Глава седьмая
авным-давно Флорида была совсем диким глухим краем, и ничего тут, кроме пальм и комаров, не было… Кстати, комары попадались такие огромные, что могли не только укусить человека, но уцепить его когтями и унести за тридевять земель… Я тогда была совсем маленькой девочкой. И однажды мой папа, Херман У. Блок, сказал, что у меня скоро день рождения и я могу попросить в подарок все, что душе угодно.
Мисс Фрэнни оглядела библиотеку. И наклонилась ко мне поближе.
— Я не хочу хвастаться, — сказала она, понизив голос, — но мой папа был очень богатый человек. Очень богатый. — Она утвердительно кивнула и выпрямилась. — А я была маленькой девочкой, которая любила читать. И я сказала ему: «Папа, подари мне на день рождения библиотеку. Ну, библиотечку такую, небольшую…»
— Вы попросили библиотеку на день рождения?
— Библиотечку, милочка, библиотечку, — уточнила мисс Фрэнни. — Я мечтала иметь маленький домик, где не будет ничего, кроме книг. И мне хотелось, чтобы эти книги читала не только я, а другие люди тоже. И моя мечта сбылась. Папа построил для меня домик, этот самый, где мы сейчас с тобой сидим и разговариваем. И я стала библиотекарем, в совсем юном возрасте. Вот так-то.
— А медведь когда пришел? — напомнила я.
— Я разве не сказала, что Флорида в те времена была совершенно необжитым краем?
— Сказали.
— Дикий край. Дикие люди. И дикие звери.
— Даже медведи водились?
— Еще как водились, милочка! Великое множество!.. Ну а теперь настало время признаться, что я была типичная всезнайка. Этакая маленькая эрудитка с целым домом книг. Я была уверена, что знаю ответы на все вопросы. И вот однажды я сидела у себя в библиотеке, уткнувшись носом в книгу, и дверь и окна — нараспашку. И вдруг на раскрытую страницу упала тень. Я даже глаз не подняла, просто сказала дежурную фразу: «Какую вы хотите книгу? Я помогу подобрать». Но никто мне не ответил. Я решила, что это кто-то из местных — диких, невежественных людей, которые боятся книг как огня, да и слова толком произнести не могут. Но тут я почуяла запах, странный такой запах, очень резкий и сильный. Я медленно подняла взгляд. Передо мной стоял медведь. Да-да, милочка. Громадный медведь.
— Примерно какой?
— Ну, примерно… втрое больше твоей собаки.
— И что было дальше?
— Дальше-то? Я смотрела на него, а он на меня. Он задрал нос повыше и все принюхивался, все проверял, хороший ли получится обед из этой мелкой всезнайки-библиотекарши. А я сидела ни жива ни мертва. Но потом вдруг подумала: нет уж, дудки. Меня голыми лапами не возьмешь. Ишь чего выдумал — съесть меня захотел! Я медленно, незаметно подняла свою книгу…
— А что вы тогда читали?
— Как, разве я не сказала? «Войну и мир»! Это же толстенная книга. И вот я медленно подняла ее, прицелилась и — швырнула в медведя! Да еще крикнула: «Пшел вон!» Знаешь, что потом случилось?
— Нет… что же?
— Он ушел. Но что самое потрясающее, он забрал с собой книгу! Я этого никогда не забуду.
— Прямо взял и унес?
— Прямо схватил и убежал!
— А он потом возвращался?
— Нет, больше я его не видела. Но народ в городке меня задразнил. Каждый норовил остановить и сказать: «Мисс Фрэнни, мы сегодня видели вашего медведя. Он сидел на опушке леса и читал книгу. Сюжет, говорит, захватывающий. Просил продлить еще на недельку». Да уж, милочка, задразнили меня по первое число. — Она вздохнула. — Правда, сейчас, кроме меня, о медведе уже никто не помнит, помнить некому… Все мои друзья, все, кого я знала в юности, давно на том свете. Никого в живых не осталось.
Она снова вздохнула. Такая печальная старушка… вся в морщинках… Ей в этом городе так же одиноко, как мне — без друзей, без мамы, — даже утешить некому. Я тоже вздохнула.
До этого Уинн-Дикси слушал, положив голову на лапы, но тут он встрепенулся и стал смотреть попеременно то на меня, то на мисс Фрэнни. А потом сел и показал мисс Фрэнни все зубы.
— Вы только поглядите, — всплеснула руками старушка. — Собака-то умеет улыбаться!
— Ага. У него особый талант.
— Удивительный талант. Совершенно удивительный, — сказала мисс Фрэнни и улыбнулась Уинн-Дикси.
— А давайте дружить, — предложила я. — Будем дружить все вместе: вы, я и Уинн-Дикси. Давайте?
Мисс Фрэнни улыбнулась еще шире.
