— Прошу вас, сэр, — обратился к нему Винни, — расскажите поподробнее про Олбрайта и его спутников.
— Да нечего рассказывать, — ответил он. — Мы их отправили на озеро Агаватизи, а через неделю привезли обратно.
— Это вот тут. — Хелен ткнула пальцем в карту, висевшую на стене. — Видите, здесь семь озер. Это Агаватизи. Отличное место для охоты на лосей.
— Их было шестеро? — спросил Винни.
— Нет, пятеро, — ответил Гэннон. — Олбрайт и его партнеры. Как там он их называл? «Мои партнеры-соучредители». Я-то думал, притащатся крутые парни с навороченными сотовыми и в бутсах по сотне баксов. А приехали обычные бандюги.
— Они не все были партнерами, — сказал Винни. — Среди них был и мой брат.
Хэнк покачал головой:
— Он говорил, что они все партнеры.
— Мой брат был проводником.
— Давайте-ка кое-что проясним, — сказал Хэнк. — Во-первых, если бы им был нужен проводник, они бы взяли нашего. У нас тут есть индеец — знает все озера вдоль и поперек. Во-вторых, Олбрайт ясно сказал, что привезет четырех своих партнеров и что проводник им ни к чему. Я пытался его переубедить, но он уперся. Они, мол, охотники опытные и сами справятся. Вот и справились.
— Наверное, поэтому без лося вернулись, — заметила Хелен.
— Именно, — кивнул Хэнк. — Вернулись грязные, вымотанные и злые. Хелен не было, она в тот день ездила в Тимминс. Я им еще сказал: «Что, даже поглазеть на лося не удалось?»
— Я уж не знаю, что они вам говорили, — сказал Винни, — но мой брат на Олбрайта не работал. За исключением этих нескольких дней. Может, он это имел в виду?
— Я же вам говорю, у нас есть свой индеец…
— Мне известно, что у вас есть свой индеец. Я вам пытаюсь объяснить, что Олбрайт просто решил нарушить ваши правила, понятно? И привез собственного индейца. Моего брата.
Тут Гэннон наконец пригляделся к Винни. Я такое наблюдал не раз. Одни сразу признают в Винни индейца — как те кретины из бара в Ваве, а другие этого не понимают, пока он сам им не скажет.
— А он ведь и впрямь был на вас похож, — сказал Гэннон.
— Он не вернулся домой, — объяснил я. — Поэтому мы сюда и приехали.
Гэннон взглянул на Хелен и покачал головой:
— Увы, мне об этом ничего не известно. Я слетал за ними, и они уехали. Причем быстро. Да им нечего было грузить в машину, кроме снаряжения. Я же говорю, к полудню их уже не было. Вполне могли добраться до Мичигана в тот же день.
— Мой брат домой не вернулся.
Гэннон развел руками:
— Уж не знаю, что и сказать. Впрочем, припоминаю… Они уже выезжали, а этот Олбрайт что-то такое плел, что, раз уж они не подстрелили лося, может, стоит еще где поразвлечься.
— Где, например?
— Я так понял, что они решили прошвырнуться по казино и клубам. Я тогда особо не прислушивался.
— У вас есть номер его телефона? — спросил я. — Или адрес?
— Он расплатился по «визе», — сказала Хелен. — Адреса, кажется, он мне не давал.
— У вас должен быть его адрес, — настаивал я. — Все так дела ведут.
— Да мы уже практически дел не ведем, — ответила Хелен. — Мы здесь все сворачиваем и уезжаем.
— Прошу прощения, я не хотел делать вам замечания. Мы просто пытаемся выяснить, что случилось с То… — Я запнулся. — С Томовым братом.
Хелен стала перебирать бумаги, наконец вытащила листок.
— Вот номер его телефона. — Она назвала те несколько цифр, которые Винни уже знал наизусть.
Винни нервно взъерошил волосы:
— Алекс, что делать будем?
— Не знаю, — ответил я. — Надо подумать.
Гэннон не сводил с нас глаз. Хелен смотрела в пол. Глупо получилось — столько ехали, и все напрасно.
— Мы будем благодарны вам за любую помощь, — сказал я. — У вас нет никаких соображений насчет того, куда они отправились?
— Я знаю куда, — буркнул Гэннон. — Пиво у них кончилось.
— Они все пили пиво? — спросил Винни.
— Вроде да. Все пятеро приехали уже навеселе.
— Вы уверены, что они все пили? — Судя по его тону, Винни уже ни на что хорошее не надеялся.
— Я знаю, сколько полных ящиков мы туда отвезли и сколько пустых вернулось.
Винни совсем сник. Говорить больше было не о чем, и я спросил, не помогут ли они вытащить мой грузовик.
— Вы подождите во дворе, — сказал Гэннон. — Я разберусь с этими парнями, а потом займемся вашим грузовиком.
Мы с Винни молча прошли мимо компании охотников. Все они — грязные, небритые — стояли у сарая мясника.
