заметил Дортмундер. «Они могли бы, если бы мы напрямую говорили об этом. Однако сработала правильная тактика Стонвилера. Он заставил всех сконцентрироваться на заднице копа».
Мэй задумчиво кивнула. «Будь лучше осторожен с этими людьми», предостерегла она.
«Я думаю также», согласился с ней Дортмундер.
Глава 3
Сырым ноябрьским днем, когда Дортмундер прошел мимо дома в третий раз, открылась парадная дверь, из которой выглянул мужчина с длинными желтыми волосами и окликнул
– Мистер Дортмундер?
Дортмундер убавил шаг, но не остановился. Он быстро посмотрел через улицу, как будто не видел и не слышал, что сказал этот человек, но почти сразу же после этого остановился и оглянулся.
Дом находился по одной стороне с другими четырехэтажками из коричневого камня на тихой улочке Парка Авеню; дорогой дом в дорогом районе. Здание было довольно большое с десятком поразительно широких бетонных ступенек, ведущих к парадному входу на втором уровне. Цветы, плющ и несколько небольших вечнозеленых кустов в бетонных корзинах размещались по правой стороне лестницы.
Дортмундеру понадобилось двадцать минут на метро, чтобы добраться сюда. И он провел последнюю четверть часа, осматривая дом и обдумывая все моменты. Коттедж выглядел анонимно, помимо очевидных признаков того, что его жители должны иметь деньги. И неважно как долго Дортмундер вглядывался в дом, он все же не мог понять, почему кто–либо живущий там так напрягается, чтобы снять его с крючка тяжкого уголовного преступления, а затем пригласить его для беседы. Он прошелся первый раз по кварталу, чтобы выяснить положение вещей, второй раз – надеясь увидеть задний двор дома, но его не было и третий – он просто прогуливался, чтобы лучше думалось.
А теперь какой-то высокий желтоволосый парень в темно-синем полосатом костюме, белой рубашке и синем галстуке с рисунком стоит, ухмыляясь, и зовет его по имени.
Дортмундер не торопился. Продолжая стоять там, где и прежде, на тротуаре, он изучал парня также внимательно, как и прежде дом. То, что он увидел, не выглядело обнадеживающе. Парню было лет под сорок, сильно загорелый, очень подтянутый и все в нем говорило об обладании большим состоянием; его одежда банкира, его самоуверенная улыбка, особняк в котором он жил. Абсолютно все, за исключение желтых волос длиной до плеч, ниспадающих волнами вокруг его лица некрасиво и небрежно, но очень по–мужски.
Как рыцарь в крестовом походе. Нет, еще лучше, как один из тех викингов налетчиков, которые вели разгульный образ жизни на английском побережье. Викинг-варвар, вот кем он был, плюс ко всему, он мог купить за деньги весь цивилизованный мир.
Он также был готов позволить Дортмундеру рассматривать его вечно. Он стоял, ухмыляясь, изучая Дортмундера в свою очередь, пока последний не произнес
– Это вы Чонси?
– Арнольд Чонси – согласился он. Сделав шаг в сторону, он указал на открытую дверь.
– Может быть, войдете?
Дортмундер пожал плечами, согласно кивнул и начал подниматься по ступеням в дом.
Широкий покрытый ковром коридор виднелся в открытой двери, через которую можно было увидеть изысканные, ручной работы деревянные стулья в комнате с глянцевым полом и высокими окнами. По левой стороне холла находилась лестница с красной дорожкой и перилами из темного дерева ведущая наверх. Белый рассеянный свет, возможно от лампы вверху, освещал все ступеньки. Справа от прихожей виднелись раздвижные двери из темного дерева, одна возле другой, но закрыты. Несколько больших картин в тяжелой оправе висели на бледных стенах над изящными небольшими столиками. Тишина царила во всем доме.