— Конечно! Это будет замечательно. Просто замечательно!
И как раз в эту минуту, в эту особую минуту, когда мы решили дружить втроем, кто бы вы думали вошел в Мемориальную библиотеку имени Хермана У. Блока? Не кто иной, как Аманда Уилкинсон со своим скукоженным личиком. Она прошла прямиком к библиотечной стойке и сказала мисс Фрэнни:
— «Джонни Тремейн» я дочитала, и мне очень понравилось. Теперь хочу взять что-нибудь посложнее, потому что я — читатель вполне продвинутый.
— Ну разумеется, — ответила мисс Фрэнни. — Сейчас подыщем.
Она поспешно встала и прошла к полкам.
Аманда держалась так, словно вовсе меня не знает. Словно меня тут вовсе нет. Короче, смотрела сквозь меня.
— Разве собак пускают в библиотеку? — спросила она, направляясь следом за мисс Фрэнни.
— Некоторых пускают, — отозвалась старушка. — Избранных.
Тут она повернулась ко мне и подмигнула. А я улыбнулась в ответ. У меня только что появился друг, мой первый в этом городе друг. И эту минуту мне никто не испортит, даже Аманда Уилкинсон со своей вечно кислой миной.
Глава восьмая
роплешины на теле Уинн-Дикси постепенно зарастали, а шерсть, которую я поначалу и расчесать-то толком не могла, теперь засияла, залоснилась — короче, пса было не узнать. Он даже хромать перестал. И он явно гордился тем, что стал так хорош собою и его уже никто не примет за бродячую собаку. Я решила, что самое время купить ему поводок и ошейник, и направилась в зоомагазин «Питомцы Гертруды», где продавались рыбки, змеи, мыши, ящерицы, хомячки и корм для животных. Вот, самое то, что надо! Красивый ошейник и поводок из красной кожи!
Уинн-Дикси не смог войти со мной в магазин, поскольку на двери висела большая броская табличка: «С собаками не входить». Поэтому я показала ему поводок с ошейником через стекло. Стоявший прямо перед окном Уинн-Дикси радостно осклабился, улыбнулся, чихнул и отчаянно завилял хвостом. Я поняла, что ошейник с поводком пришлись ему по душе. Вот только стоили они недешево.
Я решила объяснить ситуацию человеку за стойкой:
— У меня, конечно, не хватит денег, чтобы купить такую красоту. Но эти вещи нравятся и мне, и моей собаке. Может быть, вы позволите купить их в рассрочку?
— В рассрочку? — переспросил мужчина.
— Гертруда! — крикнул кто-то резко и пронзительно.
Я оглянулась. Оказалось — попугай. Он сидел на аквариуме и смотрел на меня в упор.
— Да, в рассрочку, — повторила я, не обращая внимания на птицу. — Ну, вы же понимаете, как это делается. Я вам каждую неделю отдаю деньги, которые отец выдает мне на еду, а вы отдаете мне ошейник с поводком прямо сейчас.
— Боюсь, я не смогу этого сделать, — ответил продавец. — Хозяйке это может не понравиться. — Продавец даже глаз на меня не поднимал, просто стоял понурившись… Его густые черные волосы были зачесаны назад, как у Элвиса Пресли. На груди болталась бирка с именем. Его звали Отис.
— Хорошо, не надо в рассрочку, — согласилась я. — Давайте я буду на вас работать. Буду подметать, пыль вытирать, мусор выносить. Я все умею.
Я оглядела магазин-зверинец. На полу чего только не было: и песок, и шелуха от семечек, и свалявшаяся пыль. Подмести бы тут совсем не мешало.
— Гм… — Отис по-прежнему на меня не смотрел, но он явно задумался.
— Гертруда! — снова заверещал попугай.
— Мне вполне молено доверять, — не отступала я. — Мы в вашем городе недавно, но мой папа — пастор в баптистской церкви Распростертых Объятий. Так что я — человек надежный, честное слово. Проблема только одна: мой пес, Уинн-Дикси, долго без меня не может, его придется сюда впускать, иначе он начнет страшно выть.
— Гертруда не любит собак, — сказал Отис.
— У вас попугай — хозяйка магазина? — удивилась я.
У нас две Гертруды. Гертруда-хозяйка и Гертруда-попугаиха. Эту я назвал в честь той. И эта, попугаиха, не любит собак. — Тут он все-таки посмотрел на меня.
— Гертруда — хорошая птичка, — заверещала попугаиха.
— Может, Гертруде даже понравится Уинн-Дикси, — сказала я Отису. — Он почти всем нравится. Давайте попробуем впустить его, пускай познакомятся. Если поладят, вы берете меня на работу. Договорились?
— Посмотрим, — пробормотал Отис и снова уткнулся взглядом в прилавок.
