— Тебе очень идет эта новая блузка.
Новой блузка была давно, но Элизабет не стала поправлять Повелителя. Какая разница. Она пробормотала слова благодарности, сделала неуклюжий реверанс и быстро вышла, подобрав юбки.
Таамир с облегчением вздохнул.
В гостиной, изящно раскинувшись в кресле, ее ждала Джулиане, и Элизабет с досадой вспомнила, что они хотели идти в город за подарками для родителей. Теперь она могла позволить себе дорогие вещи, но почему-то счастливей от этого не стала.
«Но хоть маму с папой порадую», — грустно подумала Элизабет, надевая короткий жакет.
После похода по магазинам и лавкам ей еще предстояло идти на танцы, а вечером — китайская гимнастика для красивой фигуры, которую девушка после упорных поисков скачала с интернета. Занятия ею уже начали давать видимые результаты.
А перед этим Джулиане, оказавшаяся весьма строгим и требовательным преподавателем, занималась с ней постановкой походки. И это не считая прочих женских хитростей, вроде макияжа, маникюра и прочего и прочего. И чем ей помешали волосы на руках? Ноги, да, с этим Элизабет была согласна, но наложница, не слушая ее возмущений, заставила вывести под корень все, даже легкий почти незаметный пушок над верхней губой. Да он у всех есть! Боже, как же сложно быть женщиной в этом мире!
Джулиане придирчиво осмотрела наряд Элизабет и осталась довольна.
Надо отдать должное, вкус у красавицы был безупречный. Она быстро подобрала цветовую гамму для одежды и стиль, категорический запретив надевать первое время юбки, в которых Элизабет путалась. Но Таамир терпеть не мог брюки на женщинах, и девушке пришлось приложить немало усилий, чтобы научиться носить длинные платья.
Еще Таамир любил конные прогулки, и она стала брать уроки верховой езды. Таамир разбирался в политике (король как-никак), и она стала следить за событиями в стране и за ее пределами. Таамир легко и непринужденно танцевал, и девушка начала учиться танцам. А вот с этим у нее было еще хуже, чем с верховой ездой. То есть совсем никак. Хотя она была гибкой от природы, но, стесняясь своей фигуры, на паркете становилась неуклюжей и деревянной.
И, кроме того что она панически боялась показаться глупой и неловкой, Элизабет не могла никому причинить боль, хотя боккеном и шестом дзё владела отлично. Она даже от хулиганов дома предпочитала спасаться бегством, не смотря на отличные навыки боевого искусства. Им же будет больно! Она и родителей упросила отдать ее в секцию только потому, что прочитала в рекламном буклете, что айкидо создано для того, чтобы остановить убийство, помогать людям и объединить их с помощью любви. На деле же выяснилось, что в этом боевом искусстве, которое не считается боевым, учат тем же убийственным техникам, что и в бу-дзюцу (искусстве убивать) и травм в этом виде спорта даже больше, чем в других. Иными словами, добро должно быть с кулаками.
Но трусихой Элизабет не была никогда. Она не боялась ни темноты, ни собак, ни пауков, ни змей, ни высоты и скучала на фильмах ужасов, в красках представляя, как актеров гримируют под монстров, обмазывают слизью и прочей дрянью. Поэтому и демонов она восприняла почти спокойно, лишь опасаясь их природных свойств, известных ей по сказкам. Но, перерыв библиотеку драконов и прочитав несколько книг, она пришла к выводу, что их просто не надо выводить из себя, и тогда опасаться абсолютно нечего. Очень милые существа на самом деле.
С министром финансов она разговаривала без малейшего страха, спорила, если требовалось, а с королем не могла связать и двух слов. С тем же Эдингером она свободно болтала практически на любую тему, но в присутствии Таамира на нее нападало косноязычие и тупоумие. Жизненный парадокс.
Элизабет изучала оружие и породы лошадей. Вдруг ее идеал захочет поговорить с ней об этом? А она, какая приятная неожиданность, разбирается и том и в другом. Но дракон упорно не замечал ее, и девушка почти пала духом.
Таамир снова занялся документами, но сегодня был явно не его день. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился растрепанный злой Мишель в порванной рубахе. Одежда и волосы мальчика были в пыли, а на скуле красовалась ссадина. Он с грохотом захлопнул дверь и прижался к ней спиной, тяжело дыша.
Дракон удивленно уставился на него.
— Это правда? — требовательно спросил Мишель, делая шаг вперед и непроизвольно сжимая кулаки, — Гарем. Это правда?!
Теперь Мишель почти кричал, а в его глазах стояли слезы.
Таамир побледнел, вскочил, чтобы успокоить его, но замер, потому что мальчик отшатнулся, не верящее качая головой.
— Ты лгал мне! — Мишель ударил кулаками в дверь, — Ты мне лгал! Ты их выбросил всех! Я появился, и ты от них избавился! Ты… ты…, - он задыхался от гнева и слез, которые так и остались где-то внутри него, душа и не давая сделать вдох.
— Малыш, — Таамир старался говорить спокойно и уверенно, — кто тебе это сказал? И почему ты уверен, что то, что ты услышал и есть правда?
Дверь распахнулась, и входящий Эдингер едва успел подхватить падающего на него Мишеля и прижать его к себе, но тот зло пнул дракона, а потом начал вырываться, крича, чтобы он убрал свои руки. Дракон и не думал, что в щуплом мальчишке может быть столько силы и сделал самое умное, что можно было сделать в данный момент: выпустил его и отступил к двери, которую за его спиной аккуратно закрыл стражник. Мишель тяжело дышал и не сводил с Повелителя злых глаз. Наступила пауза.
— Кто научил тебя так драться? — как ни в чем не бывало поинтересовался советник, с любопытством глядя на него.
— Не твое дело, — огрызнулся Мишель, не оборачиваясь.
У Таамира удивленно взлетели брови. Обычно вежливый и выдержанный, сегодня его маленький друг не был похож на себя.
— Мишель Ксавье, — строго сказал он, — если ты считаешь себя мужчиной, то, может быть, ты введешь нас в курс дела? По-мужски. Коротко. Ясно. Четко. Или это тебе в данный момент не доступно?
Дракон развернулся и направился к письменному столу, сердито повернул стул, сел на него и кивком головы указал на соседний. Мишель не двинулся с места. Тогда дракон развел в стороны руки, как бы говоря: «В чем дело? Я жду». Мальчишка шмыгнул носом и нехотя подошел, но садиться не стал, вцепившись в спинку.
— Так в чем же дело? — спросил дракон, не дождавшись начала.
— У тебя был гарем. Из мальчиков, — глядя прямо ему в глаза, утвердительно произнес Мишель.
— Да, был, — подтвердил Таамир, — И что?
— И что?! — ожесточенно переспросил Мишель, — И что? Ты говоришь это так просто! И что?
— Да, говорю, так просто. Был. Больше его нет. Что тебя здесь не устраивает? Надо было их оставить? — Таамир старался не заводиться, не понимая гнева мальчика.
