— Вы владеете баром, сэр?
— Хотелось бы, — вздохнул я. — Нет, просто работаю.
— И что это за бар, сэр?
— «Глазго-Инн». Бывали там?
— Нет, сэр. Эта услуга входит у вас в прейскурант?
— Я же сказал, хотел сделать как лучше.
— Вы везете алкоголь или оружие?
— Нет. — Как приятно было сказать наконец правду.
— Удачного вам дня, — сказал он.
Винни подождал, когда мы отъедем метров на сто.
— Здорово ты его развел, — заметил он.
— Действовал по обстоятельствам.
Винни только головой покачал и, пока мы ехали по канадскому Су-Сент-Мари, не проронил ни слова. По канадским меркам это крупный город, раза в четыре больше нашего, мичиганского.
— Пончик хочешь? — спросил я.
Он покачал головой.
— Ты всю дорогу будешь молчать?
Он закрыл глаза и откинул голову.
— Сам знаешь, как это бывает с нами, индейцами, — сказал он. — Нас после бурной ночки и пушкой не разбудишь.
Мы поехали по 17-й магистрали на север, вдоль озера Верхнее. Над водой стелился густой туман. Через час мы миновали городок под названием Монреаль-Ривер и еще час должны были ехать по национальному парку.
В начале десятого Винни взял мой сотовый:
— Здесь еще есть прием?
— Надеюсь, — ответил я. — Проверь.
Винни набрал номер.
— Хочу еще раз позвонить Олбрайту. — Он послушал несколько секунд и отключился. — Не берет трубку.
— Ты же говорил, что уже оставил ему сообщение.
— Ну да. И попросил его позвонить на номер моей матери. Я сказал, что я родственник Винни и хочу узнать, почему он до сих пор не вернулся.
— А тебе не кажется, что надо было сказать все как есть?
— Да какая разница?! Они все равно должны были привезти его три дня назад.
— Я уже в курсе. А что-нибудь еще тебе про этого Олбрайта известно? Например, где он работает?
— Ничего не знаю. Том сказал только, что его зовут Ред Олбрайт и что он с четырьмя приятелями решил отправиться на озеро Питваникуот. А Тома прихватили по пути.
— Откуда, из дома?
— Они встретили его в магазинчике у моста. Сказали, что будут на черном «шевроле-сабербане». Я сам его туда отвез.
— Ты не видел? Не прятался за стойкой с сигаретами?
— Нет, Алекс. Не прятался.
— И про этих людей ты знаешь только, что они пообещали твоему брату три тысячи долларов?
— Этот вопрос мне задавали все родственники, — сказал он. — Мать спрашивала раз семь, не меньше. Ответ: нет, больше я ничего не знаю. А на следующий твой вопрос я отвечу до того, как ты его задашь. Да, я идиот.
— Об этом даже спрашивать не нужно, — сказал я. — Попробуй еще разок позвонить на охотничью базу. Может, у них телефон заработал.
— Может, и заработал. — Он набрал номер, подождал. — Нет, не получается.
— И когда же ты позвонишь в полицию? Просто интересно знать.
Винни продолжал смотреть в окно.
— Я хочу найти его и привезти домой. Но по-тихому.
— А если не получится?
— Тогда позвоню в полицию.
— Что ж, это разумно.
Выехав из парка, мы увидели указатели на Ваву — населенный пункт, который с натяжкой, но можно было назвать городом.
— Ты еще не проголодался? — спросил он.
— Ты читаешь мои мысли. Остановимся в Ваве, заправимся. Посмотрим, где можно нормально поесть.
Первым, что мы увидели, был гусь. Он был метров семь в вышину да еще стоял на трехметровом пьедестале. Если увидите, что на вас с десятиметровой высоты смотрит гигантский гусь, знайте, вы в Ваве. А перед первым же магазинчиком мы увидели второго гуся, на этот раз полутораметрового.
— Похоже, здешние жители зациклились на гусях, — сказал я.
— А как по-твоему, откуда у города такое название?
Я задумался.
— Вава значит «гусь»?
— Да, на языке оджибве.
— Теперь понятно. — Я остановился у бара без вывески. — Насчет бара ты не возражаешь?
Винни не пьет, но я, черт возьми, не для того тащился в Канаду, чтобы отказать себе в бутылочке «Молсона». Мы вылезли из грузовика и с удовольствием потянулись — шутка ли, с рассвета на колесах.
В баре у стойки стояло шесть свободных табуретов. Мужчина за стойкой, увидев нас, отложил журнал. Кроме него в зале были еще двое: они сидели в углу и играли в настольную игру — из тех, где нужно катать металлический шарик по наклонной доске. Там еще были стол для пула и музыкальный автомат, к счастью молчавший. Все стены были увешаны фотографиями мужчин, стоявших рядом с тушами убитых животных, по большей части оленей — запрокинутые головы, вывалившиеся языки. У меня тут же пропал аппетит.
