крючка и стала завязывать его. Один раз обернуть завязки вокруг талии, потом аккуратный бантик. Планшет для записи заказов в один карман, соломинки для напитков – в другой, кусочек картошки фри – на язык.
– Черт, ну и жара тут.
Уинни усмехнулась:
– Пфф, это потому что я в здании, детка.
Она все время повторяет эту шутку, но я смеюсь каждый раз. Такая предсказуемость мне по душе.
– Диего отменил наше завтрашнее свидание.
Она вздернула брови, окуная картофелину сперва в майонез, а потом в кетчуп:
– Да ладно? С чего бы?
– Не сказал, – пожала я плечами.
– Не сказал? – Она скорчила недовольную гримасу. – Бесит.
– Ну, это еще ничего не значит. Просто не сможет, и все.
– Ага, – сказала Уинни, жуя. – Но ты-то ждала этого свидания.
Что правда, то правда.
– Слушай, Уин… Я зря трачу свое время с этим парнем или… зря трачу его время?
– Почему мы опять об этом говорим? – Уинни закинула в рот очередную картофелину, явно не особо заинтересовавшись моим вопросом.
– Потому что… Я жду, когда между нами что-нибудь будет, но оно все никак не происходит… А теперь он еще и динамит меня.
Она встала и вытерла руки о фартук:
– А я тебя спрашиваю: почему ты ждешь, когда между вами что-то произойдет, а не возьмешь дело в свои руки? На дворе давно не пятидесятые, а мы не наши бабули. Хочешь парня – сделай это.
Легко ей говорить. Она очень общительная, шумная и без малейших усилий приковывает к себе внимание повсюду, куда бы мы ни пошли. А уж если она прикладывает усилия, то внимание возрастает десятикратно. А еще она ходит на свидания с парнем, которого все в общежитии зовут Новеньким, а это о чем-то да говорит.
Она гораздо более классная, чем я. У моей лучшей подруги есть особый шарм и je ne sais quoi[3], как говорят французы. Французского я не знаю, но у меня есть футболка с такой надписью, хотя по-хорошему мне следовало бы отдать ее Уинни, ведь она действительно обладает тем самым «чем-то», чего нет у меня. Уинни всегда была общительнее меня, ей нравятся вечеринки, тусовки, макияж и гламур, дорогие сумочки и туфли. Она скорее потратит заработанные в нашей забегаловке деньги на ужин в торговом центре, чем на учебники и дополнительные занятия.
– Да-да, ты права. Если я хочу, чтобы меня уложили в постель, я должна действовать сама.
Я ни разу не упоминала о том, что мы с Диего даже не целовались как следует. Мне хочется больше страсти. Хочется, чтобы он прикасался ко мне. Хочется, чтобы он запустил свой чертов язык мне в рот! Даже и не знаю, чего тебе хочется на самом деле, Райан… Я знаю!
Так чего же ты ждешь?
– Эй, ты тут? – Уинни помахала рукой, чтобы привлечь мое внимание, и протянула мне тарелку с картошкой.
Я взяла еще одну штучку:
– Прости.
– Веселись и ни о чем не думай. Не так уж это все и важно. Сколько вы там встречаетесь? Всего четыре месяца вроде?
– Два. – Я зарделась. – Слишком много думать – это у меня в крови. Спасибо родителям.
– Ну так вот ты – это не твои родители.
Уинни знала, что мои родители – психотерапевты, которые просто обожают раздавать советы. Они подкинули ей парочку, когда мы с ней недавно вместе ездили ко мне домой.
– Знаю, но они…
Мои родители были не просто психотерапевтами, а специалистами в области любовных и семейных отношений и всегда напирали на важность открытости и честности. Они вечно уговаривали меня давать всем шанс, и я усвоила тонны всякой психологической туфты, наблюдая на протяжении своей жизни за их совместной работой.
Они также поощряли общение без утаек, правда, было ли оно в их собственных отношениях? Не думаю. А если и было, то это не было честное общение, иначе моя мать призналась бы мне в том, что между ней и отцом не всегда все гладко. Не думаю, что можно считать их отношения идеальными только потому, что они помогают другим парам разобраться в себе и, следовательно, знают всякие приемы для достижения успеха, а значит, могут применять их друг к другу…
Но я отвлеклась.
– Так, значит, тебе не кажется, что я теряю время?
Она неопределенно пожала плечами, что нельзя засчитать за ответ. Я поставила тарелку на ближайший столик. Пришло время заступать на смену.
– Два месяца? Э-э-э… Может, да, может, нет. Есть только один способ узнать: а именно прислушаться к тому, что говорит тебе внутренний голос.
– Мой внутренний голос говорит, что Диего предложил мне встречаться от скуки. – Я помедлила. – А может, он сделал это на спор?
– На спор? А вот тут стоп. – Она сощурилась, словно солнце слепило ей глаза. – А ты не думаешь, что он предложил тебе встречаться, потому что, да боже, ну не знаю – потому что ты милая, красивая и высокая?
Милая, красивая и высокая? Нет, я не ослышалась. Я засмеялась:
– Да я настоящий магнит для парней, со своими ногами от ушей. Если ты считаешь, что пять футов шесть дюймов – это высокая.
– Ой, слушай, может, уже закончишь придираться к себе и начнешь ценить то, что есть парень, которому ты нравишься? Диего Лоренц – настоящая находка.
– Да-да, это уже доказанный факт.
К нам зашла посетительница и села за угловой столик. Моника, официантка, уже заступившая на смену, подошла, чтобы поприветствовать ее. Как ветераны нашего заведения, мы с Уин устроились за одним из столиков, чтобы заполнить солонки и завернуть столовые приборы для поздней смены.
В дружеском молчании мы заворачивали в бумажную салфетку вилку, ложку и столовый нож, сверху фиксировали все бумажным кольцом и складывали в корзину. И опять сначала. И тут Уинни склонила голову набок, стараясь рассмотреть что-то за окном, а потом села прямо, вся внимание, словно пойнтер, заметивший вдалеке птицу.
– Знаешь, я уже второй раз вижу, как этот парень заходит в кинотеатр.
– Парень? Так-так, чем это мы тут занимаемся? Шпионим за людьми?
– Не просто людьми. – Она словно забыла про наше занятие, во все глаза глядя в окно. – Это же Даллас Колтер.
Ее взгляд был устремлен на другую сторону улицы, где стоял допотопный местный кинотеатр, в котором показывали всякое старье.
– О-о-о, Даллас Колтер, – повторила я за ней это имя с таким же придыханием и восторгом. – И кто же это?
Она перевела на меня взгляд, полный изумления:
– Ну Даллас Колтер! – Она подождала, пока мое лицо просияет от понимания, но, поскольку этого так и не произошло, недовольно скривилась. – Тот самый Даллас Колтер!
– О-ла-ла, ну надо же, он, оказывается, «тот самый»?
Но Уинни была непреклонна:
– Ты сейчас серьезно?
– Да что такое-то? – Я закатила глаза, выкладывая на стол следующую партию салфеток. – Разве это преступление – не знать кого-то?
– Нет, конечно, но, слушай, даже я знаю, кто он, хотя
