– Итак, местресс, сколько бы вы хотели снять? – вернул меня из задумчивости клерк.
– Две тысячи сейчас, остальное на депозит.
Закуплю продукты, заряжу все артефакты, заодно, может, какие новые интересные появились, или у мехов что-нибудь присмотрю. Очки меня прям заинтриговали. Ингредиенты, опять же. И так, по мелочи: ботинки новые, куртку теплую.
А как придет счет за аренду и из целительской палаты – оплачу их прямо в банке.
Двадцать тысяч марок я держала в руках первый раз. Холщевые мешочки по пять тысяч весили прилично, но это была приятная тяжесть. Как говорится, своя ноша не тянет. Жаль, что расстались мы с заветными мешочками быстро. Часть марок количеством в две тысяч пересыпали в небольшой мешок и выдали мне на руки, остальное в моем присутствии убралось в ячейку. Депозитарий напоминал огромные соты, в одной из которых и скрылись деньги. Одно дело сделала.
Чувствуя себя сказочно богатой, я вышла из банка и, напевая незамысловатый мотив, направилась к рынку. Там у меня имелись проверенные продавцы, у которых я обычно закупалась. Мясник, невысокой, но жутко широкоплечий мужик, напоминавший комод, знал о моем зверинце, поэтому всегда держал для меня кости в подарок. Точнее, не для меня, а для Цери, но это уже подробности. Главное – меня узнавали, поэтому тратить время на объяснения не пришлось.
К мясу в соседней лавке я накупила овощей, фруктов, круп, консервов, обеспечив себя на месяц едой, и ее всем скопом доставят на дом. Еще в одной лавке взяла чай, кофе и сахар, от дегустации отказалась, пообещав продавцу, что если не понравится – вернусь и сдам все назад. На что колоритный южный мужчина с длинными косичками из волос и бороды, густо украшенных бисером, и почти до рези в глазах цветастой одежде возмутился и даже поначалу отказался мне продавать свой товар высшего сорта. Пришлось извиняться, дабы не навлечь на себя гнев почтенного исура. Без чая прожить еще как-то можно, а вот без кофе с сахаром я долго не протяну.
Дальше шел черед одежды, которую я взяла не глядя, поскольку времени на примерку не осталось. Ботинки тоже подхватила первые попавшие моего размера и, к великому удивлению продавщицы, готовившейся с боем отстаивать каждую монетку, расплатилась без торга. Могу себе позволить.
Домой пришлось возвращаться бегом, поскольку время поджимало. Влетев в клинику, я побросала вещи, махнула Рози, уже начавшей нервничать из-за моего отсутствия, переоделась и спустилась в приемную. Во всей этой суматохе только и успела отметить, что огненная игуана и птенец рухха живы и выглядят лучше, чем вчера. Значит, не отрава, и Дарел хоть в этом не обманул. С остальным посмотрим.
День прошел в привычной беготне и суете, но зато закончился раньше обычного. В начале пятого заглянула помощница, предупредив, что записей на сегодня больше нет и выпечку мы всю распродали, даром, что ее сегодня было вдвое больше против вчерашнего. Оказывается, люди уже прознали про вкусные булочки в клинике и пришли целенаправленно за ними.
Вот тебе и расширение дела. Скоро можно будет переименовываться в “Клиника и булочная Линды Ринолет”. Главное, пирожки с мясом в меню не включать, боюсь, не так поймут.
Итак, у меня появилось время, на что его потратить, я примерно догадывалась: дома в кои-то веки есть еда, но ее надо готовить. А как поесть, затратив при этом минимум усилий? Правильно, пойти в гости.
Так что, отправив давно ждущему меня местору Паулю сообщение, что сегодня к нему зайду, я вызвала к нужному времени экипаж (крытый) и пошла смотреть, как там игуана с руххом.
Рухх сидел недовольный до жути, пытался клюнуть и к себе не подпускал. Только свежее мяско примирило его с потерей молний. Надев очки, я убедилась, что магии в птице не осталось. Какие-то крохи тлели глубоко внутри, только разгонятся ли они или затухнут окончательно?.. С игуаной та же история, из огненной она превратилась в самую обычную. Зато оба выздоровели, крыло рухха срослось и зажило, ящерица была бодра и весела. Только если игуана в силу низкого интеллекта способна жить дальше без магии, то за рухха я не ручаюсь. Мне кажется, малыш предпочел бы сломанное крыло потере способностей.
