Вик замерла — она не ожидала, что Эван настолько разбирается в нравах восточных районов Олфинбурга. Впрочем, он же отсюда начинал службу. Наверняка, подобные истории всплывали не раз — увезенная любвеобильным лером девушка из бедного района… Эта история стара как мир. Сколько потом бастардов растет в трущобах, куда после великосветских кутежей попадали такие вот простушки… Сопливых, в чужих обносках босоногих виконтов, баронов и герцогов пруд пруди в бедных районах города — доказать родство невозможно, а молодые леры не отягощены муками совести. Всегда найдется другая дурочка, которая согласится уехать в ночь с богатым лером — все мнят себя другими. Той не повезло, потому что дурочка, но я-то совсем не такая, меня не бросят… Вот и облагораживаются кровью леров и богатых неров трущобы…
Шофер вернулся и, садясь на руль, отчитался:
— Нера Эртон усмирена. Она пожелала невесте сиятельного хорошего отдыха и к её возвращению обещала сделать ремонт в комнатах.
Чуть заскрежетал кулисный механизм, переключаясь, и паромобиль стронулся с места, вливаясь на проспекте в загруженное вечернее движение.
Вики только застонала, поняв главное — Эвану плевать на договор, он всегда во всем оставляет за собой последнее слово. «Комнаты»! Она могла себе позволить на деньги, которые получала за службу в полиции, всего лишь комнату с ужином, не более того, а теперь… Явно Эван оплатил разницу между комнатой и комнатами. Удивительно, что он влез только сейчас. Надо было объявлять об эмансипации, а не надеяться на честность Хейга!
— И как ты выдержал три луны, Эван? — тихо сказала она. За стеклом, на которое быстро налипал снег, проносились ярко-освещенные дома и улочки с неспешно прогуливающейся приличной публикой.
Хейг не стал отпираться и признался:
— С трудом. И с таким же трудом выдержу остальные луны до твоего совершеннолетия. — Вик заметила — он не сказал «до расторжения помолвки». Это ему было в плюс, но все же…
— И как же пункт о финансовой независимости, Эван?
— Его никто не отменял. Просто Игнисам никто и никогда не отказывает в скидках и небольших уступках. Твоя финансовая независимость никак с этим не связана. Твоя арендная плата не изменилась и не изменится. Я не внесу ни летты, как мы и договаривались, Виктория.
— Ты просто отплатил Эртон иначе — нематериально.
— Не запрещено, — напомнил Эван.
— Почему сейчас?
— Я… оказался перед тобой в небольшом долгу.
Вики на что угодно было готова поклясться — пауза между словами ей не показалась. Эван был смущен — впервые смущен!
— За Аквилиту? — не отстала она.
Эван как-то слишком легко согласился:
— Да. За Аквилиту.
Вики прищурилась, рассматривая жениха в полумраке салона, но, кроме промелькнувшего смущения, больше никаких эмоций уловить не удалось. Он опять был спокоен и непроницаем.
— Это как-то связано с проклятьем Аквилиты? — напрямую спросила она.
— Виктория, пожалуйста, давай не будем об этом.— –Он, явно меняя тему, взял с небольшого столика папку и бархатную коробочку, задумчиво подержал их в руках и протянул Вики:
— Это тебе. В папке билет на поезд, справка от Деррика с рекомендациями по твоему дальнейшему лечению, адрес гостинцы, где ты остановишься, и чековая книжка, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я старался предусмотреть все, но это, сама понимаешь, крайне сложно.
Вики медленно произнесла:
— Хорошо… — Просматривать папку она не стала — еще будет время в дороге. Её больше всего интересовала бархатная коробочка — уж больно она похожа на те, в которых дарят ювелирные украшения. — Что это?
Вместо ответа Эван лишь сказал:
— Открой — увидишь.
— Эм… — она замерла, знакомая эмблема одного из домов моды пугала. Это был очень дорогой дом.
— Не бойся. Этот подарок тебя ни к чему не обяжет.
— Я не боюсь, просто…
Эван вопросительно выгнул бровь — вот же… Лаконичность! Вик решительно открыла коробку — на атласной подложке лежала кружевная маска без прорезей для глаз. Кружево было и так достаточно тонким. И дорогим, надо заметить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эван пояснил:
— Прошу, носи в Аквилите не снимая. Особенно по ночам.
