— Все сделаю или умру, только перестань, — Лас выставил вперед ладони, тоже опасаясь подвоха.
Герцог повозился на диване, устраиваясь, томно прикрыл глаза и преувеличенно волнующе выдохнул:
— Начинай, я готов.
— Умираю, — начал йёвалли, и закатил глаза, изображая предсмертную агонию, и тут же зашелся в смехе: герцог с криком «Ах так!» прошелся по ребрам друга, заставив его выгнуться дугой.
— Я умер! — принц попытался стряхнуть друга на пол, пихая его руками и ногами и одновременно пытаясь увернуться или хоть как-то защититься.
— Для мертвеца ты неплохо шевелишься, — герцог устал и упал на Ласа, вытянув руки. Тот тут же с наслаждением опустил ноги (они свесились с валика дивана) и поболтал ими в воздухе.
— А демон соблазна из тебя никакой. Это точно. Можешь мне поверить, — герцог повертел рукой в воздухе, снова бессильно уронил ее и тут же вспомнил, как Лас смотрел на Таамира во время памятной встречи. Знатная вышла потеха. А тогда, в гостинице?
«Я — идиот, — сделал он логический вывод, — Такое не заметить».
— Угу, большой опыт не дает ошибиться, да? — принцу тут же стало обидно, почему это никакой? — Ты в меня не веришь? — он попрыгал на диване вместе с ашуртом, навалившимся на него.
Санти, не ожидавший такой подлости, чуть не съехал на пол, едва успев упереться в него ногами. Он пошарил рукой по ковру, нашел упавшую в пылу борьбы подушку, и, не поднимаясь, прихлопнул ею друга. Лас тут же подсунул ее себе под голову.
Страшная ночь, если и не забылась, то отодвинулась далеко, воспоминания потускнели и уже казались не такими пугающими, заслоненные неожиданной новостью.
— Санти, расскажи, как вы меня нашли, — внезапно попросил Лас, никогда этим не интересовавшийся.
— Андерс примчался на следующий день после твоего дня рождения. Сказал, сын пропал. Бледный весь, круги под глазами. Говорил, что до утра тебя искали. Что ты болен чем-то, я не понял конкретно, еще удивился, чем демон может болеть, — герцог сел на диване, попытался пригладить взлохмаченные волосы, — У нас ночь тяжелая была, я отдохнуть хотел, а тут надо куда-то срываться, — он пожал плечами.
Лас внимательно и серьезно слушал его, пришлось продолжать.
— Ну, порыскали немного, потом я понял, что засыпаю в седле, ребят разослал и забурился в… отдыхать пошел. Что ты смеешься? — Санти ткнул друга кулаком в бок и тоже улыбнулся, — Мы два дня тебя искали, пока какие-то крестьяне не сказали, что видели тебя возле горелого леса. Мне такую ночь обломали! Сказка, не ночь! — Санти поцеловал пальцы, собранные щепотью, и уже серьезно добавил, — Ты точно не помнишь, как там оказался? Пешком бы ты туда никогда не попал, только порталом.
Лас отрицательно помотал головой. Вот тебе и задачка на размышление.
— А потом?
— Потом я с тобой намучился здорово. Пока отмыли, пока все вправили и шины наложили. Ты бредил, все куда-то бежал. Вырывался. Кричал. То отца звал, то гнал его, то какую-то чушь нес, совершенно без связи. А остальное ты должен помнить, — и без всякого перехода спросил, — Ты есть хочешь? Лично я умираю от голода.
В дверь робко постучали, и Таамир, с наслаждением потянувшись, оторвался от документов.
— Заходи, Элизабет, — разрешил он.
Только она так нерешительно скреблась в дверь. Первое время Повелителя это раздражало, но постепенно он перестал обращать внимание. Девушка осторожно вошла и затворила за собой дверь.
— И что нас не устраивает? — не отрываясь от бумаг, спросил он.
— Почему Вы так решили? — удивилась она и тут же, спохватившись, поправилась, — Нет, Ваше Величество, — Таамир поморщился, он не любил, когда его так называли.
Элизабет растерялась еще больше, поняв, что опять оговорилась.
«Я дипломированный специалист с дипломом с отличием», — подбодрила она себя и, собрав всю свою решительность, продолжила:
— Меня все устраивает, милорд, — дракон кивнул, и Элизабет осмелела, — У моей мамы скоро день рождения и я хотела бы, чтобы Вы отпустили меня на два дня. Вернее, я прошу Вас, чтобы Вы разрешили мне…
Таамир все-таки повернулся к ней, и учительница потерянно замолчала.
«Дура, — охарактеризовала она себя, — Круглая. С дипломом».
Таамир задумчиво постучал пальцами по подлокотнику, и девушка упавшим голосом закончила:
— У Мишеля не будет в эти дни уроков, и нам ничего не придется наверстывать. И министр не против.
— С ним ты разговариваешь намного смелее, — усмехнулся дракон, — Боишься, что я тебя покусаю?
— Нет, милорд, конечно, нет! — заверила его Элизабет, покрываясь красными пятнами.
Таамир отвернулся, чтобы еще больше не смущать учительницу.
«Я страшна, как смерть. Ему даже смотреть на меня противно, — горько подумала она, — Лучше бы я была дурой, но красивой. Хотя я и так дура».
Девчонка оказалась чрезвычайно умной и въедливой. Она месяц кропотливо входила в жизнь дворца, дотошно изучая все правила этикета, запоминая имена, должности, титулы, изучая язык, путаясь лишь с Таамиром, которого упорно называла Величеством.
Дракон решил ее проверить и подкинул ей пару документов. Девушка, смущаясь, вернула их на следующий день, сказав, что у него очень грамотные министры. И честные, добавила она, немало развеселив дракона. Попробовали бы они обмануть. Повелитель карал за это жестоко и быстро.
С этого времени Элизабет полдня помогала с отчетами из провинций, внеся несколько усовершенствований в сложившуюся систему. Министр был ею доволен и часто хвалил. Ценное приобретение. Надо демонам сказать спасибо. А началось все с дурацкой шутки Сантилли. Как всегда.
— Зайдешь к Бьерну, возьмешь у него кольцо или браслет для перемещений и обязательно попроси, чтобы настроил. Иначе еще раз придется идти. Он это любит.
Элизабет кивнула, потом, спохватившись, сказала:
— Хорошо, Ваше… милорд. Извините.
— И прекрати называть меня Величеством! — все-таки взорвался Таамир, — Давно пора запомнить!
— Извините, милорд, — промямлила Элизабет.
— И прекрати бубнить себе под нос!
— Извините, милорд.
— И прекрати извиняться!
— Извините, хорошо, милорд, я больше не буду, — в голосе девушки отчетливо слышались слезы.
— И не вздумай реветь!
— Да, милорд.
Ну, вот, довел девчонку, с досадой подумал Таамир. Он посмотрел на нее, совершенно потерянную, с яркими красными пятнами на лице и шее, и, чтобы утешить, сказал первое, что пришло в голову:
— Тебе очень идет эта новая блузка.
Новой блузка была давно, но Элизабет не стала поправлять Повелителя. Какая разница. Она пробормотала слова благодарности, сделала неуклюжий реверанс и быстро вышла, подобрав юбки.