Значит, надо ждать и надеяться, что магия восстановится, иначе лекарство не имеет смысла. Потеря магии почти всегда сказывается на людях. Это как руку или ногу потерять, вроде, жить можно, но полноценным себя уже не чувствуешь.
К приезду экипажа я успела переодеться в свою повседневную одежду, особо прихорашиваться не собиралась. Поездка в ближайший пригород прошла без приключений и к шести часам я прибыла в обитель местора проклятий, практически в логово темного мага. Логово представляло собой ухоженный сад со скульптурными композициями, пруд, в котором плавали откормленные карпы, и круглый фонтан при входе в небольшой, но поддерживаемый в идеальном состоянии особняк. Во всем чувствовалась четкая геометрия линий, начиная с парковых дорожек и посаженной растительности, заканчивая прислугой, одетой в пошитую на заказ форму с накрахмаленными воротничками. А неплохо, однако, живут мастера проклятий, видимо, пользуются спросом их услуги.
Пауль с довольной улыбкой лично вышел меня встречать, галантно подал руку и предложил прогуляться по саду, чтобы лучше нагулять аппетит. От данного предложения я вежливо, но твердо отказалась, пояснив, что аппетит мой и так нагулян и в дополнительных стимуляциях не нуждается.
За ужином местор болтал о всякой ерунде, на которую я не обращала внимание, отметив только, что в великосветском трепе проклятийник хорош. Но это все прелюдия, в то, что мой старый друг Пауль персона себе на уме и неспроста жаждал нашей встречи, сомнений у меня не осталось. Нужно лишь проявить терпение и дождаться, пока собеседник перейдет к делу.
– Как продвигаются ваши занятия темным искусством? – будто невзначай поинтересовался местор. Момент настал.
– Я забросила занятия, поняла, что не мое, – легкомысленно отмахнулась в ответ.
– Очень зря, на сегодняшний день проклятья – одно из самых перспективных направлений в магии.
– Я заметила. По вашему “небольшому домику за городом”, как вы мне раньше его описывали, эта перспективность бросается в глаза.
И нет, я не завидую. Обычное наблюдение и мысли вслух.
– Бросьте, Линда, дом достался мне в наследство, я всего-то держу его в надлежащем порядке, – заскромничал местор.
– А как именно вы используете свои способности на благо общества и себя?
Не проклятья же на людей насылает, право слово.
– Странно, что вы не слышали, – укорил собеседник, – не следите за новыми веяниями в магической науке?
– Только целительством интересуюсь. На остальное времени не хватает, – а у кого-то, чувствую, его завались.
– Надо находить, – заметил Пауль, я же посильнее стиснула зубы, а заодно вилку в руке.
Проклятийнику самое место за кафедрой в академии, пусть идет и студентов мучит. Нет же, до меня докопаться решил.
– Постараюсь, – проскрипела я.
– Уж постарайтесь. И обратите внимание на охранные системы и их начинку.
– Кто будет закладывать проклятье в охранку? Это же глупость! Вора надо отпугнуть сразу, а не насылать на него проклятье, от которого он зачахнет через неделю, успев распродать награбленное!
Смысла в такой охране лично я не понимала, разве что моральное удовлетворение обокраденного, что ворюга, обчистивший его жилище, сдох в муках. А легко от проклятий не умирают.
Местор со снисходительной улыбкой наблюдал мое возмущение.
– Проклятья не единственный компонент охранки, – Пауль сделался задумчив. – Там достаточно отпугивающих чар, и проклятье носит совсем другую функцию. Оно позволяет найти преступника.
– Каким образом? – я старалась сохранить легкомысленный вид, но актриса из меня всегда была никудышная.
– Понимаете, Линда, каждое сильное проклятье – это произведение темного искусства. И у каждого мастера свой почерк. Ладно, не буду вас мучать, – улыбнулся Пауль в ответ на мое вытянувшееся лицо. – Смысл вы уловили.