— Проходите, джентльмены, — сказал бармен.
— Вы здесь еду подаете?
— А то как же. Жаркого из оленины не желаете?
Мы с Винни покосились на фотографии.
— Нам бы пару чизбургеров, — сказал я, — один «Молсон» и один севен-ап.
Те двое в углу прервали игру и уставились на нас.
— Откуда будете, ребятки? — спросил один из них, в хоккейной майке с кленовым листом. На носу у него был пластырь, под глазами — черные круги. На его приятеле была оранжевая охотничья куртка.
— Из Мичигана, — ответил я.
— Поохотиться приехали?
— Да нет, по своим делам.
— По своим делам? — повторил тот, с пластырем, обернувшись к другу. — Это что значит — «по своим делам»?
Бармен принес нам напитки, а мужчины возобновили игру, в процессе которой они громко и отчаянно ругались.
— Вы уж их извините, — сказал бармен. — Тут вчера вышла одна разборка, и они еще не остыли.
— Да, по носу одного из них это заметно, — сказал я.
— Вчера сюда приехала пара чужаков. У одного нос был действительно выдающийся, и наши кретины решили по этому поводу пошутить. Несли всякую чушь вроде «Держи нос по ветру, Пиноккио» и так далее, на том же интеллектуальном уровне. Незнакомцы пару минут терпели, потом тот, с носом, встал и съездил Стэну по морде. А дружок его был еще раза в два здоровее, так что Брайан даже соваться не стал.
— Ага, вот уж мне повезло, — вмешался парень с пластырем. — Друг, нечего сказать.
А «друг» молча стоял с бутылкой пива в руке.
— И игра у тебя хреновая.
— Может, вы свалите наконец? — бросил бармен, не оборачиваясь. — Мучаете меня, да еще посетителей отпугиваете.
— У нас, в отличие от этих типов, никаких «своих дел» нет, — сказал тип с пластырем. — Мы вообще «неделовые».
— О чем это вы? — наконец обернулся к ним бармен.
— Спроси об этом Одинокого Ковбоя и его индейского дружка Тонто, — ответил мужчина, возвращаясь к игре.
Винни сидел как каменное изваяние. У него запал десятикилометровый, и он взрывается куда позже, чем я.
— Не обращайте внимания на этих дегенератов, — сказал бармен, подавая нам чизбургеры. — Можете мне поверить, таких в нашем городе только двое.
— Выходит, нам повезло, — сказал я.
Я спиной чувствовал их взгляды. Когда мы покончили с трапезой, я снова обернулся. Они по-прежнему играли в свою идиотскую игру.
— Кто выигрывает? — спросил я.
— Счетчик сломался, — ответил тип с разбитым носом. — И мы очки не подсчитываем.
— А что, в уме не получается?
Они поглядели на меня как на марсианина.
— Знаешь, — сказал я Винни, — я все удивлялся, почему они не играют в пул. Теперь понял — пул для них сложноват.
— Хочешь отношения выяснить, приятель?
И я понял, что он, даже несмотря на разбитый нос, нисколько не шутит. Его друг по-прежнему помалкивал.
Ответить я не успел — Винни положил мне руку на плечо.
— Все, нам пора, — заявил он. — Уходим.
— Вот и правильно, — не унимался задира. — Пойди займись со своим индейским дружком «делами».
Я бы разорвал его на куски тут же, на месте, но у Винни были другие соображения.
— Пойдем, не стоит связываться.
Он оставил деньги на стойке и повел меня к грузовику.
— Вставь ключ в зажигание и жми на газ, — велел он.
Я послушался, и грузовик, вздымая клубы пыли, тронулся с места. Чтобы вернуться на 17-ю магистраль, нам пришлось снова проехать через весь город — гигантский гусь попрощался с нами.
— Винни, — сказал я, когда мы были уже далеко, — тебя что, никогда не раздражает такой наглый треп?
— Кто сказал, что не раздражает? Я просто не лезу в драку.
— Я за тебя заступался. По-моему, шуточки насчет Одинокого Ковбоя и Тонто — это оскорбление в твой адрес.
— А по-моему, и в твой тоже.
— Нет, Одинокий Ковбой был героем.
— И Тонто тоже.
— Он был всего лишь верный друг. Я знаю, о чем говорю, в детстве это был мой любимый фильм.
— Про Одинокого Ковбоя? Что ж, это многое объясняет, — вздохнул Винни.
Через полчаса после того, как мы покинули Ваву, мы оказались в городке под названием Уайт-Ривер. Здесь шоссе пересекала Канадская тихоокеанская железная дорога. Мы минут десять сидели и ждали, пока проедет товарняк.
