Кто-то из практикантов смирял гордость, находил общий язык с подчинёнными и учился на ходу́, осваивая тонкости службы, кто-то набивал шишки и, возвращаясь с патрулирования или задания в крепость, получал дополнительные дежурства, отработку или даже сажался в карцер. Всё как в настоящей жизни.
Слёзы, жалобы, проклятия, доносы — всё это не вышло за пределы крепости, и молодые люди, поняв тщетность стенаний, поняли, что единственный способ выбраться из этих проклятых мест, это научиться выживать. Час за часом, день за днём.
Время для них стёрлось, и молодым лэрам стало казаться, что они тут мучаются всю жизнь.
Спустя месяц до ребят стало доходить, что на границе вполне сносно живут простые люди и не боятся непогоды, полуразумных обитателей гор или отсутствия еды. Никто не умирает из-за того, что целыми днями работает, выполняет поручения и иногда не досыпает.
Горная гряда оказалась не только ужасной, но и завораживающе прекрасной. Выглядывало солнце — и заснеженные вершины ласкали взгляд. После тяжеловатого патрулирования было особенно в радость вернуться в крепость, наесться, отогреться и поболтать. Жизнь на границе кипела, но она была другая и, начав понимать её, становилось интереснее нести службу. Время побежало быстрее и легче.
За несколько месяцев избалованные лэры сильно изменились внешне и внутренне. Все повзрослели, возмужали и стали несколько иначе воспринимать окружающее.
В тех непростых условиях, в которые их поставили, наибольшую помощь им оказали рядовые служащие или невысокие чины, а вот маги как раз привычно отстранились, и либо ругали Больдо, который нынче озверел, загружая их бесконечными проверками, либо «переживали» за новеньких высокородных практикантов и гадали, чем это закончится для «горячо любимого» генерала.
Споры по поводу непредсказуемого будущего и ужасного настоящего подчас доходили до оскорблений, иногда случались дуэли, но мало кто из них лично познакомился с новым поколением магов и подсказал, как разумнее использовать молодым лэрам полученные в магической школе знания в здешних условиях.
Оторвав взгляд от закрутившегося во дворе снежного буранчика, лэр Больдо приказал:
— Перебросить им продукты питания и быть готовыми к срочной эвакуации. Наблюдение не снимать и только в случае крайнего риска оказать помощь, забрав их с той стороны.
— Но непогода…
— Я правильно понимаю, что на другой стороне остались три группы и каждую из них возглавляет наш практикант?
— Да.
— Если они не смогут защитить своих людей и позаботиться о себе, то грош цена их учёбе и нашей науке выживания. Кстати, сообщите оставшимся в крепости практикантам, что их товарищи оказались в крайне сложном положении и доложите мне об их действиях или о бездействии.
— Будет сделано, но хочу выразить свой протест, и требую, чтобы его записали в журнал. Все наши стажёры при некоторых обстоятельствах, — военный стушевался, понимая, что не следует кликать беду на голову короля, и всё же продолжил: — имеют право претендовать на трон и с ними нельзя обращаться так, как это делаете вы.
— Капитан, ваш протест будет записан. Идите.
Имрус посмотрел вслед капитану, и его губы перекосила злая усмешка. Капитан стражи являлся лэром низшей линии и был неплохим воякой, но услышав, что под руку генерала отправляются высокородные лэры, понадеялся на то, что после удачного прохождения практики важными юнцами все в крепости будут обласканы почестями, деньгами и протекциями.
Он настаивал на создании райских условий, вплоть до того, что уже приглядывал симпатичных девиц из деревни, чтобы поселить их рядом с сопляками. В принципе, это являлось обычной практикой, и если родители вкупе с королём надеялись на такое введение во взрослую жизнь своих отпрысков, то не стоило своих птенцов посылать к Больдо, да ещё и срывать ему отпуск!
