«Будут ли ваши гости замешаны в этом?»
«Конечно, нет. Охрана также».
«Что мы сделаем с вещами?»
«Оставите себе, вернув мои, естественно. И отдав мне обратно картину».
«Вы имеете в виду продать вам картину», сказал Дортмундер.
Чонси кивнул, его самодовольная улыбка передалась теперь и Дортмундеру; Чонси подумал, что они оба ужасно остроумны и сообразительны. «Конечно», согласился он.
«Вы захотите свой собственный процент прибыли от сделки».
«Все верно».
«Вы оставите себе все, что найдете в спальных комнатах гостей, безусловно», предложил Чонси.
«Те вещи не имеют значения».
«Вы совершенно правы. Очень хорошо; Я скажу вам страховую стоимость, и поверьте мне, я буду предельно точным. Газеты разнесут историю кражи и, безусловно, предложат свой вариант оценки стоимости».
«Четыреста тысяч», сказал Дортмундер.
«Я дам вам двадцать пять процентов».
«Сто тысяч».
«Да».
«Когда?»
«Когда я получу деньги от страховой компании, конечно. Если бы я имел сто тысяч долларов, я не нуждался бы в подобной операции».
Дортмундер сказал: «Тогда вы получите свою картину, когда заплатили нам».
Чонси посмотрел удивленно. «Но, мой дорогой мистер Дортмундер, я добропорядочный гражданин, очень хорошо зарекомендовал себя, я владею этим домом и другим имуществом, я не собираюсь просто исчезнуть. Вы можете доверять мне, что касается денег».
Дортмундер ответил, «Вы ограбили страховую компанию. Вы приглашаете ваших собственных друзей в ваш дом, чтобы я мог украсть их добро. Я не доверил бы вам даже бутерброд с ветчиной перед телефонной будкой на пять минут».
Чонси разразился громким смехом, по-видимому, неподдельным. «О, мой Бог», сказал он, «Стонвилер сделал самого себя! Г-н Дортмундер, мы можем делать бизнес, вы и я, мы понимаем друг друга очень хорошо».
«Возможно», согласился Дортмундер.
Чонси закончил смеяться и вдруг стал серьезным, указав сурово пальцем на Дортмундера, спросил, «Сможете ли вы так долго хранить картину? Чтобы не повредить ее и уберечь от иной кражи?»
«Как долго?»
«Основываясь на моем предыдущем опыте, это занимает в страховой компании около шести месяцев, чтобы закончить свое расследование и обработать претензии».
«Шесть месяцев? Хорошо. Я буду держать живопись полгода, после вы дадите мне сто тысяч, и я верну вам картину». Дортмундер повернулся, чтобы посмотреть на произведение искусства еще раз, визуально представляя ее над диваном в гостиной Мэй.
Конечно, почему нет? Она будет хорошо смотреться там.
«Я подумаю об этом», сказал Чонси. «А теперь приглашаю к столу. Мы партнеры?»
Дортмундер сказал: «Вы хотите полностью законную кражу. Это означает отсутствие помощи извне, ни дверей, оставленных открытыми, ничего подобного».
«Абсолютно нет», подтвердил Чонси. «Я могу оказать некоторую помощь раньше времени, позволив посмотреть дом внутри, не так ли? Я могу показать вам, где находятся провода охранной сигнализации и тому подобное».
«Охранная сигнализация?»
«О, да. Все двери и окна, подключены к системе сигнализации. Уотсон Секьюрити Сервис.
Если дверь или окно открыты, или провод перерезан, это приводит в действие сигнал тревоги в офисах Уотсон на 46-й улице. Они звонят в полицию, а также отправляют свою собственную машину».
«Это замечательно», сказал Дортмундер.
«Конечно, вы знаете, как обойти сигнализацию», спросил Чонси.
«Для того чтобы вломиться в частный дом? Если бы я был страховой компанией, то почуял бы неладное».
«Нет, я не думаю, что вы смогли бы», возразил Чонси рассудительно, как будто хотел присмотреться такому варианту с некоторой дистанцией. «У меня будет несколько известных богатых людей здесь, вы знаете. Принцесса, богатая наследница, нефтяной шейх и так далее. В светской хронике упомянут вечеринку и ужин, прежде чем они произойдут. Этого предостаточно, чтобы привлечь внимание предприимчивой команды грабителей».
«Если это действительно появится в статье», сказал Дортмундер, «то все в порядке».
«Я гарантирую. Возможно только «Сизи Сайз» в Дейли Ньюз, но государственные печатают все».