Четыре дня назад другая группа людей стояла на том же месте, а потом исчезла. Во всяком случае, Том исчез. И еще двое приезжали искать Олбрайта.
Когда мы с Винни шли к машине, я обернулся посмотреть на озеро и увидел на причале еще одного человека. Он был молод и смуглолиц. Сомнений не было: индеец.
— Наверное, это здешний проводник, — сказал я Винни.
Он обернулся и, прищурившись, посмотрел на берег.
— Где?
— Вон там, — ответил я и снова обернулся.
Причал был пуст.
Глава третья
Уезжали мы, когда солнце уже садилось. Гэннон накинул на буксирный крюк моей машины цепь и легко вытащил ее из грязи. Видно, делал он это не впервые.
Я его поблагодарил, и он уехал. Мы пустились в обратный путь. Винни сидел и то сжимал, то разжимал кулаки.
— Что ты намерен делать? — спросил я. Если у него нет других соображений, я бы с удовольствием вернулся домой.
— Не знаю.
— Как ты думаешь, кто были те двое, что искали Олбрайта?
— Может, тоже своих заждались… — ответил Винни.
— Подозреваю, что они — те самые, из бара в Ваве.
— Ничего удивительного. Мы все идем по одному следу. Чтобы добраться сюда, надо сделать остановку в Ваве.
— Будем и дальше звонить Олбрайту, — сказал я. — Как доберемся до дома, попробуем отыскать его адрес.
— Не могу поверить, что Том пил, — покачал головой Винни.
— Но ты же не знаешь наверняка.
— Если он снова начал пить, дело гиблое, Алекс. Можно вообще его больше не искать.
— Да ладно тебе, Винни. Бывает, поначалу люди и оступаются.
— Я отправил его в лес с кучкой пьющих белых и с батареей бутылок. Вот что я натворил.
Я промолчал. Фары высветили указатель на 631-ю автостраду. Я повернул направо, на юг.
— Я не могу ехать домой, — сказал Винни.
— Почему? Думаешь, семья будет во всем винить тебя?
— Видишь, к чему привели все мои старания, — вздохнул он. — Я отдал ему свои документы, отправил сюда…
Винни потер затылок:
— Почему ты не спрашиваешь, как это я отпустил Тома?
— Ты же мне сам объяснил, что хотел ему помочь. Думал, ему пригодятся деньги.
— Да не поэтому.
— Тогда рассказывай.
Он посмотрел в окошко, где сгущалась тьма.
— Как-то, с месяц назад, я возвращался из казино. Было часов десять вечера. Я заглянул к матери, но поначалу решил, что дома никого нет. Ну, машин не было. Свет в доме не горел. Я уже собрался уезжать, но тут заметил, что и на крыльце свет не горит. И это меня насторожило: если мать уходит из дому, она всюду гасит свет, оставляет только лампочку на крыльце. И не дай бог кому-нибудь нарушить этот порядок.
— Верю безоговорочно.
— Я зашел внутрь и крикнул: «Эй, есть кто дома?» Никто не отозвался. Но тут послышался шум в одной из комнат. Было темно, как в аду, а может, это у меня воображение разыгралось, я решил: а вдруг в доме воры? Схватил кочергу и пошел по коридору. Тут я увидел свет в ванной.
Он сделал паузу, глубоко вздохнул.
— И я снова крикнул: «Эй, кто это там?» Никто не ответил. Тогда я открыл дверь в ванную.
Он снова замолчал. Слышно было только, как шуршат шины и как свистит ветер за окном.
— И кто это оказался? — спросил я.
— Том. Он остался дома. Знаешь, зачем?
Я даже не пытался ответить.
— Он остался, чтобы повеситься в душе. Он уже посинел, понимаешь, Алекс? Еще минута, и он бы умер. Я схватил его и попытался поднять. Но он стал отбиваться, молотить меня руками и ногами. Я тогда был в бешенстве, Алекс. Сейчас даже смешно вспоминать. Я разозлился на него за то, что он выбрал для этого ванную. Такая была у меня первая мысль. Мои дядьки столько труда в нее вложили. Сменили ванну и душ. И вот вернулись бы домой — а там смердящий труп.
Он судорожно утер ладонью лицо.
— Если хочешь свести счеты с жизнью, ступай на кладбище на Мишн-Хилл. Приветствуешь предков и прыгаешь с обрыва вниз. Вот как надо кончать с собой.
— И что было дальше? — спросил я.
— Ну, я ему врезал пару раз, чтобы угомонить, и тут у душа держатель обломился. Мы оба повалились в ванну, я себе чуть башку не раскроил. А Том как завопит, как накинется на меня. А потом словно обмяк и так и лежал в ванне. Лежал и плакал, а я просто сидел и смотрел на него. Наконец я его спрашиваю: «Почему, Том?» А он отвечает: «Это единственный выход. Или так, или снова в тюрьму».