— По ночам я собираюсь спать!
И Эван улыбнулся. Вики замерла — он улыбнулся! Он, даже даря подарки на её дни рождения, был чрезвычайно серьезен, а сейчас улыбался. Вик поняла, что сказала какую-то глупость, хоть и не поняла сама — какую именно.
— Я не хочу, чтобы Чумная Полли добралась до тебя.
— Это пятисотлетние предубеждения.
— Это пятисотлетняя защита от чумы. Или что там на самом деле было. Маска защищает от проклятия и от Полли.
— Ты веришь…?
— Я не верю — я знаю.
— Но… — Вик не договорила — Эван оборвал её:
— Виктория, пожалуйста, сейчас не время устраивать спор. Просто прошу — носи маску не снимая. Это несложно.
И пусть Эван произнес это ровно, Вики почувствовала себя ребенком, которого отчитали. Она отрешенно согласилась — глупо показывать Хейгу свои настоящие эмоции:
— Хорошо. Ради твоего спокойствия буду носить не снимая.
— Спасибо! — в его голосе не было даже намека на насмешку.
Вик отвернулась к окну, лишь не видеть Эвана, лишь бы не продолжать нелепую беседу.
Скорей бы приехать на вокзал! Скорей бы… Вики не сдержала смешок… Скорей бы в Аквилиту. Подальше от Эвана. Как иногда быстро меняются желания.
Паромобиль, как раз, въезжал на территорию Южного вокзала. Причем он не свернул на стоянку, а поехал мимо массивного здания вокзала прямо на перрон. Привилегии леров — это что-то. Мир потихоньку меняется, мир стремится в более равноправное будущее, а леры привычно остаются в прошлом, оказываясь меняться даже в мелочах. Вики слышала, как вслед паромобилю неслись сдавленные проклятья грузчиков и случайных прохожих, вынужденных спешно уступать дорогу.
Поезд уже стоял на путях. И Вики, и Эван одновременно выругались — состав сплошь состоял из каретных вагонов. С одной стороны — очень удобно, сразу с перрона попадаешь в свое купе, не толкаясь в общем проходе, с другой — еще неизвестно, кто окажется твоим попутчиком, а сбежать из купе некуда, пока поезд не остановится. Узкая ступенька вдоль всего вагона — так себе путь для побега. По статистике добрая половина всех преступлений на железной дороге приходится именно на такие вагоны.
Вики не боялась преступлений, она могла за себя постоять. Все, что пугало её — это словоохотливые старушки в попутчицах. От них сбегать неприлично, а выспаться в дороге хотелось ужасно.
Шофер лихо притормозил у нужного вагона и выскочил, чтобы открыть дверцу паромобиля. Эван вышел первым, игнорируя помощь шофера и оборачиваясь к Вики с протянутой рукой. Вик могла выпорхнуть сама, как делала раньше, но рана… Рана делала её неуклюжей и слабой. Вик тяжело оперлась на руку Эвана, и того явно скрутило от ненависти — так заходили желваки на его обычно спокойном лице. Пахнуло жаром. Точно — недоволен. Привычно ненавидит. Вик спешно спустилась по ступенькам и буквально вырвала свою руку из ладоней Эвана. В Аквилиту, к рогам сокрушителя, куда угодно, лишь бы подальше от Хейга!
Вики неуклюже попрощалась, дождалась, когда проводник проверит её билеты и поможет с багажом в крайнем, полностью свободном купе, и захлопнула дверь прямо перед носом Хейга. Вот за что это все⁈ Можно подумать, она специально сунулась под кинжал! Можно подумать, она сама себе враг.
Вик села на диван в купе, поправила шторку на двери и успела заметить, как в нагрудный карман железнодорожного мундира проводника Хейг запихал золотой. Что ж… Присмотр за ненужной невестой Хейг обеспечил. Небеса, скорей бы день рождения и её полная независимость от мужчин!
Раздался паровозный гудок, заставляя вздрагивать, проводник что-то прокричал на перроне, заспешили провожатые, огибая паромобиль, а Хейг так и стоял у двери, словно чего-то ждал.
Еще один гудок, и вагон медленно, почти незаметно стронулся с места. Поезд плавно набирал ход.
Аквилита ждала Вики. Жаль, сама Вики не особо её ждала.