Дортмундер откинулся, покачивая остатки бурбона в своем стакане, и обдумывая все. В некотором смысле это была сумасшедшая сделка, воровство ценных вещей, а затем их возврат, но по-другому, это был простой прямой B&П с посторонней помощью; исключая то, что в этом случае помощь не была в виде недовольной горничной или голодного водопроводчика, это был знак. Сигнализация не будет большой проблемой, Чонси укажет, где бегут провода, и если охранники на самом деле останутся внизу у них не будет проблем. И сто тысяч долларов, плюс все ювелирные изделия или иные ценные вещи из гостевых спален могут достаться им очень просто. Дортмундер жил на зарплату Мэй, которая работала кассиром в супермаркете Safeway, так долго, что он почти не стыдился этого; пришло время, чтобы принести собственные деньги в дом.
А та картина действительно будет выглядеть хорошо в гостиной в течение следующих шести месяцев.
Чонси сказал, «Ну, что вы думаете? Можем ли мы работать вместе?»
«Может быть», сказал Дортмундер. «Я должен сначала осмотреть дом, и я пойму с каким типом подельников я смогу работать».
«Подельники?»
«Люди, которые работают со мной. Это не работа для одного человека».
«Нет, конечно, нет. Вы когда-нибудь раньше крали картины?»
«Не такую большую как эта».
«Тогда мне придется показать вам, как это делается» сказал Чонси. «Это тонкая операция, правда, если вы не хотите повредить картину во время транспортировки».
«Мы просто аккуратно унесем ее», сказал Дортмундер.
«Естественно вы не будете делать это», сказал ему Чонси. «Вы должны выполнить профессиональную работу. Вы вырежете картину из рамы».
«Разве мы не берем раму?»
«Безусловно, нет. Искусный вор с помощью лезвия бритвы вынимает картину из рамы, осторожно скручивает и помещает в тубу, будучи уверенным, что картина не треснула и не порвалась и завершает свою работу чем-то, что может быстро увезти и спрятать».
«Итак, рама остается здесь». Дортмундер снова посмотрел на картину, если бы у Вулворта была эта большая рама. Или может быть он мог просто прикнопил ее к стене.
«Я все вам покажу», произнес Чонси. «Или вы хотите в первую очередь посмотреть оставшуюся часть дома?» «И могу ли я налить вам еще?»
Дортмундер посмотрел на стакан. Ничего, кроме пары янтарных капель на дне. «Да», сказал он.
В то время как Чонси доливал виски, Дортмундер подошел к картине, чтобы присмотреться к ней вблизи, увидеть все бугорки и прожилки. Это может быть немного проблематично, чтобы унести ее с собой.
Чонси принес новую порцию напитка, и встал рядом с ним, одновременно улыбаясь живописи, наконец, произнес: «Она хороша, не так ли?» Его голос прозвучал по-отцовски любяще.
Дортмундер посмотрел на картину целиком, просто на ее краску. «Да, все в порядке», заверил он и повернулся, нахмурившись, к Чонси. «Ты должен мне доверять, верно?»
Приподняв бровь и улыбаясь уголком рта, Чонси с насмешкой спросил, «В каком смысле?»
«В том, что я не просто уйду, не вернув ее обратно».
Чонси широко улыбнулся, кивая. «Неплохие размышления, но есть две вещи, которые меня успокаивают. Первая, с картиной, настолько известной и ценной, как эта, вы вряд ли отыщите любого иного покупателя, который предложит за нее больше чем мои двадцать пять процентов. И другая, перечень необходимых условий, которые я дал нашему общему другу Стонвилеру».
«Какие именно?»
«По сути, я попросил Стонвилера найти мне двух людей», сказал Чонси. «Первым, который подвернулся, были вы – профессиональный вор без признаков жестокости. Вы ведь не опасный человек, г-н Дортмундер».
Никому не понравиться, если его назовут опасным. «Хм», только и смог Дортмундер.
«Другой человек, которого я попросил найти», Чонси продолжил, «был профессиональный киллер». Его улыбка была очень яркой, очень уверенной в себе. «Это было изумительно», восхитился он. «Та часть заняла меньше всего времени».
Глава 4
Когда Дортмундер вошел в O.Д. Бар и Гриль на Амстердам-авеню в одиннадцатом часу ночи, трое постоянных клиентов жарко спорили с Роллом, барменом, о частной и государственной форме образования. «Я говорю тебе, что в частных школах что-то не так», сказал один из завсегдатаев. «Вы кладете ребенка туда, словно в теплицу, вы понимаете, о чем это я? Так малыш не научиться разбираться в людях, не будет подготовлен к реальной жизни».
Другой из них спросил, «Реальная жизнь? Ты хочешь знать реальную жизнь? Вы оставляете своих детей в государственной школе, а там они дерутся, насилуют друг друга и занимаются другим дерьмом. Ты называешь это реальной жизнью?» «Конечно», возразил первый. «Только встретив на своем пути таких детишек, они смогут узнать правдивую жизнь».
