осталось, то я уйду от Гавриила к тебе, Герман, — ласково. — Я этого хочу.
Дальше я слушать не могу. Закрываю уши ладонями. Мне всё равно, что он ответит. Да что он может сказать? Он же этого ждал, ради этого целовал меня, разжигая её ревность. Я представляю эти горящие голодные глаза и воображаю его пламенную речь: «Дай мне пять минут, я разберусь с Анной, отправлю её домой, отменю помолвку, покаюсь перед отцом, и всё будет хорошо. Пойдём наверх, в спальню для гостей. Там освежитель воздуха с ароматом сладкой розы и розовое покрывало, а ещё джакузи».
Вздыхаю и, спрятавшись под одеяло, покачиваюсь. Держаться, крепиться, собраться в кулак. Я должна проглотить и смириться. Для меня это просто фиктивные отношения, и я наёмный работник. Получу деньги, квартиру, должность — что угодно! — и скроюсь.
Переползаю на кресло и, свернувшись калачиком, снова накрываюсь пледом с головой. Мне неинтересно. Я запрещаю себе думать об этом и лезть в их отношения. Он от неё без ума. Он для неё. Они из одного теста. Только в сказках принцы женятся на золушках. А в жизни такие, как Белозерский, выбирают моделей. Я это сотню раз видела. И скорее всего, он попросит меня объявить о разрыве отношений.
Затыкаю уши ещё сильнее. Под пледом тепло. Но в груди всё равно ноет.
Фиктивные отношения такая морока, особенно когда жених тебе капельку нравится. Самую малость. Совсем чуть-чуть.
Заклинаю себя не думать, что он ответил и куда они пошли. Пытаюсь отстраниться, хотя сердце щемит. Думаю о том, что всё это понарошку и что, если бы не наследство и желание вернуть Сабину, он бы в жизни не поцеловал меня.
Постепенно, устав от насыщенного дня и пригревшись, я проваливаюсь в тревожный сон.
Глава 39
— Ты зачем закрылась на балконе? Что ещё за фокусы? Решила замёрзнуть и заболеть? — грозно смотрит на меня тритон, заглянув под одеяло и воинственно приподняв правую бровь.
— Не хотела вас видеть, Герман Игоревич.
— Это ещё почему?
— Даже не знаю, с чего начать.
— Начни с начала.
— Ой, да ладно, — не выдерживаю напряженного зрительного контакта с боссом и отвожу взгляд, уткнувшись в шерстяную клеточку. — Дверь захлопнулась случайно. Не выдумывайте.
Интересно, сколько прошло времени? Он успел обо всём договориться со своей пассией? Поцеловаться с ней? Сделать ещё одно предложение? Переспать? Завести детей и внуков? По идее, если он решил с ней сойтись, то мне сейчас вызовут такси. Любопытно, как отреагирует его батя на то, что невестка от одного брата к другому бегает? Мамке вроде Сабина нравится. А вообще, им надо вместе жить, есть же такие семьи, где одна баба и сто пятьдесят мужиков. Я на «Дискавери» видела. Там с этой одной тёлкой носятся как с манной небесной, и по очереди с ней наверх поднимаются. Ребята так себе, но она довольна, естественно.
Тритон отходит, планируя покинуть балкон.
Встаю и, укутавшись своим любимым пледом, иду за ним.
— Вот знаете, что меня поражает?
Тритон застревает в дверях. Я протискиваюсь мимо него. Его белая рубашка сводит мня с ума. Она красиво лежит на его спортивном торсе. Уверена, это очень приятно на ощупь. Уткнувшись лицом в его грудь, я теряю мысль. Потом одёргиваю себя, вспомнив про их чистую и светлую любовь с Сабиной. Пусть она его теперь трогает. Мне это неинтересно.
— Так что тебя поражает, невестушка?
— Я считаю из ряда вон выходящим то, что вы увезли меня за город и не дали возможности собраться. — Приподнимаюсь на носочках и перехожу на шепот: — У меня даже трусов нет.
— Дима купил тебе одноразовых, загляни в комод.
Потеряв дар речи, иду к названной мебели, вытягиваю ящик, и, действительно, внутри лежит пачка белья. Он идёт за мной.
— Марлевые труселя пятьдесят четвертого размера, Герман Игоревич? Это очень по-олигархически. Я ждала хотя бы «Бугатти», — верчу голубенькую упаковку в руках.
— Продавщица сказала, что это удобно.
—Триста двадцать пять рублей?
— Вообще, они стоили шестьсот. Это по скидке, — ржёт босс и добавляет: — Мы с Димой решили, что девушка на обложке по фигуре такая же, как ты, и тебе подойдёт заявленный размер, — сжимает губы тритон, по-мальчишески почёсывая затылок. — Тут написано, что они идеально садятся по фигуре.
— Там на всех упаковках одна и та же девушка, босс. На всех размерах.
Закатываю глаза.
— Ну, знаешь ли. — Пожав плечами и ухмыльнувшись. — Откуда мы с Димой могли знать? Ладно, поспишь в моей майке.
Не поняла? В недоумении шарю по его лицу взглядом.
Я думала, он меня отправит. Разорвёт помолвку. Выгонит. Сабина же русским языком сказала, что огонек всё ещё тлеет. Ну вот какого чёрта я заткнула уши и не дослушала то, что он ответил ей? Вечно я всё порчу. Теперь я не знаю, что между ними произошло. У них любовь — это очевидно, но я-то ему зачем, если ему надо восстановить отношения с бывшей? Сабина решила к нему вернуться. В чём проблема? Она будет его тайной любовницей, а я — женой? Очень надо. Или пока что она перекантуется с Гавриилом, а потом, когда наследство будет получено, перейдёт к Герману? Так, что ли? Ой, как всё сложно у этих богачей! Голова лопается.
— Послушайте, босс, — я собираюсь попрощаться, сердце буквально выпрыгивает из груди. — Я всё обдумала.
Тритон внимательно меня разглядывает.
— И решила. — Поднимаю руки и показываю идущие по ладони пальчики, а он смотрит на меня как на дурную. — Я всё понимаю и решила…
— Ты решила сблизиться и узаконить нашу помолвку? Сексу быть?
Я аж вздрагиваю. Он так легко говорит об этом, будто бутерброд предлагает сделать.
Боже, ну не могу же я признаться, что подслушивала их разговор. Это ужасно. Так он точно поймёт, что я к нему неравнодушна. Ему-то всё равно. Видно же.
— Аня, иди в душ, а я пока проверю почту, присоединюсь к тебе позже.
Где он ко мне присоединится? В душе, что ли? По телу пробегает мороз.
Теперь я вообще ничего не понимаю. Не могу же я его спросить прямо.
— Герман Игоревич, вы издеваетесь? Я поеду домой, потому что мне просто не в чём даже выйти во