Служащие лэры низшей и средней линии понимали, что ни одного высокородного никогда не пошлют нести службу на границу, тем более на горный участок. Наука жизни, которую генерал устроил практикантам, бесполезна, а вот то, что он ухудшает своё положение в обществе, их очень беспокоило. Всё же приятнее служить под рукой обласканного аристократией генерала, а не занозы в ступне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Разговоры о стажёрах не смолкали в столовой, в казарме, в личных покоях, а практика молодых лэров близилась к завершению, и никто из них пока не мог оценить того, чему их научили за прошедшие месяцы.
Всё, о чём мечтали высокородные — это неделю отсыпаться в мягкой постельке, и чтобы рядом стоял огромный стол, заваленный всякими вкусностями.
Совершенно буднично все практиканты отметили повышение своего магического потенциала, возможно, даже весьма серьёзное. Черпать свою энергию приходилось в экстремальных условиях, и там было не до замера возросших способностей, а в крепости отсыпались, млели от простых удобств, и было как-то не до статистики.
Никто из ребят ещё не сообразил, что повысился их уровень владения оружием, что выросла выносливость; невдомёк молодёжи, как поменялся их взгляд, став цепким и внимательным.
Все втянулись в новую жизнь, освоились и с нетерпением дожидались завершения практики, чтобы осуществить свои простые мечты.
Больдо прикидывал, на сколько дней затянется непогода и надеялся, что оставшиеся в крепости высокородные проявят товарищеский дух и, объединив свои усилия, продемонстрируют организаторские способности, восстановят мост через ущелье.
Здешним лэрам это не по силам, у Имруса нет средств, чтобы нанять строителей, а мост имеет важное значение, и он позарез необходим нескольким расположенным в горах деревням.
В этот важный момент, когда генерал решал, не слишком ли он рискует, пользуясь сложившейся ситуацией, пришло послание от лэра Гьяси. Пришлось прочитать два раза, прежде чем Имрус понял, о чём он пишет, и осознал, что оставил детей с незнакомой душой.
Лэр Больдо получал сведения от своего товарища и знал, что Талейта купила отдельный дом и живёт вместе с сыновьями. Все живы, здоровы, с Иржи продолжает заниматься лэр учитель.
Он скучал по детям, но успокаивал себя тем, что жена всё же почувствовала свою ответственность перед мальчиками и занялась ими, а теперь всё оказалось не так!
Гьяси писал, что подозревает о крайне неблагоприятном финансовом положении лэры Эйш. Он видел, как она перешивает старую одежду Иржи, не смогла нанять на полный рабочий день служанку. Ещё у него есть догадки, что лэра искала себе работу!
Он честно написал, что она не смогла бы нанять никого из учителей магии хотя бы из-за того, какой убогий дом она купила. Складывая все факты, он делает вывод, что её семья оставила её без средств к существованию. И самое ужасное, что её теперь нашёл и преследует восстановившийся лэр Барути и он в своём праве, так как у него договор на крови с ней, а её отец объявил лэру, что более не интересуется судьбой дочери. В данный момент она в бегах вместе с детьми.
«…они выбежали из дому без вещей. Лэра несла на руках Каджи, а Иржи старался не отстать. Пока я удерживал присланного Барути человека, она скрылась в восточном направлении. Поторопитесь, лэр Больдо, вы единственный, кто может их защитить, и я сожалею, что вмешался когда-то и спас жизнь поглотителя. Ранее он вызывал у меня сочувствие из-за специфики его дара, но теперь вижу, что ошибался и думал о нём намного лучше, чем следовало».
— Болван! Что ты мне о Барути расписываешь, а о ней ни слова! — в сердцах воскликнул Больдо.
Генерал сидел, просчитывал свои действия в крепости, оценивал сложившуюся ситуацию с семьёй, но всё это он проделывал как само собой разумеющееся, а вот детали… Ему до зубовного скрежета не хватало слов о ней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«…перешивала одежду… искала работу… несла на руках Каджи…»
— И всё же наняла учителя, — складывая послание и убирая его к себе во внутренний карман, пробормотал мужчина.
Не теряя больше времени, генерал поднялся и начал раздавать указания.
— Вытащить всех, кто оказался на другой стороне ущелья, и как можно быстрее доставить сюда!
