лет? Еще не хватало. — Джуди кидается к Марвину. Над гомоном голосов взмывает хохот Зака.
— В другой раз повезет, — объявляет он.
ГЛАВА 2
Марианна
У Марианны Голдштейн-Хеннесси имеется к самой себе законный вопрос: могла ли хоть одна трезвомыслящая, финансово независимая женщина выбрать себе более неподходящего мужа, чем Девлин Келли, которого выбрала она? Вопрос не праздный. Его обдумыванию она посвятила немало времени. Спросила бы у других, вот только как-то нелепо выставлять на всеобщее обозрение собственную недальновидность, собственное бездумное решение.
Да, в истории немало примеров отвратительных замужеств. Она, безусловно, не первая. Но, имея то, что дано очень немногим женщинам, то, за что всю жизнь сражалась ее мать — право выбирать исходя из одних лишь собственных предпочтений, — потратить это право на человека, которого ни с какой стороны не назовешь подходящим? Остается лишь изумляться собственному безрассудству.
И вот у их ног бушуют четырехлетние близняшки, а она прямо в рождественский вечер мечтает о его будущей смерти. Смерть может наступить в любой момент, хотя вероятность этого невысока. Дев разобьется на машине, перебрав пива, — с ним такое случается: садится за руль после целого вечера возлияний по ходу выступления. Или свалится с крыши по ходу какого-нибудь очередного нелепого ремонта — нанять человека, который все сделает толком, он отказывается. Или разобьет себе башку на катке, куда вечно ходит без шлема. Как ее угораздило выйти за человека, который постоянно торчит на катке? Уму непостижимо.
Начать с того, что он ирландец и вдобавок музыкант: этакая воплощенная романтическая комедия. Обаятельный — прямо ирландский сеттер в человеческом облике. Отношения не требовали от нее ровным счетом ничего и при этом освободили у нее в мозгу пространство, которое до того было забито процессом «Поиски спутника жизни». Одновременно пришел профессиональный успех. Ее номинировали на почетную премию за журналистское расследование коррупции в магистрате. Она выступила в качестве эксперта в вечерних новостях. Съездила с Девом на море, хотя моря они почти не видели, поскольку не вылезали из постели.
Потом родились близнецы, и все пошло наперекосяк.
Шивана и Иона непрерывно скандалили с того самого момента, как переступили порог дома тети Джуди. Наверное, потому, что пропустили дневной сон.
— Можно хоть денек прожить без военных действий? — спросил Дев, и Марианна на него не рявкнула, хотя имела полное право.
Прямо сейчас дочки дерутся из-за какой-то пластмассовой дряни, а Дев подчеркнуто не обращает внимания. Ей хочется его убить, однако, твердит она себе, не на самом деле. Ну уж нет, она просто переживет его в самом что ни на есть старомодном духе. Так она решила и намеревается сдержать слово. Будет делать все, что от нее ожидается. Ресурсов у нее хватит. У нее осмысленная работа (по большей части), друзья (хотя несколько заброшенные) и интересы (которые можно возродить, если отыщется хоть минутка для себя).
— Я писать хочу, — заявляет Иона.
— Дев, сводишь ее в туалет?
— А чего я?
— Потому что я хочу побыть с родителями, — поясняет она — и слегка лукавит.
Если без лукавства, то она хочет, чтобы Дев, блин, сделал хоть что-то полезное. Рождество ж на дворе. Дев вздыхает, а она говорит:
— Шивану тоже своди, пожалуйста. — После чего прибивается к предкам, делая вид, что не видит кислой гримасы мужа. — Ну, народ, чего там у вас новенького?
— Да особенно ничего, — отвечает Марвин. Щеки у него раскраснелись.
— За себя говори, Марвин, — возражает Лидия. — Не все сидят дома круглыми сутками.
— Пап, а ты в спортзал так и ходишь? — осведомляется Марианна.
Выйдя на пенсию, отец сильно сдал. Жизнь стала бесцельной, а искать новые цели он не желает.
— Ты прям как твоя мамаша.
— Яне специально, — говорит она.
— Хороший вопрос, — вмешивается Лидия. — Ответ отрицательный. Твой отец совершенно не заботится о своем здоровье.
— Тема, конечно, веселенькая, — замечает Марвин, — но я предлагаю ее сменить. Поговорим о твоей статье по поводу утилизации мусора, Марианна. По-моему, очень толково написано.
— Спасибо, пап.
— А когда ты опять будешь вынюхивать грязные деньги и подкусывать политиканов? Ты отлично проводишь журналистские расследования; действуя в том же духе, ты вполне способна реально изменить мир.
— Знаю, — говорит Марианна. — Однако журналистская работа подразумевает готовность все бросить в любой момент и мчаться на место очередного происшествия. А это после рождения девочек у меня уже не получается.
Из-за Девлина, добавляет она про себя.
— Семья — это главное, — изрекает ее отец. — Так мы тебя воспитали.
— Именно, — поддакивает Лидия.
Марианна усилием удерживает брови, чтобы не поползли вверх. Она прекрасно помнит бесконечные ужины за телевизором, приготовленные бесконечными бебиситтерами, пока папа трудился сверхурочно в своей стоматологической клинике, а мама разъезжала по конференциям и митингам по всей стране. Иногда Лидия прихватывала и Марианну с сестрами, уверяя их, что революция — лучший наставник, и вгоняя дочерей в краску полной своей непохожестью на нормальную мать. Марианна давно смекнула, что именно в этом и была мамина цель, поэтому давно перестала осуждать Лидию и Марвина, как осуждала раньше, — по крайней мере, за их родительские промахи. Она искренне убеждена, что они сделали все, что могли, из того, что было им по силам. А вот Дев — совершенно другая история.
— Жаль, что с книгой не получилось, — не унимается Марвин.
Опять про книгу, чтоб ее.
— Ага, — говорит Марианна. — Но тому уже несколько лет, я успокоилась. И тебе советую.
Она вела с крупным издательством переговоры по поводу книги о некоем скандале в правительстве, который кончился крахом нескольких политиканов. Вот только ситуация требовала стремительных действий. Написать книгу необходимо было за несколько месяцев, а девочкам едва исполнился годик. Дев мотался по прослушиваниям с новой группой и просил освободить ему вечера и выходные — вдруг назначат выступление и его позовут кого-нибудь заменить. А в газете как раз появилась вакансия очеркиста: нормированный рабочий день, все распланировано заранее. Ее коллега по журналистскому расследованию, мужчина и куда менее опытный, написал эту книгу с ее благословения — и она выстрелила в бестселлеры. Обидно до сих пор, и Марианна старается думать об этом как можно реже.
— Ну-ну, — говорит ее отец, вставая. — Я себе еще налью. Может, кому еще?
— Нет, спасибо.
Она видит, как отец направляется в кухню. До чего же он стал щуплый. Такое впечатление, что буквально скукожился.
— Мамуль! — Близняшки врываются в гостиную и напрыгивают на нее. — Почини! — Иона размахивает у нее под носом куском пластмассы цвета «вырви глаз». Лицо у нее мокрое от слез. — Шивана сломала!
— Сама сломала! — верещит Шивана.
